В унисон моим возгласам принялся завывать поднебесный ветер. Только я так и не понял: либо он меня поддерживал в этом справедливом негодовании, либо наоборот — пытался глушить слова.
– УСПОКОЙСЯ, МИСТЕР АЙРЛЭНД, ЗАЧЕМ ТАК КРИЧАТЬ? Я И ТАК ТЕБЯ ХОРОШО СЛЫШУ. МЫ ВЕДЬ С ТОБОЙ ОБА ФИЛОСОФЫ И ЗНАЕМ, ЧТО СТРАДАНИЯ, РАВНО КАК И РАДОСТИ, МИМОЛЕТНЫ И ВЗДОРНЫ. ВО-ПЕРВЫХ, ПРОШУ ЗАМЕТИТЬ, ТЫ ПРИШЕЛ СЮДА ПО СОБСТВЕННОЙ ВОЛЕ, СИЛОЙ ТЕБЯ НИКТО НЕ ВЛЕК. А ВО-ВТОРЫХ, ТЕБЯ ВЕДЬ ПРЕДУПРЕЖДАЛИ НЕ ОТКРЫВАТЬ ДВЕРЬ В СТАРЫЙ ЗАБРОШЕННЫЙ ЧУЛАН? ТАК?
– Но в чем?! В чем?! В ЧЕМ моя вина?!
– А В ЧЕМ, СКАЖИ, ВИНА ТЕХ МНОГИХ ТЫСЯЧ ЛЮДЕЙ, ЧТО ЖИЛИ В БОЛЬШОМ ГОРОДЕ И ВДРУГ ПОГИБЛИ ОТ ВНЕЗАПНОГО ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЯ? ИЛИ В ЧЕМ ВИНА НЕРАЗУМНЫХ МЛАДЕНЦЕВ, УМИРАЮЩИХ ОТ ГОЛОДА И МОРА? ТЫ ПРОСТО ПОПАЛ В СИТУАЦИЮ ВЫШЕ ТВОЕГО ПОНИМАНИЯ, КАК ЗАЯЦ ПОПАДАЕТ В ПЕТЛЮ И ВОПИЕТ: «ЗА ЧТО?!»
– Слушай, скажи мне хоть одно: что здесь вообще происходит?
Последовал долгий утомленный вздох, будто вздохнула сама могила. И земля слегка покачнулась под ногами.
– ТЫ НИЧЕГО НЕ ПОНИМАЕШЬ…
– Ну снизойди же до моего неразумия! Объясни, каким именем называется тот бред, в котором я нахожусь?! — я терял самообладание и снова начал кричать.
Голос на какое-то время исчез, словно зыбкая мистификация развеялась, потеряв свои чары. Я уже приготовился расхохотаться, расценивая все произошедшее, как очередную выходку моих сугубо личных галлюцинаций. Но воздух вновь вздрогнул:
– ХОРОШО, МИСТЕР АЙРЛЭНД, СЛУШАЙ ВНИМАТЕЛЬНО И ДЕЛАЙ ВЫВОДЫ. ТЫ БЫЛ ПРАВ В ОДНОМ, СКАЗАВ, ЧТО Я УЖЕ НЕ ЧЕЛОВЕК. ДЕЙСТВИТЕЛЬНО, В КАКОЙ-ТО МОМЕНТ Я ПЕРЕСТАЛ ИМ БЫТЬ, НО ПРЕЖДЕ Я ПЕРЕЧИТАЛ И ТЩАТЕЛЬНО ПРОАНАЛИЗИРОВАЛ ОГРОМНОЕ КОЛИЧЕСТВО КНИГ ПО МАГИИ И КОЛДОВСТВУ. Я ПОСТИГАЛ ЭТУ НАУКУ ДЮЙМ ЗА ДЮЙМОМ, ПО МАЛЕНЬКИМ КРОХАМ СОБИРАЯ В СВОЙ МОЗГ ТЕ ЗНАНИЯ, ЧТО СОКРЫТЫ ОТ МНОГИХ СМЕРТНЫХ. ТЕБЕ, НАВЕРНОЕ, ЛЮБОПЫТНО БУДЕТ УЗНАТЬ, МИСТЕР АЙРЛЭНД, ЧТО КОГДА-ТО Я БЫЛ ТАКИМ ЖЕ МАТЕРИАЛИСТОМ, КАК И ТЫ. Я НЕ ВЕРИЛ НИ ВО ЧТО АБСОЛЮТНО, КРОМЕ ТОГО, ЧТО ТОЛЬКО ВИДЕЛ ПЕРЕД СВОИМИ ГЛАЗАМИ. И ВОТ, ДЕЛАЯ ВЫЗОВ СОБСТВЕННЫМ УБЕЖДЕНИЯМ И ЕСТЕСТВЕННЫМ ЗАКОНАМ, Я ДОЛГИЕ ДНИ И НОЧИ ПРОВОДИЛ ЭКСПЕРИМЕНТ ЗА ЭКСПЕРИМЕНТОМ, ЖЕЛАЯ СИЛОЮ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ДУХА ВТОРГНУТЬСЯ В ПРИВЫЧНЫЙ ПОРЯДОК ВЕЩЕЙ. И ПРЕДСТАВЬ СЕБЕ, У МЕНЯ ЭТО НАЧАЛО ПОЛУЧАТЬСЯ…
– Поздравляю, — сказал я, терпеливо выслушивая всю эту ахинею.
– Я СТАЛ ПРОФЕССИОНАЛЬНЫМ КОЛДУНОМ, МИСТЕР АЙРЛЭНД…
– Еще раз поздравляю. Но при чем здесь я?!
– УСПОКОЙСЯ… ЗНАЕШЬ, В ЧЕМ ЗАКЛЮЧАЕТСЯ СИЛА МАГОВ? ОНИ ТВОРЯТ СЛОВОМ… ОДНИМ ТОЛЬКО СЛОВОМ! ОНИ ВТОРГАЮТСЯ В УПОРЯДОЧНЫЙ ХОД ВЕЩЕЙ И СОБЫТИЙ, КРУШАТ ЗАКОНЫ ЕСТЕСТВОЗНАНИЯ, СТАНОВЯТСЯ СВОЕГО РОДА ПОЛУБОГАМИ. НО СВМОЕ ИНТЕРЕСНОЕ ТО, ЧТО НИ ОДИН МАГ НИКОГДА НЕ СОТВОРИЛ ЕЩЕ НИКАКОГО ЧУДА. ЧУДЕС ВООБЩЕ НЕ СУЩЕСТВУЕТ. ТО, ЧТО У ВАС СЧИТАЕТСЯ ЧУДОМ, НА САМОМ ДЕЛЕ… НЕТ, ТЫ ЭТО НЕ ПОЙМЕШЬ…
– Да какая мне, к черту, разница: словом они творят или делом, иль беснованием умелым! — я уже кипел от внутреннего негодования. — Ты мне ответь только одно: при чем здесь я?!
Потом, почувствовав крайнее утомление, я сел на его могилу, обхватил голову руками и стал смотреть куда-то в сторону, где неугомонный ветер застрял между деревьев и пытается расшевелить их стволы. Солнце, купаясь в дымке облаков, перед сном очищало себя от скверны этого мира. Вокруг стоял несколько затверделый и слегка тошнотный запах: смесь лесных ароматов и траурного могильного воздуха. На душе — такая же тошнота, слегка разбавленная бессмысленной для моего сознания философией Маклина.
– ДАВАЙ, МИСТЕР АЙРЛЭНД, МЫСЛИТЬ ЛОГИЧЕСКИ, И ТЫ, ВОЗМОЖНО, САМ НАЙДЕШЬ ОТВЕТЫ НА СВОИ ВОПРОСЫ.
Словосочетание «мыслить логически» в его устах звучало как издевка над всем человеческим здравомыслием. Но я терпеливо слушал дальше.
