Лили, Ремус, Сириус, Джеймс, Питер, Марлин, Фрэнк, Алиса… Им страшно, им больно. Их боль отзываются во мне нестерпимой мукой. Эд… Чёрная пелена забвения мягко развеивается потоками синего пламени. Арти… Шеи коснулось холодное дыхание Смерти, стоящего за моей спиной.

«Умница, — промурлыкал ласковый голос в моей голове. — Теперь ты понимаешь».

Я могу их спасти.

«Спаси их… Спаси их всех…»

Я раскидываю руки в стороны, словно пытаясь обнять всех, кто дорог мне, всех, кому грозит опасность. Рук больше нет, есть лишь потоки ярко-синего пламени, однако от этих потоков струятся по воздуху длинные ленты, уползающие в пространство. Они подхватывают сражающихся, мягко обнимают их и защищают.

Ощущение реальности и пространства куда-то исчезли на миг, а после…

Я открываю глаза, бездумно глядя на темнеющую гладь неба. Жемчужные переливы небосвода расчерчивались неровными вытянутыми облаками. Прохладный ветер ласково коснулся моего лица. Блаженный миг, обернувшийся ужасающей болью. Громкий крик прорезает тишину, и только через некоторое время понимаю, что это мой крик. Пульсирующий источник боли свернулся в моём животе, далёкими отголосками отзываясь во всём теле.

Моё дитя…

***

— Это было феерично, — промурлыкала девушка, прохаживаясь по пепелищу. — Какая экспрессия, какая страсть! Я так в лучшие годы не развлекалась!

— Ну уж, — с тихой улыбкой произнёс мужчина, равнодушно ковырявший тростью обугленную дверцу печи. — Просто нет ничего более смертоносного, чем наделённая силой добродетель.

Девушка хмыкнула и воспарила под потолком вверх тормашками. К тому моменту мужчине всё же удалось открыть дверцу печи. Чёрной лакированной тростью он коснулся обугленного почерневшего тела. На её кончике замерцал голубоватый огонёк.

— Не переусердствуй, — посоветовал он парящей над ним девушке. — Ты и так потратила много сил сегодня.

— Я полностью восстановилась, — капризно воскликнула девушка, но всё же опустилась на пол. — Я же чувствую!

— Такая грандиозная сила, как у тебя, будет восстанавливаться ещё очень и очень долго. Дай себе время.

Мужчина тряхнул тростью. Огонёк слетел с неё, на миг замер в нескольких футах от пола и превратился в Беллатрикс Лестрейндж.

— Что… Что случилось? — Изумлённо лепетала она. — Я же… Меня же… Как же…

Пресекая нарастающую истерику и дальнейший словесный поток, мужчина коснулся тростью её лба. Беллатрикс тут же исчезла.

— Она попадёт в Ад? — Довольно спросила девушка, зачарованно глядя на трость.

— Ада нет, моя милая Кларисса. Я думал, что ты это давно усвоила, — усмехнулся мужчина, извлекая из кармана серебряный портсигар.

— О… Значит, зря меня трижды сжигали? И зря я столько людей в своё время на кострах спалила? Вот незадача… А куда они отправляются?

— Почём мне знать? — Тихо сказал мужчина, закуривая.

— Ты же Смерть, ты должен знать!

— Я как-то не интересовался устройством загробного мира. Идём. Нам ещё многих нужно забрать.

— А можно я устрою заварушку в какой-нибудь стране третьего мира?

— У нас и так полно работы.

— Но…

— Не обременяй меня больше положенного, дорогая. Всему своё время. Лучше держись Лорда. У него ещё много развлечений для тебя припасено.

***

— С ней всё будет в порядке.

— А ребёнок?

— И с ним. Дайте им время. Чёрт побери, Сириус… Я ещё тогда сказала, что вся эта история дурно пахнет.

— Я не знал, что всё так получится.

— А должен был! Она твоя сестра, ты с неё глаз спускать не должен!

— Но я даже подумать не мог!..

— Ты вообще редко думаешь.

Нехотя я открыла глаза. Блаженное тепло растекалось по телу, притупляющий покой окутал меня с головой.

— Соглашусь с каждым словом, — прошептала я, косясь на сидящего в изголовье моей кровати Сириуса.

— Марс! Мерлиновы чайники!

Брат бросился ко мне и заключил в объятья. За его спиной маячила Андромеда.

— Пожалуй, повторять, что ты всех напугала, смысла нет, — покачала головой кузина.

— Твоя правда, его нет, — улыбнулась я. — Где остальные?

— Зализывают раны, — ответил Сириус, отстраняясь. — Марс, что ты сделала?

