— Право?! — Бетт Юрген задохнулась от возмущения. — Вы таскаетесь из одной галактики в другую в своих тесных смердящих ящиках, и все, к чему вы прикасаетесь, приобретает вкус обыденности и скуки!

Вулич успокаивающе положил свою лапищу на тонкую руку Бетт, обтянутую перчаткой.

— Земля далеко, — вздохнул я. — Жаль, что наши корабли кажутся вам и тесными, и смердящими. К сожалению, других у нас пока нет. Но когда-нибудь, Бетт, мы непременно поставим себе на службу что-нибудь более эстетичное.

— Но зачем? — спросила она все с тем же отчаянием. — Зачем вам все это?

— Затем, что одни долго учились этому делу, — сухо объяснил я. — Затем, что другие с детства мечтали увидеть другие миры. Затем, что третьи искренне желают приумножить богатство и силу Земли.

И сам спросил:

— Разве вам не хочется того же? Вы вот лично, когда вы в последний раз были на Земле?

— На Земле? — Бетт посмотрела на меня с отвращением. — Я никогда не была на Земле.

— Как? Совсем? — опешил я.

— Я родилась на Несс. — Впервые за все время беседы на бледном лице Бетт Юрген проскользнула слабая тень улыбки. — Несс — моя планета. Мне здесь нравится. Что мне делать на Земле?

— Но вы же не хотите, чтобы о планете Несс забыли? Вы ведь не хотите, чтобы планета Несс затерялась где-то на забытой богом обочине?

— «На обочине»! — Бетт презрительно усмехнулась. — Обочины тоже бывают разные. Есть, например, такие прекрасные обочины, куда каждый норовит свернуть. Хорошо бы вам забыть про их существование. — Бетт Юрген обвела взглядом пустой зал и твердо закончила: — Нам все-таки надо поговорить, инспектор.

Я сдался.

— Завтра, — сказал я. — Вечером после одиннадцати. Надеюсь, вас не смущает время?

И объяснил:

— Я освобождаюсь только после одиннадцати.

— Завтра?.. — Бетт непонимающе уставилась на меня. Потом что-то дошло до нее, и ее глаза помрачнели: — Ладно, пусть будет завтра… Может, это лучше, чем никогда…

И, кивнув, она пошла к выходу, удивительно прямая и легкая даже в своем бесформенном балахоне.

— Вы щедро наделены некоей положительной фундаментальностью, Отти. Это хорошо.

Лин улыбался.

Он был доволен.

Он сделал все, чтобы я под завязку был набит цифрами, схемами, графиками, расчетами.

— Уверен, со временем из вас выйдет самый высококлассный специалист, Отти.

— Выйдет? — удивился я. — Мне не хватает класса?

— Я имею в виду обаяние. Я хорошо чувствую подобные вещи.

Лин льстил грубовато, но верно.

— Времени, Отти, у нас немного, но ты управишься. «Церера» подойдет через неделю, ты заберешь с собой готовый отчет. А года через три мы официально пригласим тебя на открытие нового космопорта. Естественно, за наш счет и не по приказу Управления.

— Спасибо, — хмуро кивнул я.

— Послезавтра, Отти, я отправлю тебя на Южный архипелаг. Нельзя уносить в памяти только Воронку…

Он устало откинулся на высокую спинку кресла:

— Потом я сам прилечу за тобой. Признаюсь, я люблю бывать на Южном архипелаге.

Он вдруг удивленно приподнял брови:

— Скажи, Отти, почему ты еще ни разу не прогулялся по Деянире?

— У меня не было на это времени.

— Да, действительно. — Он рассмеялся. — Но сегодня время у тебя есть. До десяти часов ты свободен. Это нам всем на руку, — загадочно произнес он. — Можешь заниматься, чем хочешь.

Жаль, он не сообщил этого раньше, я мог бы перенести встречу с Бетт Юрген на сегодня. Вслух я спросил:

— Где находится музей?

— Отличная идея, Отти, — одобрил Лин мое предполагаемое решение. — Если пойдешь прямо по центральной аллее, упрешься прямо в музей.

Я промолчал.

— Что-нибудь еще, Отти?

— Послушайте, Лин, почему художник Оргелл был выслан на Землю под присмотром полицейского?

— С чего ты взял, Отти, что под присмотром? — Лин здорово удивился. — Когда ты наслушался такого? Они улетели на Землю вместе, но всего лишь как равноправные участники одного события.

— Вот как?