– ГЛЯДИ В СУТЬ ПРОБЛЕМЫ, МИСТЕР АЙРЛЭНД. ЕСЛИ НАСТОЯЩИЙ МАГ ГОВОРИТ ДЕРЕВУ: ВЫДЕРНИ СВОИ КОРНИ И ИДИ ПО ЗЕМЛЕ, ОНО ИДЕТ. ЕСЛИ ОН СКАЖЕТ КАМНЮ: ПРЕВРАТИСЬ В МУКУ, ТО КАМЕНЬ ИЗМЕНИТ СВОЮ МОЛЕКУЛЯРНУЮ СТРУКТУРУ И СТАНЕТ НАСТОЯЩЕЙ МУКОЙ. ЕСЛИ ОН СКАЖЕТ НЕБУ: НАКЛОНИСЬ, ОНО ОСЛАБИТ ГРАВИТАЦИЮ ПЛАНЕТЫ И НАКЛОНИТСЯ К ЗЕМЛЕ. МАГИ ВЛИЯЮТ НА ПОВЕДЕНИЕ ФИЗИЧЕСКИХ ЗАКОНОВ, НО НЕ НАРУШАЮТ ИХ. ПОНЯТНО?
Я молчал, закрыв глаза и окунувшись в собственную темноту, чтобы в ней хоть какое-то время отдохнуть от навязчивого кошмара, именуемого жизнью… Ну хорошо, дерево зашагало, камень превратился в муку, небо наклонилось, чего там дальше? Мне нетерпелось, когда он наконец выговорится и произнесет завершающую фразу — может, хотя бы в ней отыщется проблеск какого-то смысла?
– А ТЕПЕРЬ ПОДУМАЙ, ЧТО ПРОИЗОЙДЕТ, ЕСЛИ КАКОЙ-НИБУДЬ МАГ СОЧИНИТ ЛИТЕРАТУРНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ?
Я устал думать, честное слово. К тому же сказку про хренувров назвать литературным произведением можно было лишь с очень большой натяжкой. Поэтому ответил:
– Небо вообще упадет на землю и всех нас придавит. Угадал?
– ПЫТАЕШЬСЯ ОСТРИТЬ, МИСТЕР АЙРЛЭНД… А ВЕДЬ ТУТ ДЕЛО ВЕСЬМА СЕРЬЕЗНОЕ. КОГДА-ТО У МЕНЯ БЫЛ МАЛЕНЬКИЙ СЫН, ФИЛИП МАКЛИН, — Голос почему-то дрогнул и стал похож почти что на человеческий, — Я ЕГО ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ ЛЮБИЛ, МИСТЕР АЙРЛЭНД… ЕЩЕ С МЛАДЕНЧЕСКИХ ЛЕТ Я ПРИНЯЛСЯ ОБУЧАТЬ ЕГО АЗАМ МАГИИ И ВОЛШЕБСТВА, НАДЕЯСЬ, ЧТО ОН ВЫРАСТЕТ И ПРЕВЗОЙДЕТ МЕНЯ В ЭТОМ ИСКУССТВЕ. УЖЕ В ПЯТИЛЕТНЕМ ВОЗРАСТЕ ОН МОГ ТВОРИТЬ ВЕЛИКИЕ ЧУДЕСА, НЕПОДВЛАСТНЫЕ ДАЖЕ СТАРЦАМ, И ПОДАВАЛ БОЛЬШИЕ НАДЕЖДЫ, — после этих слов мне показалось, что голос тяжело вздохнул. — УВЫ, Я ТАК И НЕ СМОГ ДАРОВАТЬ ЕМУ БЕССМЕРТИЕ. МОЙ СЫН ПОГИБ ПРИ САМЫХ НЕЛЕПЫХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ… МОЯ ЖЕНА ЧУТЬ НЕ СОШЛА С УМА ОТ ГОРЯ И ВСКОРЕ УМЕРЛА… С ТЕХ САМЫХ ПОР Я НЕ СМЕЛ ГЛЯНУТЬ НИ НА КАКУЮ ДРУГУЮ ЖЕНЩИНУ И НЕ МОГ ДУМАТЬ НИ О КАКОМ ДРУГОМ МАЛЬЧИКЕ…
Я до сих пор не понимал: к чему он мне все это рассказывает? Может, одичал от одиночества за многие века, и ему попросту не с кем поболтать? Ладно, предположим, что мне хотя бы теоретически жаль его жену и сына, но какое это все имеет отношение к моей истории?
– Маклин! Ты мне можешь ясно и доходчиво пояснить: почему меня каждую ночь съедают эти проклятые звери?!
