И вот, появились они. Темные, отливающие синим монолитные доспехи. Глухие шлемы без прорезей для глаз или носа - только заслонка на уровне рта. Очевидно, для пожирания еще не остывших тел своих врагов... Резкие отточенные движения. Ничего лишнего. Грохот бронированных сапог. Они идут прямо на палисад лагеря. Пули, Волеизъявления Паладинов, камни и дротики - ничего не может остановить их. Они все ближе и ближе. Вот ядро попадает прямиком в одного из них. Он с грохотом отброшен и упал... Что бы тут же встать с лязгом в строй!

Грау ощущает, как у него по спине течет пот ручьем, колени подгибаются. Он подходит ближе к стене, чтобы опереться на нее, скрыть свою трусость. И замечает, что так делают почти все. Бледное лицо ветерана Айхе ясно указывает, что все очень плохо.

- Мы встретим их, вперед, сыны Времени!

Фец зовет их на бой со страшным врагом, сверкая фиолетовыми глазами-протезами и потрясая мечом.

- Помните, кто мы! Мы воины Отца-Времени! Мы яростное пламя Света в мертвом холоде Тьмы! За мной! Вышибем же души из душепивцев! Риссиус ар!

- РИССИУС АР!!!

Толпа обреченных, но пока полных ярости бойцов выбегает за стену. Грау среди них. Гнев пожирает его. Он чувствует, как начинают сгорать его органы от пламени Отца. Какая разница? Все равно он умрет, но хоть заберет с собой больше отродий Тьмы! Грау отпускает контроль над огнем, позволяя себе захлебнуться в этом источнике силы и воодушевления. Страх, страх тает в этом даре Отца. Мускулы наливаются силой, разум проясняется, храбрость горит в сердце!

"Я - воин Бирна. Мы - ученики Первого Короля. Он озарил нам путь. Чрез Тьму вековечную. Пламень Величия воссиял средь нас. Мы преданны Свету. К победе ведомы! Умрем же сегодня! Час пробил. Молись!"

Как сквозь вату слышится.

- Готовьсь! Цельсь! Не стрелять! Ждать!

Темно-синие ряды прут на них. Лязг ледяных доспехов. Ледяные пики движутся прямо на них. Как хорошо, что душепивцы потратили заряды своих ужасных ледяных фузей уже на других солдат. Есть безумный шанс.

- Не стрелять!

Они все ближе. Грау может рассмотреть трещину на доспехе того воина, которого задело ядром.

- Не стрелять!

Только стук их сапог. Душепивцы наступают молча. Не совершая лишних движений. Если другие Пораженные могут издавать какие-то звуки, реветь, рычать, завывать, то Стылые Пехотинцы всегда безмолвны. Это поступь смерти.

- Не стрелять!

Считается, что Ферайн пожрал их души, дав им силы и вечность. Они же стремятся заполнить внутреннюю пустоту, высасывая души других. Для этого они разбивают врага, а затем вырезают еще бьющееся сердце особым ножом из все того же проклятого льда. Открывают заслонки на своих шлемах и сжирают горячие сердца на глазах у следующих обреченных...

- Первая линия! Залп!

Выстрел почти что в упор. Душепивцев сметает

- Вторая линия! Целься!

Грау и другие бойцы первой линии отходят назад, чтобы не мешаться сослуживцам.

- Залп!

Душепивцы опрокинуты.

Немыслимо.

Но нет. Чудес не бывает. Проклятые воины вскакивают как ни в чем не бывало и бросаются на аркебузиров, пронзая их своими пиками. Слышатся вопли страдающих людей. Эти пики примораживают к месту, но оставляют живыми. Ведь душепивцам нужно поймать души врага, а если враг издохнет, то их душонки могут упорхнуть в Вечную Реку Времени. А Стылые этого не хотят!

