— Мне он сказал, что у вас там какое-то общее наказание, но я не такая дура, чтобы поверить в эту чушь!

— Да уж, Забини, ты не дура, это точно, — усмехнулась Роксана, шинкуя бифштекс и представляя, что это Блэк, Блэк, Блэк...

— Не испытывай мое терпение! Что вы делали в лесу?!

— Да трахались в кроличьей норе! — не выдержала Роксана. Ученики, сидящие поблизости, обернулись, даже звон вилок о тарелки стал тише на два порядка. — Это то, что ты хотела услышать? Теперь я могу поесть? — и она шлепнулась на место, снова хватаясь за нож и вилку.

Забини какое-то время просто смотрела на нее. Губы ее дрожали, а глаза маслились слезами. А потом, повернувшись на каблуках, она выбежала из зала, не сказав больше ни слова.

После ужина Роксана вернулась в свою комнату, чтобы переодеться. Постель была так восхитительно аккуратно застлана чьими-то заботливыми руками и так притягивала к себе, что Роксана не выдержала и прямо с порога со стоном завалилась на теплое покрывало. Дав себе честное слово, что просто полежит полчасика, а потом отправится в подземелья, она закуталась в одеяло и опустила ресницы...

Когда она открыла глаза, на часах уже была половина девятого. Наказание было назначено на восемь. Сломя голову, Роксана побежала в класс, но как назло заблудилась в подземных лабиринтах и в итоге опоздала почти на целый час.

— ... с препаратами составите вот в этот шкаф, — Слизнорт захлопнул дверцу настенного шкафчика и обернулся, когда Роксана влетела в кабинет зельеварения, держась за бок. — О, а вот и мисс Малфой! Лучше поздно, чем никогда?

— Я заблудилась, — выдохнула Роксана, ставя сумку на пол и хватаясь за бок.

На одной из парт уже лежал знакомый рюкзак.

— Ничего, ты как раз успела к мытью полов, — Блэк показался из боковой комнаты с ведром воды и на ходу бросил Роксане швабру, похожую на грязную кисточку.

— Знакомьтесь. Малфой — швабра, швабра — Малфой. Твоя дальняя родственница.

— Мистер Блэк! — Слизнорт, уже собираясь уходить, покровительственно положил руку Роксане на плечо. — Как вам не стыдно?

Сириус обернулся к нему, и Роксана увидела, что на одной щеке у него откуда-то взялись красные пухлые царапины. Как будто гигантская кошка лапой махнула.

— Это был комплимент, — буркнул он, окуная швабру в ведро.

— Мы что, правда будем работать руками? — поинтересовалась Роксана, тоскливо оглядывая учиненную в классе разруху: присохшее к полу зелье, несколько обгоревших парт, кучи битого стекла, сорвавшиеся со стен полки и заляпанные шторы.

Сириус насмешливо фыркнул.

— Именно так, мисс Малфой! И хорошо, что напомнили — давайте-ка сюда ваши волшебные палочки. Чтобы не было искушения... давайте-давайте.

Еще один злой взгляд Блэка — и палочки скрылись в портфеле профессора.

— Я вернусь в десять. Надеюсь, к этому времени вы управитесь, — Слизнорт окинул кабинет взглядом полным сомнения и вышел, затворив за собой дверь.

Блэк, который в этот момент показательно мочалил пол, швырнул швабру.

— Какого хрена ты наплела Блэйк?!

Роксана покосилась на него и провела шваброй по полу, оставляя огромную лужу.

— Она меня бесила. Что да что... вот я и ляпнула... откуда я знала, что у твоей подружки чувство юмора, как у тапочка?

— Она не... — он махнул рукой и полез в карман. — Малфой, просто сделай мне одолжение, когда в следующий раз тебе захочется ляпнуть, прикуси язык!

Роксана обернулась.

— Ты же только что ее отдал! — воскликнула она, увидев в его руке волшебную палочку, похожую на ветку.

— Свою, может, и отдал, — фыркнул Блэк. — А это — палочка Сохатого. Она ему сегодня все равно не пригодится. А я не такой дурак, чтобы тратить вечер на эту чепуху только потому, что кое у кого руки растут из задницы.

Роксана бросила швабру и залезла на парту. На фразу о руках она не обиделась только потому, что ее в этот момент захлестнуло ощущение тотального облегчения. Уже совсем скоро все закончится, и она пойдет в свою комнату, а там заберется под одеяло, включит музыку и будет слушать голос Мирона, пока не уснет...

