Однако уже лёжа в своей спальне, Эд понимал, что его тянет назад. В его комнате оглушительно храпел Патрик, раздражающе пахло какими-то носками, да и в целом царил жуткий бардак. Задним числом Эд понимал, что просто искал себе оправдание, чтобы тихонько прокрасться в спальню девочек, скользнуть под одеяло соседней с Мариссой кровати и тихонько уснуть, блаженно погружаясь в тишину.

Пытаясь отвлечь себя от мысли о побеге, Эд перевернулся на другой бок и задумался о Люпине. Вся эта история здорово его напрягла. Понятное дело, что Ремус уже не в первый раз так является в Хогсмид, чтобы… чтобы что? Просто выпить с Мариссой чашку чая и поговорить по душам? Бред какой-то. Конечно, Эд полностью осознавал, что появляться оборотень в Хогсмиде начал из-за его расставания с Мариссой, но легче не становилось. Он понимал, что девушке нужна была поддержка, понимал и то, что то, что Блэк не сошла с ума – заслуга Ремуса.

Но в голову снова и снова закрадывались слова Джастина, сказанные им под влиянием Чумы: «Знаешь, как это бывает? Она плачет, ей нужен герой, который её успокоит, подставит плечо, так ведь она говорила? Она будет так слаба, так эмоциональна, так сломлена… О, воспользоваться этим так просто…». А посему некоторые опасения Лафнегла были явно небеспочвенны. Конечно, тот здоровенный засос на шее аврора заставлял Эда усомниться, но лишь на малую толику. К тому же, он голову мог дать на отсечение, что у Люпина ещё сохранилось что-то к Мариссе.

«Но что если и у Мариссы что-то сохранилось к нему?» - пронёсся в его сознании гаденький шепоток.

Не исключено. Их расставание было жертвой ради спасения обоих от плана Ищейки свести с ума Мариссу руками её альтер-эго. Да, Эд своими глазами видел, как девушка «отпустила» Люпина тогда, в четвёртом испытании, но много ли это значит в мире снов?

«Идиот, она же с тобой. Ужа довольно давно. Она отдала тебе своё сердце и часть сил, какие ты ещё требуешь доказательства?» - внутренний голос до боли напоминал голос Лины. Да, пожалуй, она так бы и сказала.

Да зачем доказательства-то? Вот она – в соседней комнате, сходи и узнай, если не веришь. Отравлять её существование своим недоверием – свинское дело.

«И всё же я здорово подвёл её, - обречённо думал Лафнегл, переорачиваясь на другой бок. – Я обещал её никогда не оставлять. Хотел быть тем, с кем она будет делить боль, а стал натуральным злодеем в этой истории»

«Тебе ли привыкать?» - вновь ехидно шепнуло подсознание голосом Лины.

Так и не придя к конечному решению, а просто обдумав ситуацию и прогнав мысли по кругу, Эд решительно скинул одеяло, напялил тапки и выскользнул из спальни.

«Мордред и Моргана, да кому какое дело до Люпина?! Сам же накосячил – иди исправлять! Немедленно! Прямо сейчас! Чтобы нужда в поддержке всяких Люпинов отпала раз и навсегда!»

Комментарий к Часть 41, 1/2. (Соперники)

Да, Шекки, ты знаешь, откуда тут растут ноги!

Муза и Автор очень рассчитывают на Вашу поддержку, дорогие наши читатели.

========== Часть 41 (2). (Those Nights) ==========

В комнате было блаженно-тихо. Марисса крепко спала за задвинутым пологом. Только проскользнув в комнату и прикрыв за собой дверь, Эд осознал, что понятия не имеет, что будет делать дальше. А ещё то, насколько это была глупая идея, потому как пока девушка спит, он ничего не сможет сделать.

Эд подкрался к её кровати, как тогда, четыре ночи назад, и осторожно отодвинул полог. Он ожидал увидеть неземное создание, ошеломляющее нежной беззащитностью с трепещущими чёрными ресницами на мягких щеках, чуть приоткрытые во сне губы и выражение беспредельного покоя на лице. Тем большим было его изумление, когда он увидел гримасу искреннего ужаса на лице девушки. Губы её судорожно раскрывались и закрывались, дыхание сбилось, словно она никак не могла вздохнуть, глаза крепко зажмурены, чёрные брови сдвинуты к переносице, лоб покрыт испариной. Дрожащими пальцами она вцепилась в край одеяла. Марисса словно готова была закричать, но что-то не давало. Только тихий стон ужаса срывался с её распахнутых губ.

Эд присел рядом с ней на кровати, изрядно напуганный. Он осторожно коснулся её дрожащих рук, надеясь разбудить Мариссу. Та лишь сдавленно вскрикнула.

