— Ах да… я же… даже не поздравил тебя… — Искры притворного энтузиазма в его голосе затухали, не успевая толком вспыхнуть. — Поздравляю! Это просто чудесно! Великолепно! И немного странно. Андромеда сказала же…

— Долгая история, — я дёрнула плечом. — Могу сказать, что тут замешаны Ищейка, Бетти и мой Талисман.

— Когда я просил тебя исцелиться, ты сказала, что не собираешься тратить силу на… это, — нахмурился Ремус.

— Это вышло случайно, поверь. Я сама узнала только сегодня. Я и не собиралась, но… так уж вышло.

— Да. Так уж вышло…

Мы помолчали. Ремус стоял, понурив голову. Напряжение между нами натянулось подобно звенящей струне, невысказанные вопросы, сдерживаемые эмоции витали в воздухе, оседая на кончике языка горечью.

— Ты расстроен? — Подала я, наконец, голос.

— Расстроен? Да нет. У меня просто ощущение, что меня по лицу хлопнули железной дверью прежде, чем запереть её на все замки, — выдавил грустную улыбку Ремус.

— Рем…

— Наверное, я мог бы и побороться за своё счастье, — говорил он своим ботинкам. — Стоило бы. Но я не был уверен. Думал, что тебе от этого только хуже будет. Но после того поцелуя, после цветка я… Я уже решил, что у меня всё же есть шанс. Наверняка у меня даже получилось бы: нас многое связывает, да и расстались мы по совершенно дурацкой причине. А теперь у меня чувство, что я превращаюсь в Джастина.

— Рем, я… — У меня не было слов. Я даже не знала, что сказать ему, чтобы утешить. — У тебя же есть Рейчел…

— Рейчел, — криво усмехнулся он. — Да, Рейчел. Но как я могу быть теперь с ней, зная, что у меня всё же был шанс?! И что я, как последний придурок, его упустил?

— Какой ещё шанс? — Пробормотала я, растерянно моргая.

— Осенью! Та осень, когда Эд тебя оттолкнул! Я был с тобой, я был рядом, но я даже мысли не допускал! Мне тогда казалось, что нас связывает только дружба, а теперь я в этом уже не уверен!

— И что ты от меня теперь-то хочешь? — Обозлилась я. В душе развернулась какая-то странная обида. — Чтобы я убежала с тобой? Чтобы я бросила Эда?

— Нет! Ты этого и так не сделала бы, а теперь у тебя есть ещё и веская причина остаться с ним! Единственное, на что я могу надеяться, это то, что мы в очередной раз сделаем вид, что ничего не было. И в очередной раз мы просто останемся друзьями! И теперь я уйду к Рейчел, пытаясь забыть, что произошло. И останусь с ней, делая вид, что ничего нет. И даже постараюсь вспомнить, что я испытываю к этой девушке какие-то чувства, которые не дают мне вспомнить о… Не важно, о чём! И ведь вспомню! И буду с ней. И только по ночам, засыпая, я буду вспоминать, что всё могло бы быть иначе. И когда я обо всём благополучно забуду, когда похороню это всё за ворохом новых воспоминаний, я смогу, наконец, прийти к вам на чашку чая и поговорить о всякой ерунде. А до тех пор — прощай.

Не дав мне сказать ни слова, он аппарировал.

Я осталась стоять в саду, глядя на то место, где миг назад стоял Ремус. На глаза навернулись слёзы. Я не сдержала всхлипа. Почему мне так обидно и неприятно? Почему? Почему каждое его слово словно кололо меня раскалённой иглой в сердце? Почему? Почему так тошно от того, что он нагородил всяких глупостей? Почему? Я с Эдом, я жду ребёнка… всё ведь должно быть хорошо, так почему всё нужно портить? Почему нужно вносить диссонанс? Почему я не могу притвориться, что мне всё равно? Почему мне не всё равно?

В совершенном раздрае, я обошла дом, тихонько скользнула через задний вход, стараясь никому не попасться, я поднялась наверх, зашла в спальню Лины и упала на кровать, бездумно глядя в потолок.

«Почему мир никогда не бывает простым? — Задавалась я вопросом. — Почему всегда нужно выбирать? Почему в бочке мёда всегда есть ложка дёгтя? Почему нужно превращать жизнь в драматический фарс?»