Голос выждал паузу и продолжал:
– ЭТА СКАЗКА, МИСТЕР АЙРЛЭНД, БЫЛА НАПИСАНА НЕ МНОЙ, КАК ТЫ ОШИБОЧНО ПОЛАГАЛ, А МОИМ СЫНОМ В ВОЗРАСТЕ ШЕСТИ ЛЕТ. ВСЕ ПЫШНЫЕ ТИТУЛЫ, О КОТОРЫХ ТЫ ЧИТАЛ НА ПЕРВОЙ СТРАНИЦЕ, ШУТКИ РАДИ Я ЕМУ ПРИСВОИЛ ЕЩЕ С ДЕТСТВА. И ВОТ В ЧЕМ ЗАКЛЮЧАЕТСЯ ПРОБЛЕМА: ТОГДА, ШЕСТЬ ВЕКОВ НАЗАД, КОГДА МОЙ СЫН СИДЕЛ В СВОЕМ ЛЮБИМОМ ЧУЛАНЕ И СОЧИНЯЛ ЭТУ СКАЗКУ, К СЛОВУ ЗАМЕТИТЬ — ЕДВА НАУЧИВШИСЬ ПИСАТЬ, ЕЩЕ НИ Я, НИ ОН НЕ МОГЛИ ПРЕДПОЛАГАТЬ, ЧТО ТЕМ САМЫМ ОН СОЗДАЕТ МИР СКРЫТОГО ИЗМЕРЕНИЯ — КВАЗИПРОСТРАНСТВЕННУЮ РЕАЛЬНОСТЬ, ГДЕ ПРОИСХОДИТ РАЗБЛОКИРОВКА СВЕРНУТЫХ В СПИРАЛЬ НЕДОСТУПНЫХ НАМ КООРДИНАТ ПРОСТРАНСТВА. ГОВОРЯ ДОСТУПНЫМ ТЕБЕ ЯЗЫКОМ, МИСТЕР АЙРЛЭНД, СКАЗКА МОЕГО СЫНА ПРЕВРАТИЛАСЬ В НЕКУЮ МИНИАТЮРНУЮ ВСЕЛЕННУЮ. ВОТ, ОДНАКО, КАКУЮ СИЛУ ИМЕЕТ СЛОВО НАСТОЯЩЕГО МАГА, ДАЖЕ ИЗЛОЖЕННОЕ НА БУМАГЕ… И ТЕПЕРЬ ТЫ ДОЛЖЕН НАКОНЕЦ ПОНЯТЬ, ЧТО В ТОТ РОКОВОЙ ДЛЯ ТЕБЯ ДЕНЬ ТЫ НЕ ПРОСТО ОТКРЫЛ ДВЕРЬ В СТАРЫЙ ЗАБРОШЕННЫЙ ЧУЛАН, ЭТО БЫЛА ДВЕРЬ В СКАЗКУ, ТВОРЦОМ КОТОРОЙ (ЕСЛИ УГОДНО — НЕКИМ ЛОКАЛЬНЫМ БОЖЕСТВОМ) ПО ПРАВУ МОЖНО СЧИТАТЬ БАРОНА МАКЛИНА-МЛАДШЕГО.
Роковой для меня день… Я его ясно помнил в мельчайших деталях: тогда, разгоряченный от кагора, я стоял перед злополучной дверью, все никак не решаясь нарушить ее почти трехсотлетний покой. Рядом в вязком хмельном тумане плавала физиономия Томаса, который постоянно бормотал про какое-то привидение и сокровища. Сейчас уж и не знаю, кого винить: собственное слабоволие или его легкомысленное подначивание? Нет, Том в своем невежестве действовал явно незлоумышленно. Но странно: почему он тогда так быстро покинул мой замок, словно… чего-то испугался? Моя память так же отчетливо сохранила те несколько минут, которые я провел внутри самого чулана. Какая там, к черту, сказка! Одна лишь паутина да битые горшки. И еще тошнотный запах плесени… Вот и все «сказочные» персонажи.
– Послушай, Маклин, я провел в том чулане минуты три, не больше. И тут же вышел назад.