— Пожалуйста, не надо… — пробормотала она.

— Марс? Марс, проснись.

Эд аккуратно потрепал её по плечу, стараясь быть как можно более деликатным. Его действия возымели двойной эффект: с одной стороны, девушка проснулась. С другой, она со всей дури впечатала ему ладонью по носу. Охнув, парень схватился за пострадавшую часть лица, отшатнулся, понял, что за спиной не твёрдая стена, а полог, попытался за что-то удержаться и грохнулся на пол.

— Лафнегл? Ты что тут забыл? — услышал он шёпот Мариссы.

— Пришёл тебя навестить. О Мордред, ну и удар! — прогнусавил Эд, поднимаясь с пола.

— В два часа ночи?

— Ну, а что? Я Староста Школы! Вдруг ты тут порядок нарушаешь? — Эд поправил пижамную рубаху и уставился на девушку. Та сидела, прижимая к себе одеяло и недоверчиво сверля его взглядом. — А ты меня тут избиваешь. Фу.

— Я думала, что ты Берн…

— Кто?

— Никто, — быстро сказала девушка, отводя взгляд. Руки у неё по-прежнему сводило судорогой, Эд видел это. Он подошёл к ней и осторожно взял её пальцы в свои.

— Тебе снился кошмар? — Девушка покивала. — Расскажешь? — Отрицательно помотала головой. — Мне уйти? — Снова мотание головой.

Лицо девушки снова исказилось, словно от боли. Она прижалась, дрожа, к сидевшему на её кровати Эду, обвив его спину руками. Тот рассеянно гладил её по голове, наслаждаясь этой нежной близостью. Он осторожно поцеловал её в лоб, в нос, в щёки, осушая две скатившиеся слезинки, и, наконец, в губы.

Голова у него пошла кругом. Он осознал, как давно он не целовал её по-настоящему. Не дежурный поцелуй на Кингс-Кросс, который был у них последним, не просто «клевок» в щёчку, которым они обменялись прежде, чем она уехала к Альфарду, а настоящий чувственный поцелуй. Такой, от которого захватывает дух, который не хочется никогда прерывать. Когда Эд по-полной ощущал, насколько они близки и насколько хочется быть ещё ближе. Он почувствовал, как её холодные пальцы коснулись его шеи под рубашкой, как они потом путались в волосах на его затылке. Сам Эд не заметил, когда обвил её талию руками и прижал к себе ещё крепче, не желая никогда не отпускать её. Он чувствовал, как она распаляется, отвечая на поцелуй, как льнёт к нему всё ближе, как пальцы скользят под его рубашку, проводят по спине…

Пожалуй, это-то прикосновение и заставило его остановиться. Он знал, насколько сильно хочет её, но боялся. Прежде всего того, что она сама не хочет, что она откажет в последний момент, что она потом будет жалеть, если не откажет… Лафнегл знал, что от желаемого его отделяет лишь шаг, и то, что, сделав шаг, ему будет тяжело остановиться.

Не без сожаления, он слегка отстранился, прервав поцелуй. Открыв глаза он встретился с Мариссой взглядом. Лучащиеся счастьем и нежностью синие глаза, ради которых он готов был мир перевернуть, с лёгким изумлением взирали на него.

— Не возражаешь, если я вновь здесь переночую? — тихо проговорил он, беря её за руку. Марисса улыбнулась.

— Конечно, не возражаю.

Эд не без облегчения вздохнул, ещё разок поцеловал её в щёку, поднялся с кровати и прошёл к соседней койке. Согнав развалившегося на ней Инсендио, он расстелил кровать и забрался под одеяло. Всё это время Марисса с лёгкой улыбкой наблюдала за его манипуляциями. Только когда улёгся Эд, Марисса тоже, словно нехотя, легла на кровать, обратив к нему свой взор. Эд даже немного смутился.

— Марс, ты…

— Доброй ночи, Эд, — промурлыкала она, закрывая глаза. Губы её против воли расползались в блаженной улыбке.

Лафнегл усмехнулся, закрыл глаза и через пару минут погрузился в дремоту. Однако вскоре (как ему показалось), он вновь проснулся, будто бы от толчка. Изумлению его не было предела, когда он ощутил тёплое податливое тело, прижавшееся к нему. Распахнув глаза, он увидел копну взъерошенных чёрных волос. Горячее дыхание обжигало его шею. Усмехнувшись, Эд осторожно высвободил руку, обнял спящую мертвецким сном девушку и прижал к себе, не в силах поверить, что это всё взаправду. Та лишь что-то промурлыкала во сне. Эда затопила волна умиления и нежности. Он скосил взгляд к окну. Надо же, уже светает. А пришёл он к ней в два ночи… Как быстро время минуло.