— Ура! — Поддержали остальные и подняли бокалы с шампанским.

Один из бокалов пихнули и мне.

— Я не пью! — Быстро сказала я.

— Марс! Ну такой повод, что ты! — Чуть нахмурился Сириус.

— Мне нельзя… — пыталась, было, отбиться я.

— Нельзя? Врачи запретили? Да ты не слушай их! Я вот осенью ногу сломал, когда с мотоцикла упал, так они мне тоже пить запретили.

— Они запретили тебе пить, потому что ты упал с мотоцикла, предварительно напившись, — заметил Ремус.

— Много понимают эти врачи! — Беспечно махнул рукой брат.

— Много. Они же врачи.

Пока ребята спорили, я выскользнула из-под руки брата. Хорошо, что все здесь собрались, можно рассказать всем и сразу, не заморачиваясь с письмами и визитами вежливости. Но сперва — рассказать Эду. Он должен узнать первым.

По дороге меня поймали Фрэнк и Алиса. Нагородив кучу тёплых слов, они поздравили меня с окончанием злоключений, а заодно похвастались помолвкой. Теперь настал мой черёд поздравлять и говорить милые слова. Только через три минуты мы с будущей четой Лонгботтомов разошлись. Я уже почти заметила Эда, когда столкнулась с Молли.

— Марисса! — обрадованно воскликнула она. — Милая, рада, что ты поправилась! Ты извини, что мы взяли с собой Билла. Гидеон и Фабиан не смогли остаться, а новая нянька ему категорически не нравится, пришлось идти на уступки…

— Не страшно, правда, — улыбнулась я. — А где он, кстати?

Раздалось внушительное «дзынь». Кажется, девятилетнее рыжее чудо прямо сейчас крушит очередную вазу. Охнув, Молли поспешила на поиски сына, крича: «Артур! Я же просила следить!». Я только головой покачала. А потом подумала, что нужно будет все вазы приклеивать к столам и полкам, чтобы ребёнок их не побил. Интересно, клей на вкус такой же мерзкий, как на запах?

Я, наконец, добралась до Эда. Он разговаривал с Арти. Улыбнувшись другу, я подхватила Эда и утащила его на кухню.

— Нужно поговорить, — на ходу сказала я.

Только закрыв дверь, я поняла, что я понятия не имею, как бы сообщить Эду новость помягче, чтобы не шокировать его. Я даже не подумала, как он отреагирует. А вдруг он будет в ужасе? Вдруг сбежит? Хотя куда, его же дом… Ну, тогда он может выгнать меня. Я же знаю, что мечтать это одно, а столкнуться лицом к лицу — совсем другое.

— Знаю, что говорить так плохо, но я чертовски рад, что твой муж погиб, — хохотнул Эд, когда я отошла от двери. — Теперь из статуса любовника я официально могу перейти в статус ухажёра или бойфренда.

— Эд, — пытаясь собраться с мыслями, начала я. — Мне нужно сказать тебе кое-что очень-очень важное.

— На самом деле, мне тоже, — признался он.

— О… Ну, давай, моё важное может подождать, — как можно более беспечно сказала я. Отлично, теперь можно будет сформулировать всё достойно.

— Марс, пока ты была в больнице… те два дня были ужасными. Мы все сидели как на иголках, ждали конца света. И тогда я подумал… Ну, раз уж к Клариссе вернулись силы, а Ищейка достиг своей цели, я решил, что мы с тобой единственные, кто знает, как с ними бороться.

— Немного поспешное решение, — пробормотала я. — У них могущества сейчас больше, чем когда бы то ни было, так что они могут поступить совершенно непредсказуемо.

— Да, но мы их знаем так, как не знают другие. Я решил, что вдвоём, да даже всей нашей компанией, что собралась сейчас в гостиной, мы не сможем дать им достойный отпор. К тому же, Волдеморт всё ещё на свободе, так что…

Эд замялся, голос его постепенно стих. Чувствуя неладное, я нахмурилась.

— Эд? Что ты наделал?

— Мы с Арти согласились на работу в аврорате, — признался он.

— Ох, Лафнегл! Ты же знаешь, что там творится!

— Знаю! А ещё знаю, что мир в опасности, что Мародёры не сделали лучше, когда ушли из аврората, что мой начальник — Грюм, и только его приказы я в праве исполнять. А главное — Орден Феникса и наша компания не сумеет справится с нависшей угрозой, если у него не будет достаточно бойцов.

— Эд, это опасно. Чертовски опасно. Ты можешь пострадать или погибнуть. И меня не будет рядом, чтобы тебя защитить.