— Да, Отти. Этот Оргелл дважды пытался пройти к Воронке, а мы никогда не одобряли действия самоубийц. — Глаза Лина вспыхнули. — Закрыв Воронку, мы вернем Ор-геллу родину. Родившиеся на Несс, как правило, тяжело переживают разлуку с планетой. Дай бог, скоро всем будет гарантирована безопасность.

«Скоро всем будет гарантирована безопасность».

Неплохо сказано.

Но я помнил и другие слова: «На Несс есть люди, не разделяющие взглядов членов Совета».

О чем так хочет поговорить со мной Бетт Юрген?

«На Несс есть люди, не разделяющие взглядов членов Совета».

Неторопливо бредя под голыми каламитами, почти не дающими тени, я недоумевал: кто вообще эти люди? И этот Оргелл? И Бетт? И ее спутник? Чего они от меня хотят?

Ветер раскачивал ветви каламитов, они деревянно постукивали друг о друга. Лин не соврал: двигаясь по центральной аллее, я буквально уперся в мощную колоннаду высокого здания.

Прихрамывающий старик, морщинистый, благодушный, выступил мне навстречу:

— Я уж было подумал, что вы пройдете мимо, инспектор.

— А так бывает?

— Сейчас не лучшее время для искусства, — вздохнул старик, враз теряя все свое благодушие. — Так говорят всегда, но сейчас, правда, не лучшее время для искусства. Большинство людей все еще на островах. Деянира пуста, инспектор.

— Вы меня знаете?

— Конечно. — Старик благодушно махнул рукой. — На Несс все вас знают. Входите. У нас есть на что поглядеть.

Я вошел.

Я не хотел, чтобы старик последовал за мной, и он это понял.

Анфилада просторных, умело освещенных комнат.

Именно комнат, не залов.

Я сразу почувствовал себя почти как дома.

Неторопливо я шел мимо суровых пейзажей с каламитами и без, мимо мирно фосфоресцирующих марин, освещенных двумя, а то и тремя лунами; за стеклом стеллажей таинственно поблескивали незнакомые минералы и загадочные изделия из горного стекла.

Потом я остановился у темного аквариума.

Наверное, в нем никто не живет, подумал я. И вздрогнул.

Из темной воды надвигалась, наваливалась на меня круглая темная тень, напоминающая расплющенное человеческое лицо. Нас разделяли буквально какие-то сантиметры.

Я поежился.

Рикард был прав — на блюде рыба-сон выглядела гораздо привлекательнее.

В одной из комнат я увидел обломок стабилизатора с космолета «Зонд-V». Кажется, на нем летал легендарный Нестор Рей.

Я усмехнулся.

Во времена Нестора Рея наши «ящики» были гораздо более тесными и смердящими, чем могла представить себе Бетт Юрген, но Нестор Рей и его спутники сумели добраться до звезды Толиман.

В портретной галерее я неожиданно наткнулся на портрет Уиллера.

Гладкая прическа, недовольное желчное лицо. Характер у Уиллера, судя по портрету, был несладкий. Такие же неприятные, колючие глаза. Я даже засомневался, тот ли это Уиллер? Поддастся ли такой человек какому-то там Голосу? Но нет, подпись подтверждала: специалист по приливным течениям Уиллер. Без всяких инициалов; возможно, тогда так было принято. Уиллер, оказывается, прославился хитрой сеткой, позволяющей с большой точностью высчитывать высоту приливов.

Я покачал головой.

Уиллера давно нет. И умер он не на Несс, а далеко от нее. Совсем на другой планете. Просто музеи не знают времени.

Один из просторных залов (на этот раз действительно залов) был целиком посвящен моделям Воронки.

Грубо говоря, это был, наверное, самый большой в мире музей вечных двигателей. Теоретически, конечно, вечных. Ни одна из моделей подолгу не работала. Я не стал терять на них время. Если механизм анграва за три века не был понят специалистами, что мне тут было делать?

Зато меня заинтересовало другое.

На темном фоне стены отчетливо вырисовывалось большое четырехугольное пятно, часть которого сейчас занимала таблица со сложными расчетами. Но раньше на этом месте висело что-то другое. Может, картина больших размеров. Художник Оргелл, вспомнил я, не раз рисовал Воронку… Как сказал Рикард: «По-моему, он только этим и занимался…» Может, тут висела какая-то его работа? «Он только этим и занимался…» Странно. Ему разрешали писать с натуры? Или он писал по памяти? И откуда Оргелл выкопал свой необычный псевдоним — Уве Хорст?.. Разве бывают такие совпадения?..