— Оно волшебное? — ошарашенно прошептала я, тихонько млея с чашкой в руках.

— Что? А, нет, — засмеялся Ремус. — Просто очень старое. Мне порой кажется, что оно… как бы сказать… оно просто ЗНАЕТ, насколько удобным должно быть.

— Как кресло может что-то знать? — хмыкнула я. Ремус только улыбнулся и пожал плечами.

Мы пили чай и тихонько беседовали, в камине потрескивал огонь, разливая тепло по помещению, ненавязчиво стучали часы, за окном всё же зарядил дождь, добавляя небольшой штришок к общей картине. Покупателей не было, так что Рем мог позволить себе провести время со мной. Смеясь, он рассказывал о курьёзных случаях, случавшихся в его лавке, рассказывал о странных, а порой и жутковатых покупателях. А я просто слушала, растворяясь в блаженном покое.

В какой-то миг речь зашла о сказках. Волшебные истории, полные приключений с заложенной в них моралью, вызвали у нас целый каскад споров. Мы сравнивали и сопоставляли те или иные сказки, выискивая в них зерно истины, недочёты, логические несостыковки, да и просто откровенно подшучивая над ними. После моего замечания, что ни одна сказка не выдерживает конструктивной критики из-за тупизны, недальновидности и полного букета психических расстройств всех злодеев без исключения, наш спор достиг своего пика.

— Ясное дело, что в конце будет хэппи-энд! — Восклицала я. — Вот если бы волк из «Красной Шапочки» немного подождал, ему не пришлось бы прикидываться бабушкой! Или если бы волком оказалась сама Шапочка! Вот это был бы поворот! А Спящая Красавица? Если бы злая ведьма подгадала момент, когда все крёстные одарят принцессу, никто не мог бы её спасти! Или вот, к примеру…

— Всё-всё, я понял тебя, — хохотал Ремус, размахивая руками. — Ладно, что тогда, по-твоему, хорошая сказка?

— Ну, слушай, — я откинулась в кресле и начала копаться в памяти. — Жили-были двое детей: девочка Мэд и мальчик Эмрем. И однажды попали они в волшебный сон…

В течение следующего получаса я пересказывала Ремусу наше с Эдом приключение в моём сне. Рассказывала долго, вдохновенно, размахивая руками, вычерчивая чайной ложечкой в воздухе разные символы. Порой я вскакивала и начинала мерить шагами комнату, подкрадывалась к Ремусу сзади, рассказывая тихим вкрадчивым голосом об ужасных клоунах из цирка «ДеМорг», и хватала его за плечи, от чего он вздрагивал, чертила ладонью в воздухе узор рельс «американских горок» и описывала бесконечную библиотеку, где девочка Мэд бежала от злобной ведьмы Беатриче.

Под конец монолога я поняла насколько вещей. Во-первых, я сильно приукрасила повествование, примешав к рассказу ещё и историю с Ловушкой. Так Эмрем поднял целое восстание армии оловянных солдатиков против жутких теневых монстров, а Мэд внезапно состарилась на сотню лет. Не сказать, что рассказ от этого только пострадал, но стало чуть неловко. Во-вторых, я осознала, как же я соскучилась по всему этому. Изумительное приключение, источник неисчерпаемого количество историй… Жаль только, что всё уже давным-давно в прошлом. Ну, а в-третьих, Ремус лукаво улыбался, глядя на меня.

— Потрясающая история, — резюмировал он, наливая мне ещё чаю. — Жаль, что не записал. Из этого вышла бы отличная книга. Знаешь, я не так давно познакомился с одним издателем…

— Почему ты так улыбаешься? — Подозрительно прищурилась я.

— Как? — Продолжая улыбаться, спросил он, прикрываясь чашкой.

— Хитро.

— Ничего не хитро!

— Хитро-хитро, по глазам вижу. Колись.

— Это твоя история, да? — Чуть изогнув бровь спросил он. — Нетрудно догадаться, уж больно вдохновенно ты разглагольствовала. Импровизации обычно не так гладко идут. Та история с Кьяларом, Клариссой и Эдом, верно?

— Когда ты догадался? — Надулась я, почему-то обиженная.

— Примерно главе на третьей, когда ты рассказывала, как Мэд вытолкнула Эмрема из окна.

— Не правда, я его не выталкивала! Мы вместе прыгнули! Чёрт.

Ремус с видом победителя уставился на меня. Я показала ему язык и отвернулась к камину. Через пару мгновений тишины он снова подал голос:

— А зеркало… это был…

— Да, — быстро вставила я, пресекая возможность закончить мысль.

