Однако рука, что покоилась под его собственной головой, нещадно затекла, чем испортила всю романтику момента. Эд подавил сдавленный вопль, когда миллиард иголочек впились в его запястье, растекаясь дальше по руке. Стараясь не разбудить Мариссу, он попытался аккуратно вытащить из-под головы конечность. Ни одна из попыток не увенчалась успехом: рука так и осталась покоиться под головой, а девушка проснулась. Чуть дрогнув, большие синие глаза открылись. Эд почувствовал, как окунается в омут этих глаз, ещё затуманенных сном. Он прижал её к себе свободной рукой ещё крепче, стараясь удержать этого самого дорогого ему человека.
Следующей ночью всё повторилось: вновь он выскользнул из спальни, вновь она прокралась в его кровать, вновь они провели ночь вместе, прижавшись друг к другу до самого рассвета Эд дорого бы заплатил, чтобы оставаться вечно в её руках, чтобы она была с ним, чтобы вновь и вновь влюбляться в эти глаза.
Кошмары перестали мучить девушку, по крайней мере, когда она спала с Эдом. Лицо её приобретало то выражение блаженного спокойствия, которое Эд рассчитывал увидеть в первую ночь. Однако он не мог не ощущать лёгкого беспокойства, что девушка испытывала каждую ночь. На его вопросы она только качала головой и просила его подождать — сама всё расскажет.
Разговор состоялся в конце октября. Эд, как обычно, дождался, когда мальчишки уснут и прокрался в комнату Мариссы. Та сидела на кровати по-турецки, хмуро листая книжицу в чёрной обложке.
— Что-то случилось? — обеспокоенно спросил Эд, запирая дверь.
— Случилось. Уже давно, — всё так же хмуро ответила Марисса. — Сядь, надо поговорить.
Она рассказала ему о своей связи с Клариссой и плане проникнуть в её сознание. Идея Лафнеглу, ясное дело, не понравилось. Однако он понимал, что до сих пор они все делали ставку на дневник Горстейма, бесследно исчезнувший после катастрофы на Хогвартс-Экспрессе.
— Насколько я знаю Клариссу, это очень опасная затея? — произнёс он, когда Марисса закончила. Девушка кивнула.
— Но даже не пытайся меня отговорить, я всё равно…
— Я и не пытался бы, — криво усмехнулся Эд. — Знаю, что бесполезно. Ты мне только скажи, могу ли я тебе чем-то помочь?
— Пока нет, — помолчав, протянула она. — Связь возобновляется спонтанно, да и дело это только моё пока что… Только… будь рядом со мной.
— Как же иначе? — Эд взял её за руку.
Не поднимая глаз, Марисса вымученно улыбнулась.
— Спасибо, Эд.
Посчитав диалог исчерпанным, Эд слез с кровати Мариссы, расстелил соседнюю и лёг. Немного погодя, Марисса выключила свет и, к вящему удивлению Эда, нырнула к нему под одеяло. Лафнегл осторожно обнял лежащую спиной к нему девушку и приятнул к себе. Шквал эмоций обрушился на него. Как же она близко… Он понял, почему Марисса прежде приходила к нему посреди ночи или под утро: спросонок Лафнегл не мог ничего толком соображать, так что о всяческих поползновениях не могло быть и речи, а утром Эд поспешно уходил, чтобы никто не застал его, покидающего спальню девочек. Сейчас же, когда их ничто не разделяло, он едва помнил себя от возбуждения, тяжёлой и тугой спиралью разворачивающееся в груди.
— Как думаешь… — Внезапно в его помутнённое сознание тихо вплёлся её голос. — Что будет, если мы проиграем?
— О чём ты? — облизнув губы, спросил он, заставив себя мыслить ясно.
— Что если я не смогу переговорить с Наваждением? Или если очередная попытка сорвётся? Получается, Кьялар победит?
«Она будет хотеть своего мужа. А про тебя забудет, словно тебя никогда не было… Не тебя она поцелует у алтаря. И не с тобой она ляжет в постель. Не ты будешь её первым…»
— Не хочу об этом думать, — пробормотал он, прижимая её к себе сильнее.
«Не пущу. Костьми лягу, а к алтарю не пущу. Не отдам. И всё тут. И точка».
От столь собственнических мыслей Эду самому стало смешно. Того ещё зашипит: «Моя прелес-с-сть!». Пока он веселился, Марисса перевернулась лицом к нему. В глазах её была странная решимость.
