— Марс, что с тобой? — спросил он, обеспокоенно вглядываясь в моё лицо.
— Лина… и Джастин… Они же… они же погибли, — С трудом проговорила я. — Лина в катастрофе, а Джас… в Ловушке.
— Что ты… ох… — Выражение лица Эда мигом перешло от недоумения к осознанию, а после и к ужасу.
По-прежнему задыхаясь, я зашлась в кашле. Словно наглоталась воды. Эд поддержал меня от падения. От кашля навернулись слёзы. Замутнённым взглядом я вновь окинула нашу компанию. Их силуэты всё больше темнели, расплывались. Вскоре исчезло даже пламя костра. Исчезло всё.
***
Я распахнула глаза и тут же подскочила. Вода доходила мне до носа. Вскочив на ноги, я растормошила Эда. Тот вскинулся, проснувшись. Увидев воду, он в каком-то ужасе взвыл и с ногами забрался на спинку дивана. Я решила, что благоразумно будет последовать его примеру.
В миг, когда Эд проснулся, ливень усилился. В тучах под потолком пробежал раскатистый гром.
— Что это было? — прошептал Эд.
— Гром, ты же слышал. Интересно, если ударит молния, нас не убьёт? На дереве сидим, в каком-то смысле, — прохрипела я, всё ещё откашливаясь от воды, которую успела наглотаться, пока спала.
— Да нет же! — зло проговорил Эд. — То видение! Костёр, кубок, ребята! Что это?
— Это у тебя спрашивать надо, умник. Твоё же подсознание.
Мы замолкли, пытаясь сообразить, что к чему. Вода всё прибывала и прибывала. Картонный кофейный столик уже разбух и теперь уродливой кляксой дрейфовал в воде. Вид этого мерзкого пятна сильно деморализовал, отвлекал от мысли о том, что же это, чёрт побери, было.
— Знаешь, я до сих пор воды боюсь. Плавать-то так и не научился даже, — признался Эд. Я хмыкнула. Вода уже закрыла половину дивана и теперь активно подбиралась по его сидению к спинке.
— Помнишь, ты меня в озеро как-то столкнул? — спросила я. — Меня ещё тогда Джас вытащил. Жутковато было. Никогда не забуду ту склизкую лапу гриндилоу, которая обвилась вокруг моей ноги. Бррр… К чему это я… Я тогда плавать тоже не умела. Да и сейчас не умею. Но очень боюсь теперь ещё и утонуть…
Телевизор, всё то время смирно молчавший, вновь зарябил. Вода уже поглотила столик, на котором он стоял, и теперь робко лизала нижнюю часть агрегата. На экране возникла я. Двенадцатилетняя, раскрасневшаяся, злая. Я стояла на пирсе, и кричала на Лафнегла. Тот стоял, бледнея и краснея, после чего он выхватил палочку и выстрелил в меня снопом золотистых искр. Я попыталась увернуться, но запуталась ногами в мантии и упала в воду. Настоящая я рассмеялась, до того нелепо это выглядело. Эд же был жутко серьёзным.
— Я тогда в первый раз за тебя так сильно испугался, — проговорил он. — Я тебя чуть не убил ведь.
Картинка мигнула раз, другой, и поменялась. Снова я. Лет четырнадцать, наверное, мне здесь. Или тринадцать. И я снова кричу на Эда. Что-то грубое, обидное. Я даже слегка смутилась. А потом р-раз! Эд со всей силы залепил мне оплеуху. Не прошло и минуты, как мы уже катались по полу, остервенело колотя друг друга кулаками. В конце концов он отпихнул меня к стене так, что я сильно приложилась затылком. Жалкое было зрелище. Лицо бледное, волосы спутаны, из носа кровь сочится.
Лафнегл судорожно сжал кулаки.
— Если бы я мог, я бы надавал этому засранцу тумаков, — зло сказал он. — Себе, в смысле. Я до сих пор сожалею о той драке.
Вода закрыла треть экрана, картинка вовсе исчезла. Однако остался звук:
«За что ты меня так ненавидишь? Ты с первого дня, с первой встречи ты меня оскорбляешь, унижаешь, кричишь на меня… Что я тебе сделала? За что ты меня ненавидишь, Эд?!»
«Ну что ты, ты же сама — звезда! Надменная, самовлюблённая, свысока смотрящая на всех! Холодная, гордая, фальшивая! Пустышка!»
«Гусыня! Глупая напыщенная гусыня!»
« — Ты винишь меня в том, что я вам поход порчу своим присутствием?