— Спасла нас, — просто сказала я. — Кажется. Спасла ведь?

— Ну, Рем говорит, что там в подвале был Волдеморт, так что да, спасла. Но как?.. А, хотя что это я спрашиваю, давно привыкнуть должен был.

— Вот-вот, — усмехнулась я. — А долго я без сознания лежала?

— Часа два, не больше, — ответила Меда.

— Делаешь успехи, — хмыкнул брат. — Это тебе не три дня в Больничном крыле.

Я задумчиво покивала. Два часа? После такого? С ума сойти…

[Часть текста сгорела при пожаре]

— Я не знаю, что делать, — с досадой пробормотала я, вертя в руках чашку с чаем. — Эд уже третий день сам не свой. Я не умею утешать, просто пытаюсь быть рядом и поддерживать, но…

— Марс, он потерял лучшего друга, — нахмурился Сириус, отставляя в сторону кружку с весёлыми зайчиками.

— Я знаю… понимаю. Чёрт, я тоже через это прошла, когда погибла Лина! Но… я не знаю, что делать. Тогда нам обоим было несладко, но Эд хотя бы мог отвлечься в школе. А здесь квиддича нет, так что и пар ему не выпустить. Пойми, мне жаль Арти, но… Я не могу видеть Эда таким. Ты можешь помочь?

— Пар выпустить, говоришь? — Задумчиво проговорил Сириус, глядя на дверь гостиной, откуда доносилось бодрое «В чём дело, Док?» и мелодия заставки «Луни Тьюнз». — Так, я о нём позабочусь…

— Правда? — Вскинулась я. Росточек надежды затрепетал в душе.

— Кривда. Но есть три условия. Первое: я забираю Эда на три-четыре дня к себе.

— Без проблем, забирай.

— Второе: ты позволишь нам напиться.

— Сириус…

— Так надо, Марс!

— Ладно, только не учи его курить, — вздохнула я. — А третье?

— Ты не пытаешься даже отдалённо узнать, что мы творим. Обещаю, к девицам лёгкого поведения я его не потащу, стриптизёрш заказывать не буду.

— Да заказывай кого угодно, лишь бы помогло, — махнула я рукой. — А если что-то случится?

Сириус пошарил в карманах необъятной кожаной куртки и извлёк наружу небольшой осколок зеркала.

— Вот. Мы с Джимом сто лет назад купили пару зачарованных зеркал в Косом Переулке. С их помощью можно связываться друг с другом. Своё я расколол, да раздал остальным осколки. Тебе давно хотел отдать, да руки всё не доходили. А зря, сколько всего бы избежали. Ну, да ладно. Как пользоваться знаешь?

— Видела в больнице, — ответила я, убирая зеркало в нагрудный карман рубашки. — Только я очень прошу тебя, не натвори глупостей. И Эда никуда не втягивай, хорошо?

— Да какое «втягивай»? Просто выпьем в доме Альфарда в сугубо мужской компании. Джима, пожалуй, позову только и всё. Ну, и остальных. Рема, Питера, Фрэнка.

— Учти, если что-то случится, я с тебя первого семь шкур сниму! — Угрожающе погрозила я ему пальцем.

Брат поднял руки вверх, поднялся со стула, потрепал меня по голове и вышел из кухни. Минут через пятнадцать мой брат и мой жених исчезли, оставив меня в полнейшем одиночестве.

Я неторопливо допила чай, бездумно глядя в окно, вымыла посуду, прибралась на кухне. Подумывала о том, что бы приготовить на ужин, но вспомнила, что я дома одна, а с едой в последнее время у меня всё очень странно. Наконец, я осознала, что впереди у меня ленивый уик-энд. Так что я приободрилась, встряхнулась, достала из холодильника замороженный йогурт, покрошила туда клубнику, киви и огурец и уселась в гостинной перед телевизором, закинув ноги на кофейный столик, решив в кои-то веки ознакомиться с таким магловским чудом, как телевидение.

Минут семь я переключала каналы, силясь найти что-нибудь кроме новостей, счастливых домохозяек, повествующих о преимуществе очередной метёлки, и нарисованных движущихся картинок. Вскоре я нашла самое странное шоу из всех возможных о странном волшебнике, путешествующем во времени в странной синей телефонной будке. Наверное, я бы и это переключила, однако внешний вид главного героя привлёк моё внимание: бордовый пиджак, потешная шляпа и длинный-длинный полосатый шарф. Словно заворожённая я вперилась взглядом в пузатый экран, машинально поглощая йогурт. Когда закончились обе серии, а диктор известил, что следующие будут только через неделю, я с досадой отбросила опустевший стаканчик и выключила телевизор.