— А ведь если Кьялар победит, — продолжила она, запуская пальцы в волосы Эда, — он получит всё, да? Силу, власть… меня? Так…
— Марс… — Голова у Эда пошла кругом, сосредоточиться на нужной мысли было крайне трудно. Как близко… Слишком близко.
Она подалась вперёд и поцеловала его. Эда бросило в жар. Он ответил на поцелуй, захлёбываясь эмоциями. Последний шаг, один только шаг. Руки скользнули на её талию, сквозь тонкую ночнушку пальцы ощущали тепло её тела. Сердце билось так громко, что Эд дивился, как Марисса этого не слышит.
— Если так, то я хочу, чтобы одна вещь ему уж точно не досталась, — прошептала Марисса, прервав поцелуй. Они по-прежнему были близко настолько, что их лбы соприкасались, меньше дюйма отделяли Эда от её губ.
— То есть, ты это из принципа? — чуть обиженно протянул Эд, сдерживаясь, чтобы не наброситься на неё тут же.
— Конечно, нет, — засмеялась она, заливаясь краской до корней волос. — Я люблю тебя, Эд. И хочу быть с тобой. Даже если не получится сбежать, хочу, чтобы ты был… ну… первым…
Окончательно смутившись, она замолчала, отведя взгляд. Эд рассмеялся.
— Ты бы знала, как я этого хочу… с лета уж точно…
Марисса улыбнулась и вновь потянулась к нему. Эд почувствовал, как её холодные пальцы скользнули под его рубашку…
[Эпизод был вырезан по просьбе человека, нашедшего дневник]
Утренние лучи ласково светили сквозь не задёрнутый синий полог. Как-то вчера они об этом не подумали. Эд, чуть поморщившись, открыл глаза. На его голой груди покоилась голова Мариссы. По телу растекалось блаженное тепло. Левая рука нежно обнимала спящую девушку. Пару минут Эд прислушивался к её дыханию, вспоминая все детали минувшей ночи. И с каждой новой деталью в его сознании словно взрывался целый фейерверк. Интересно, след от укуса на плече уже прошёл? Всё-таки, девушка сильно его хватанула зубами, когда он… ох…
Уняв поднявшуюся, было, дрожь, Эд осторожно потрепал Мариссу по плечу. В конце-концов, пора было тихонько выбираться из комнаты. Однако девушка никак не отреагировала на его прикосновение. Тогда Лафнегл осторожно выпутался из её объятий, нашарил отброшенную одежду, оделся. Зазвенел будильник. Странно. Обычно Марисса просыпалась задолго до будильника…
Объятый непонятной тревогой, Эд осторожно прокрался к кровати.
— Марс? Марс, проснись. Скоро завтрак, ты опоздаешь.
Марисса не отреагировала. Она болезненно жмурилась, лицо её то и дело как-то подёргивало. Верхняя губа, дрогнув, разъехалась в оскале.
— Марисса, проснись. Слышишь? Марс! — вскричал напуганный не на шутку Эд, забыв о всякой осторожности.
— Больше, больше кровушки, хе-хе… — пробормотала она, не открывая глаз.
***
— Ну-ну, дорогая. Это всего навсего паяльник, зачем так верещать? Потерпи, тебя ещё ждёт моя недавняя находка — циркулярка. Представляешь, какие будут фонтаны крови? Ой, ты что, сознание потеряла? Так неинтересно, просыпайся, клуша!
«Гадость какая», — промелькнула отчётливая мысль. Не теряя мгновения, я цепляюсь за эту мысль, как за соломинку, и пытаюсь погрузиться глубже, в самые потаённые уголки подсознания. Мысленно я рисую перед собой дверь, как можно чётче сосредоточившись на мысли о Наваждении. Пару мгновений спустя, передо мной появилась дверь. Не мешкая ни секунды, я распахиваю её и буквально вваливаюсь в комнату.
Она уже сидит там, пьёт чай, делает вид, что читает газету. Антураж сильно изменился, мы явно были не в Воющей Хижине: светлая комната, обставленная преимущественно антикварной мебелью, в камине ревел огонь, под потолком висела тяжёлая люстра, стены обклеены полосатыми жёлто-зелёными обоями. Помещение больше смахивало на гостиную: диваны, книжные полки, маленькие кофейные столики, уставленные посудой. В кресле у камина сидела Наваждение. Отложив газету, где не было ничего написано, она подняла на меня прозрачно-серые глаза. Тонкие губы сложились в улыбку.