— Я не маленький, сам могу справиться. А если и погибну, то во имя благой цели.

— А смысл?! — Вскрикнула я. — Я уже когда-то тебе сказала, что спасать мир такой ценой нельзя! И пусть нам на головы свалится небо, пусть придёт Армагеддон! Я лучше встречу его с тобой плечом к плечу, чем буду жить в мире, зная, что цена ему — твоя жизнь!

— Это эгоизм!

— Да! Это эгоизм! Разумный эгоизм! Который не даёт тебе и мне умереть в битве, о которой никто не узнает! И о наших смертях никто не узнает! Слишком большая цена за грошовую победу в крохотном сражении! Да даже если тебя сам Волдеморт убьёт, тебя забудут со временем! А мне с этой болью жить?

— Зато ты будешь в безопасности. И уж точно не будешь одна. Смотри, сколько у тебя друзей! Все они собрались здесь ради тебя. Они о тебе позаботятся.

— Это не то. Совсем-совсем не то. Сейчас ты мне нужен больше всего на свете. А после будешь ещё нужнее, ведь без тебя мы пропадём, одна я не справлюсь и…

— «Мы»? О чём ты?

— Я беременна, — выпалила я.

Эд замер, изумлённо глядя на меня. Добрую минуту он молчал, только открывая и закрывая рот. Он не двигался, не произносил ни слова, даже не выдавал ни одного звука.

— Эд, скажи что-нибудь, — попросила я, обеспокоенная его состоянием.

— Ага… — Глубокомысленно выдал он. Подумав, он добавил: — Ага… От кого?

— От тебя, конечно, дурень, — возмущённо всплеснула я руками. — Я же больше ни с кем.

— Ага… Ого… А это точно?

Я вынула из кармана конверт, который мне дала Бетти, и протянула его Эду.

— Это результат. Я его не распечатывала, знаю всё наверняка.

Эд повертел в руках конверт.

— Ага… — Протянул он. Потом он поднял на меня полные постепенного осознания глаза. — Марс… Ты беременна…

— Да неужели! — Саркастично вскричала я.

— Да! Марс! Марисса! У меня… я… я буду папой?

— А у тебя выхода нет, — хохотнула я. — Придётся. Иначе мы с Сириусом тебя выследим, притащим домой и прикуём наручниками к батарее.

Эд расхохотался, подхватил меня на руки и принялся кружить по кухне, продолжая смеяться. На его лице был написан такой восторг, которого я не чаяла увидеть. Он был счастлив, подлинно счастлив. Чувствуя облегчение, я рассмеялась. Не выпуская меня из рук, Эд осыпал меня поцелуями. Затем он пинком распахнул дверь в гостинную, ввалился туда, всё ещё держа меня на руках, и прокричал:

— Внимание всем! Всем внимание! Марисса беременна! Я стану отцом!

В комнате разлилось гробовое молчание. Все ошарашенно смотрели на меня и на Эда. Тот, наконец, догадался поставить меня на пол. Стоящая ближе всех ко мне Молли спросила:

— Марисса, это правда?

Я кивнула. Откуда-то со стороны окна донёсся полный ликования и восторга вопль:

— Я СТАНУ ДЯДЕЙ!

Этот крик словно разорвал оцепенение, накрывшее всех. Лавина поздравлений посыпалась на меня. Все подходили, обнимали меня, поздравляли, Эду трясли руку, хлопали по спине. Меня переполняло ликование. На волне всеобщей радости я даже прослезилась, тронутая их восторгом. У Лили тоже глаза были на мокром месте. Несколько секунд мы просто стояли, обнимаясь и плача от радости. Молли, хитро подмигивая, шепнула, чтобы я всегда обращалась за помощью или консультацией. Сириус подхватил меня так же, как и Эд пару минут назад, и начал кружить меня по гостиной, приговаривая: «Стану дядей! Стану дядей!». Кажется, он был даже больше счастлив, чем я.

Когда брат меня, наконец, отпустил, я поняла, что нигде не вижу Рема. И среди тех, кто подходил ко мне, его тоже не было. Пока остальные восторженно что-то говорили, я выскользнула из гостинной во двор, надеясь найти друга там. Да и свежий воздух мне не повредил бы.

Вырвавшись на улицу, я увидела Рема, шагавшего к калитке.

— Вот так, не попрощавшись? — Окликнула я его.

Ремус остановился и обернулся. Он силился выдавить улыбку, но выходило из рук вон плохо.