— Привет, — с ухмылкой откликнулся тот, слегка прикасаясь губами к макушке Джастина. — Ты в порядке?
— Благодаря тебе, — ответил он, потираясь носом о пахнущую какой-то химией футболку Брайана. — Спасибо тебе.
— Мне-то за что? — удивился Брайан. — Мы еще поговорим на тему твоего геройства, но сейчас нужно проваливать отсюда. До взрыва пара минут.
— Да, — согласилась Линдси, удерживая одной рукой Мелани Маркус, а второй протягивая Джастину нож. — Держи. Нужно будет заблокировать замок на выходе, чтобы все успели. Он тут автоматический. Мы еле прошли.
Джастин кивнул и направился к выходу, прочно удерживая в руках ладонь Брайана.
— Кстати, — проговорила Линдси, обращаясь преимущественно к Брайану. — Бен сбежал. Мы не смогли догнать его. С ним ушли человек десять наемников. И, судя по всему, возвращаться они не собираются. Поэтому придется выбирать нового лидера Ковена.
Брайан не ответил, переходя на бег, а Джастин улыбнулся, понимая, на что намекает Линдси. Из Брайана получился бы прекрасный лидер Отважных. Сильный, смелый, с четкими принципами и горячим верным сердцем. Именно такой человек и нужен был этому Ковену, чтобы возродить веру в хорошее.
Джастин знал, что вернувшиеся в расположение, подвергшиеся действию сыворотки члены Ковена будут задавать много вопросов. Он понимал, что придется рассказывать о случившемся Совету Ковенов, но это будет потом. Сейчас он держал руку Брайана и радовался тому, что они живы. Оба живы.
— Джек жив, — сказал он Брайану, когда они уже выскакивали на улицу. — И твоя мать тоже…я видел.
Брайан ничего не ответил, только еле заметно сжал пальцы Джастина сильной ладонью. Он был услышан.
Джастин знал, что Брайан никогда не будет говорить с ним о Джеке Кинни. Но ему было достаточно того, что он увидел, побывав в кошмаре Брайана. Джек был засранцем и не заслуживал такого сына, как Брайан. Если Джастину когда-нибудь выпадет возможность еще раз лицезреть Старосту Смирения, то он обязательно плюнет ему прямо в лицо. Может быть, тогда ему станет хоть немного легче.
Когда здание у Стены взлетело на воздух вместе с оборудованием Мелани Маркус, Джастин целовал Брайана. Сильно, самозабвенно, выпуская на волю напряжение и пережитый страх. Он упивался любимым запахом и вкусом, совершенно не обращая внимания на стоявший повсюду грохот и дым. Брайан обнимал его в ответ, сжимая так крепко, как только мог, а Джастин улыбался в поцелуй, наконец ощущая, что этот человек полностью принадлежит ему.
Никого особенно не огорчило, что Мелани Маркус все-таки сбежала. Во время взрыва она рванулась из рук слегка дезориентированной Линдси и исчезла в клубах дыма. Поиски не дали никаких результатов, но в конечном итоге, что она могла еще сделать? После того, как Брайан и Линдси доложат о случившемся Совету, Мелани Маркус официально освободят от должности Главы Ковена Интеллектуалов. Бен сбежал, и ему тоже нет обратной дороги в Отвагу. Майкл мертв, а остальные члены этой банды или последовали за своими командирами, или затаятся и попытаются вести неприметный образ жизни.
Джастин был счастлив. Впервые за длительное время он смотрел в будущее с улыбкой.
Поезд, который уносил их назад в лагерь Отважных, стремительно скользил по рельсам, а Джастин, положив голову на плечо Брайана, наслаждался моментом.
Брайан еле заметно улыбался и периодически целовал Джастина, поглаживая его по спине. Слова не требовались. Все и так было понятно. Благодарность, искренность, нужда — все это переплеталась с нежностью и робкой верой в то, что они справились. Линдси, наблюдавшая за ними с противоположной стороны вагона, закатывала глаза от блаженного выражения на лице Джастина, но ему было все равно. Он не собирался ни на секунду выпускать Брайана из рук, по крайней мере, в ближайшее время.
— Я люблю тебя, — вдруг тихо прошептал Брайан, и комок счастья в груди Джастина достиг невообразимых размеров.
Это и был момент настоящего, истинного триумфа. Заглядывая в блестящие от эмоций глаза Брайана, Джастин понимал, что это только начало. Все самое интересное ждало их впереди. В той самой жизни, за которую они оба так упорно боролись, и которая далась им так чертовски тяжело, что теперь просто обязана стать счастливой.
КОНЕЦ