С душераздирающий воплем замирает Айхе, сражавшийся рядом с ним. Проклятый Воин с чавканьем выдергивает пику из старого солдата. И поворачивает свою голову в сторону него, Грау Лесоруба. А впереди раздаются нечеловеческие вопли и чавканье. Началось! Душепивцы собирают жатву душ! Грау буквально ощущает, как седеют от ужаса его волосы. А Проклятый, как будто смакует его страх, ухмыляясь своей пастью, усыпанной кривыми острыми зубами под глухим шлемом. Лесоруб не выдерживает. К черту Веру в Отца, к черту его друзей. Он должен жить.

Грау сам не заметил, когда бросил бесполезную аркебузу. Он не слышит своего трусливого крика. Он лишь панически бежит. Прочь, подальше от этих порождений ужаса. А в спину ему доносится омерзительное чавканье и вопли раздираемых людей. Кто-то еще бежит. Грау поворачивает голову. Рядом с ним бежит Пораженный мертвец, на бегу обгладывая руку. Он смотрит на Грау и безумно улыбается. Из отвратительной зубастой пасти течет кровь, он выплывает ошметки костей.

Нет, это не мертвец. Это перекошенное от ужаса и израненное лицо Перга Плюгавого. Он тоже испугался и бежит. Правильно, лучше держаться вместе. Вот спасительный лесок. Тут им удастся затеряться. Прибежали. Уф.

- А, ы-ы, э-э, тама, это самое, а-у-у!

Вместо речи из глотки вырываются лишь невнятные вопли, наполненные шоком и ужасом. Впрочем, Перг не лучше. Бледное лицо, расширившиеся зрачки.

Грау оперся о ствол пикоида*, чтобы перевести дух.

(Пикоиды - плауновидные древесные растения. Представляют собой высокие деревья, ветвящиеся вершинно на мягкие веточки. Ствол покрыт жесткой коркой, довольно толстой. Древесина рыхлая, зато сердцевина довольно-таки жесткая. Внешне напоминают ископаемые сигиллярии. Листья не сбрасывает. Весной образуются новые листья, старые со временем отгнивают, высотой до 40 метров)

- Перг, ты как там? Нужно двигаться к Яснодорожно-о-о-А-А-А!!!

Раздается резкий свист, бьющий по ушам. Плюгавый застывает промерзшей статуей. Из открытого рта так и не успел вырваться крик отчаяния и боли.

Грау немедленно прыгает за ствол дерева. Вовремя! Через место, где он стоял, пролетает полупрозрачный белесый луч. Хладофузеи! Нашлись-таки у кого-то заряды. Извини, Перг, но тебе уже ничем не помочь. Времени нет.

Дезертир обращается ко внутренней силе. Лучше раньше сдохнуть от внутреннего огня, чем быть настигнутыми Пораженными. Хорошо, что простые твари слишком тупы и малоинициативны, а Стылые слишком медлительны для беготни по лесам.

***

Он уже не помнил, сколько бежал. Может полчаса. А может и полдня. Мгновение? Вечность? Сердце трепыхалось, как у загнанно зайца. Ноги стали ватными, передвигать их удавалось только за счет воли. Потная рубаха прилипла к телу. Мороз проникал под тоненький кафтанчик и сжимал в холодных тисках. Становилось еще темнее - ночь близилась.

За ним гнались. Он не видел и не слышал преследователей, но точно знал. И враг все ближе. Он неумолимо шествует за ним.

Устал. Дальше никак. Грау рухнул в снег. Кусты под ним больно оцарапали лицо, приводя в чувство. Нельзя останавливаться, потому что враг рядом... И... он здесь?

Лесоруб устало поднялся. Обреченно обернулся. Дезертир пробежал через опушку - его следы по неглубокому пока снегу отчетливо выделялись на фоне белого ковра. На другом конце открытого пространства стояло Это. Одно из самых ужасных порождений Ферайна.

Крашашайя.

Единицы могли рассказать о том, что видели их. Но, даже несмотря на преувеличения выживших, несмотря на исковерканные байки сказителей, реальность было куда как страшнее.