— Ну, что ж… это многое объясняет, — вздохнул Ремус.

Я посмотрела на него. Люпин поднялся, взмахнул палочкой, вновь наполняя полупустой чайник, выглянул в окно и повернулся ко мне с широкой улыбкой на лице:

— Пойдём, прогуляемся. Тут неподалёку есть парк, а по дороге можем выпить кофе.

— Намереваешься бросить магазин? — Удивилась я. — В середине дня?

— Сейчас три часа. Обычно в это время никого не бывает. Да и не буду я его бросать. Эй, Бинки!

С громким треском посреди зала появился самый странный домовой эльф из всех, кого мне довелось видеть прежде. Создание было одето в кукольного размера белоснежную рубашку, чёрный элегантный жилет с бронзовыми пуговичками. Из нагрудного кармашка робко выглядывал нежно-фиолетовый платочек. Довершали образ небольшие брючки с безукоризненными стрелками и башмачки с пряжкой. Увидев меня, эльф отвесил в мою сторону поклон. Я настолько опешила, что совершенно потеряла чувство такта.

— Чёрт побери, какая прелесть! — Всплеснула я руками. — Ему не хватает только монокля и крохотного цилиндра!

Крохотная бровь медленно поползла вверх.

— Юная леди, к вашему сведению, монокль — крайне неудобная и неприятная вещь. Я давно уже пользуюсь очками, — хорошо поставленным тенором произнёс эльф. — А что касается цилиндра, так одно только упоминание об этом чудовищном аксессуаре способно превратить благородную профессию торговца книгами в сплошной фарс!

Моя челюсть медленно поехала вниз. Если при виде одетого домовика я испытала лёгкий треск устоявшегося шаблона, то голос этого создания и манера речи вовсе повергли меня в шок и заставили пресловутый шаблон разорваться окончательно. Только потом я поняла, насколько я оконфузилась. Уши мои вспыхнули.

— Прошу меня простить… эээ… Бинки, — я сделала книксен и метнула взгляд на Рема. Тот тихонько давился от смеха. — Моё высказывание было более чем бестактно.

Бинки благосклонно кивнул, нацепил на курносый короткий носик очки с толстенными линзами, многократно увеличившими его бледно-голубые глаза и повернулся к Ремусу.

— Мистер Люпин, потрудитесь представить нас.

— Да-да, конечно, — поспешно произнёс Ремус. — Бинки, это Марисса Блэк, моя хорошая подруга. Марс, это Бинки, домовой эльф мистера Болка и мой коллега по совместительству.

— Рад знакомству, — произнёс эльф, снова поклонившись мне. — Мистер Люпин, вы чего-то хотели?

— Да, ты не мог бы тут немного посидеть вместо меня? Я… немного проветрюсь.

— Как скажете, — хмыкнул Бинки и неторопливо прошёл к стойке.

— Книга учёта в полном порядке, в чайнике — облепиховый чай с имбирём и апельсином, — сказал Ремус, натягивая пальто. — Газета свежая, потом не сжигай её, я ещё не дочитал. — Домовик неопределённо что-то промычал. — И не забудь поставить иллюзорные чары!

— Да помню я, — пробормотал Бинки, разворачивая газету.

— Отлично. Марс, идём. Марс?

Я всё ещё стояла и смотрела, как домовик с деловым видом разворачивает конфету, что лежала в вазочке возле кассового аппарата, откусывает от неё кусочек и запивает чаем. Смириться с таким конкретным разрывом шаблона я просто не могла, а посему пару раз ущипнула себя. Больно. Значит, не сплю. Хотя во сне тоже бывает больно. Но тут другое.

— Ремус… а…, а почему?.. — Пролепетала я, переводя взгляд с Ремуса на Бинки и обратно.

— Не беспокойся, у меня в самом начале было точно такое же ошалелое лицо, — расхохотался Люпин. — Но ты не спишь, Бинки вполне реален.

— Но… как… Почему он одет прилично? Не в наволочку, не в тряпку, не…

— А, тут всё просто и сложно одновременно, — хмыкнул Рем. — Видишь ли, Бинки единственный домовой эльф, которому платят деньги.

— Чего? Зачем эльфам деньги?

— Подожди и послушай. Мистер Болк понимает, что, если эльфам подарить одежду, те сразу перестанут быть их слугами. Так что он решил приплачивать домовику. Немного, по кнату в неделю. Но, в конце концов, когда у Бинки накопилось достаточное количество денег, Болк приказал ему пойти и найти себе приличную одежду. Вот так. Болк ему ничего не дарил, Бинки сам всё заработал честным трудом.