Ведра с грохотом носились по классу, а швабры и тряпки, словно взвод маленьких чистюль, тщательно отскребали от пола и стен каждое, даже самое маленькое пятнышко.

Похоже, Блэк в самом деле был так хорош в трансфигурации, как трепался: уже через десять минут присохшее зелье исчезло с пола, дыры на ковре зашились, волны красного шелка заструились по стенам, а на восстановленные полки вернулась батарея склянок. Последним взмахом Блэк нанес блеск на поверхности всех классных котлов и с размаху плюхнулся в преподавательское кресло, уложив ноги на сверкающий свежим лаком стол.

— Вуаля.

— Отлично, — Роксана торопливо похлопала, одела ремень сумки на плечо и спрыгнула на чистый пол. — Благодарю за то, что избавил от каторжного труда, и прости за эти царапины и бла-бла-бла. Чао!

— Э-э нет, стой! — Блэк махнул палочкой, не меняя позы, и дверь, которую Роксана уже открыла, с силой захлопнулась, чуть не отбив ей пальцы. Она обернулась. — Старик должен увидеть нас здесь через час, иначе ни за что не поверит, — он повертел палочку между пальцев, как это делал Керли, барабанщик «ДС».

— И что ты предлагаешь? Просто сидеть здесь?

— Можешь сварить зелье, если тебе скучно, — Блэк с хрустом потянулся, вытянув руки над головой, и вдруг вскочил. — А я пока... — он подозрительно огляделся. — Найду себе занятие повеселее. Специалис Ревелио!

За спиной у Роксаны что-то щелкнуло.

За одной из картин, изображающих Слизнорта в облике таинственного зельевара, открылся шкаф-тайник. Всё свободное пространство в нем занимали бутылки, куда более аппетитные на вид, чем те, что толпились на полках.

— Привет, малышки! — ласково оскалился Блэк и пошире открыл тайник.

Стекло тускло замерцало на свету густыми насыщенными цветами: бордовым, янтарным, золотистым.

— Это что, яд? — спросила Роксана, когда Блэк обернулся с двумя бутылками.

— Малфой, ты, конечно, бесишь меня, но яд — это скучно. Если я и убью тебя, то исключительно своими руками, — Блэк подкинул одну бутылку на ладони и всмотрелся в этикетку. — «Огден». 1945 года. Неплохо. А это что у нас такое... медовуха. Ну, что будешь? — и он прошел мимо, не дождавшись ответа.

— Ты собрался пить? Здесь?

Блэк поставил бутылки на стол и наколдовал два стакана.

— Тебя что-то не устраивает? В жизни надо все попробовать. В том числе и преподавательские запасы. Или ты просто не умеешь пить? — пробка с глупым звуком вылетела из горлышка. Блэк направил палочку на старый граммофон в углу, тот тихонько захрипел, и из него полился сонный джаз.

Роксана бросила сумку на парту и решительно схватилась за стакан.

— Итак, Малфой, пока мы так мило сидим и выпиваем, у меня к тебе есть серьезный разговор, — Блэк небрежно взмахнул рукой. — Присаживайся.

Роксана потянулась к стулу.

— Поближе, — оскалился Блэк. — Да не бойся, не съем я тебя.

Роксана хмыкнула, подошла совсем близко и уселась прямо на учительский стол рядом с ногами Сириуса.

— Так?

— В самый раз. Видишь ли, в чем дело, — Блэк поднял рассеянный взгляд от ее колен и прижал стакан к пострадавшей щеке. — Забини — долбанная истеричка, я всегда это знал. Но сегодня она превзошла себя и врезала мне при всех, да еще и когда я был с другой девушкой. Так что если утром у меня было целых две подружки, то теперь, похоже, не осталось ни одной.

— Бедолага. Ты хочешь, чтобы я тебе посочувствовала?

Роксана не так часто пила крепкие напитки и сделала слишком большой глоток. Виски обжег ей язык. Она фыркнула и закашлялась, чувствуя, как горячий поток скользнул в грудь.

— Мне твое сочувствие нахрен не нужно. Но по твоей милости я теперь вынужден буду проводить ночи в одиночестве. А я к этому не привык. И будет логично, если именно ты поможешь мне скоротать время более приятно. А еще ты мне должна. Ты улавливаешь связь?

Роксана вскочила, как ужаленная.