— Этого уже не изменить, разве что ты любезно согласишься сгинуть здесь на века»
«…лет через пятнадцать-двадцать меня поглотит Талисман. Но даже в эти двадцать лет мне не суждено видеть какого-либо счастья в виде семьи, ведь после случившегося в хижине я не могу иметь детей»
Я почувствовала, как Эд задрожал.
— Я… я сожалею… обо всём… не могу, не могу иначе, Марс, прости… Я бы всё отдал, чтобы изменить себя, изменить прошлое… Посмотри, каким подонком я был… Мне стыдно, я сожалею, я…
Снова заиграла музыка. Снова Богемская рапсодия.
«Open your eyes, look up to the skies and see,
Iʼm just a poor boy, I need no sympathy…»
О, нет, нет…
Сонливость накатила столь стремительно, что я даже не успела ей воспротивиться. А вода всё прибывала и прибывала…
Комментарий к Часть 43. (Книги наших снов. Четвёртая книга: Вода)
Главу разбиваем на две части потому что… потому что… потому что Йозефъ сказал, что это слишком много…
Мы приносим извинение за столь долгое отсутствие :3
Не забывайте про отзывы) Ваша критика может сделать этот фанфик лучше ;)
========== Глава вторая: Сожаления и миражи (продолжение) ==========
Небо постепенно окрашивалось в молочно-белый цвет. Лучи только-только выглянувшего из-за холма солнца робко светили сквозь лёгкий тюль. Тихонько лепетал ветерок в листве. Одуряюще пахло жасмином и жимолостью. Где-то пела одинокая птичка. Покой и умиротворение нависли над спящим Оттери-Сент-Кэчпоул. Казалось, его не нарушит ничто. Кроме…
— Мама! Папа! Вставайте!
— Твоя очередь, — пробурчал муж, переворачиваясь на другой бок.
— Не-а. Я его вчера укладывала спать, — пробормотала я в подушку. — Так что иди ты.
— Ма-ам! Па-ап!
— До рассвета он твой сын. После — мой.
— Уже рассвело, выкуси, — усмехнулась я, открывая глаза.
Эд приоткрыл один глаз, посмотрел на меня, посмотрел за окно, скорчил недовольную физиономию и снова накрыл глаза. Я пнула его под одеялом.
— Папа! Чарли запихнул моего дракона на шкаф! Па-а-апа! Ну, па-а-апа! — донёсся пронзительный девичий крик.
— Вот, ты нужен дочке. Так что оторви от постели задницу и достань ей дракона, — хихикнула я, накрываясь с головой одеялом.
Что-то бурча, Эд поднялся с кровати, сладко потянулся и вышел из комнаты. Я осталась нежиться в тёплой постельке, всё больше согреваемой солнечными лучами. Однако не прошло и минуты, как кровать содрогнулась. А потом снова. И снова. И снова. Я подскочила, растерянно моргая глазами. На освободившейся половине Эда во всю прыгал Чарли. Заметив, что я проснулась, сын напоследок подпрыгнул и приземлился на кровать задом.
— Чарльз, что мы говорили о том, что нельзя прыгать на кровати? — строго спросила я.
— Я — могучий дарконобоец! Я должен быть сильным! И прыгать выше всех, чтобы достать до дракона!
— Не «дарконобоец», а драконоборец, Солнышко, — улыбнулась я, притягивая к себе это сероволосое чудо. — А теперь скажи, ты поэтому забросил дракончика Лидии на шкаф?
— Да! Потому что я покорил дракона! Ар-р-р! Я — ужас, летящий на крыльях ночи!
Сказав это, сын задрал одеяло, проскользнул под него и прильнул ко мне. Я рассмеялась. Ну, как на него сердиться? Однако какие холодные у него пятки! Словно уже с утра успел побегать по всем сугробам Северного Полюса.
— У-у-у! Драконы летят мстить! — Игриво прорычал Эд, вбегая в спальню. На его спине сидела хохочущая Лидия, одной ручкой держась за воротник пижамы, а другой прижимая к себе фиолетового плюшевого дракона. — Где этот драконоборец? Где этот злой-презлой негодник?
— Он не здесь, он в шкафу! — прокричал Чарли из-под одеяла.
— Чтобы добраться до драконоборца, нужно сперва пройти через меня! — Заявила я, целясь в Эда расчёской. — Ибо я — владычица чертогов драконоборца! А вон там его страж — могучий Тигрокот! — Я указала на лениво развалившегося на подоконнике Инсендио.
— А ничего, что это я — владыка чертогов драконоборца? А, матерь драконов? — усмехнулся Эд.
— Тогда сам собирай свои носки-артефакты по чертогам, — фыркнула я.