Я повернула голову. На глаза попалась пустая кровать. Поспешно отведя взгляд, чтобы не дать новым дурным мыслям зародиться, я уставилась на тумбочку. На ней лежало кольцо. Маленькое золотое колечко с изумрудом. Я встала и схватила кольцо, рассматривая его и не веря своим глазам. Это было моё обручальное кольцо. То, которое я сняла и швырнула в вазу в Блэк-Лэйке перед пожаром, уничтожившим поместье.

Рядом лежала записка. Крохотный клочок бумаги с одним словом, написанным аккуратным элегантным почерком.

«Поздравляю. —К.»

Комментарий к Часть 60. (Can’t Pretend)

Когда Муза хочет в драму, а Йозефъ пытается в юмор

В названии - песня Tom Odell - Can’t Pretend

========== Часть 63. (Смерть и жизнь) ==========

Главы 61-62 были уничтожены во время пожара 31 октября 1981 года в доме номер 3, Зелёной улицы в городе Оттери-Сент-Кэчпоул

Закатные лучи солнца окрасили дом на Лоуэлл-марш в ржаво-оранжевый цвет. Прохладный ветер с Темзы ласково шептался с листьями липовых аллей, робко рдеющими в лучах. Окна превратились в квадраты сверкающего расплавленного золота, игриво сияя над головами редких прохожих. Если подойти чуть ближе к дому, то можно увидеть, как в окнах темнеют сумерки жилых комнат. Вскоре эти комнаты озарит яркий свет искусственных ламп, но пока обитатели не торопились зажигать свои электрические огни. А когда они зажгутся, проливая медово-золотистый свет на погружённые в сумрак улицы, сторонний наблюдатель увидит на самом последнем этаже несколько высоких тёмных окон, выходящих на небольшую террасу. Таящаяся в этих окнах тьма покажется ему нежилой, постоянной хозяйкой пустой квартиры. В каком-то смысле, наблюдатель будет прав, ведь последний жилец квартиры умер месяц назад. Однако ему невдомек, что укрытая пылью и сумраком квартира обитаема. Он не услышит тихого хрипа и надрывного кашля, доносящегося из спальни.

Тихо зашуршала занавеска в гостиной. Раздались приглушённые шаги и скрип двери. Покачивая в руках чёрную лакированную трость, в спальню шагнул мужчина. Он подошёл вплотную к кровати. По подушкам разметались золотистые локоны, бледное лицо едва-едва выглядывало из-под одеяла. Веки девушки дрогнули и приподнялись. Слабо дёрнулся уголок губ.

— Рада, что ты решил объявиться.

— Как долго меня не было?

— Почти месяц.

— Вот как? Забавно… — Рассеянно произнёс он, беря с каминной полки шахматную фигуру.

— Что с тобой случилось? После того, как ты открыл Ловушку, ты…

— Я вобрал в себя все души, все сущности и их силу. Как и было задумано.

— Ты не стал Богом, не так ли? Я бы это ощутила.

— Богом? — Усмехнулся он. — Нет. Всё гораздо забавнее получилось.

— Неужели? И как же?

— Я умер. Моя плоть растворилась, душа насытилась, а сила возросла в тысячу крат. Я смотрел в глаза Серой Леди, стоял напротив неё…

— Ты… мёртв? Но как же тогда?..

— Она меня не забрала. Сложно сказать… я умер до того, как Смерть ко мне потянулась. Я исчез из времени и в то же время я растворился в нём. Я сотни раз рождался и сотни раз умирал. Я, избегавший Смерти, бежавший от неё половину своей жизни, ощутил её на собственной шкуре. И я сумел познать её в полной мере настолько, что понял, как это — умирать. А поняв, сумел с нею смириться, поглотить её, пока она поглощала меня. От начала и до конца времён мы пожирали друг друга до тех пор пока… пока мы не слились в одно. Я стал Смертью. Я стал сильнее, гораздо сильнее, чем надеялся. Я имею власть над всем сущим, над временем, над Богом… Всё в моей власти, но всё властно надо мной.

— В смысле?

— Всё, что умирает, рано или поздно возрождается. Мир живёт, сопротивляется. Убей одно — на его месте родятся трое, и в этом состоит бесконечность. Я обрёл силу, обрёл власть, могу дать смысл людям, заключать с ними сделки, но… я вынужден забирать жизни, когда приходит срок, даже если срок можно передвинуть. Я забираю жизни, чтобы не нарушать баланс.

— А убийство до срока? Кирпич на голову, к примеру?

— Кирпич сам случайно не упадёт — я должен столкнуть его. Так предначертано судьбой, нить тянется своим чередом.