Но зачем ПОРОКу так радикально действовать? Антон думал, что для них сохранение иммунов превыше всего, а после такой ночи большая часть Глэйдеров будет мертва. Хотя, экспертом в создании лекарства он не был: может, после смерти носителя сыворотка становилась более действенной, кто знает. А может быть, что иммуны уже вовсе не иммуны — что мешало людям из ПОРОКа самим прийти сюда и выкачать всю сыворотку из Глэйдеров, а теперь они просто уничтожают остаточный материал? Память они стирать умеют, кто мешает сделать им это еще раз? Куча вопросов, и ни одного ответа.

Антон добрел до постройки и опустился на землю, вытянув ноги. Мнимая уверенность в том, что эту ночь они закончат победителями, испарилась как дым от сильного ветра. Они даже не знали, сколько гриверов находится сейчас в Глэйде, и Антон не думал, что его предположение насчет того, сколько всего гриверов в Лабиринте — по числу секций — окажется верным. Было небывалой удачей, что ему до сих пор не встретился никто из этих тварей.

Крик, раздавшийся сзади, заставил Антона подскочить с места. Он судорожно сжал в руке мачете, и развернулся, чтобы в тот же момент распластаться на земле. Какой-то Глэйдер резво вскочил на ноги, принимаясь убегать дальше, а Антон остался лежать, оглушенный. Гривер, гнавшийся за тем парнем, затормозил, заметив лежащего на земле Антона, и остановился как раз над ним.

Вонючее брюхо располагалось прямо над головой Антона, и он закашлялся от сильного запаха, забившегося в нос. Гривер торжествующе зарычал, поднимая клешню, на окончании которой находилась колба с ядом. Антон зажмурился, поднял руку с мачете вверх и изо всех сил полоснул по брюху гривера.

***

Рассвет зажегся на востоке спасительным огнем, ласково касаясь верхушек безмолвных стен. Арсений облегченно выдохнул, глядя, как выжившие гриверы скрываются в зияющих проемах Лабиринта, и упал на землю, с трудом вдыхая ставший неимоверно тяжелым воздух. Легкие горели огнем — пришлось убегать практически всю ночь, он не рискнул еще раз пытаться убить гривера. Мышцы были напряжены до предела, а рука продолжала судорожно сжимать потемневшее от слизи гриверов мачете. В один момент в Глэйде повисла тишина — не было слышно рыка гриверов, ни криков парней, не было слышно ничего. Арсений позволил себе на пару секунд прикрыть глаза, с упоением вдыхая насыщенный теплом воздух. Живой. Выжил, справился.

Желание заснуть волной поднялось к голове, делая веки тяжелыми, однако он не позволил себе задремать — дернулся, садясь на земле, и оглядел пустынный Глэйд. Появлялись отовсюду изумленные Глэйдеры, удивленно переглядываясь, словно не веря, что сумели пережить эту ночь. С треском догорали навесы, обрушиваясь вниз, на землю, и взрываясь сотней искр. Восстановить их точно не получится, и спать теперь негде — сгорела большая часть спальных навесов, Берлога была практически порвана на куски гриверами, пытавшимися добраться до спрятавшихся там Глэйдеров. Им еще повезло, что огонь не перекинулся на деревья — если бы это произошло, то большая часть Глэйда превратилась бы в пепелище.

Арсений заставил себя подняться, и, еле переставляя ноги, побрел к кучке парней. Если это все, кто остался в живых, то дела были откровенно дерьмовыми — Глэйдеров, стоявших около разрушенной Берлоги, было не больше пятнадцати человек. Арсений видел Диму, Томаса, девчонку — он так и не запомнил, как ее зовут — Галли, Фрайпана, Уинстона, Майка и Влада, бывших Бегунов, Ньюта, каких-то малознакомых парней, чьи имена он не смог бы вспомнить при всем желании.

Подошел к собравшимся Антон, уставший, измученный, сжимающий в руке мачете. Его футболка была покрыта слизью гривера, и было видно, что Антон безуспешно пытался счистить ее. Арсений подавил желание броситься к нему — не время сейчас — и прибился к выжившим Глэйдерам.

— И что теперь? — глухо спросил кто-то. Арсений про себя кивнул, облизывая пересохшие губы и чувствуя, как сжимается в комок пустой желудок. Неожиданно он почувствовал себя неимоверно уставшим.

— Надо уходить, — уверенно произнес Дима, поводя рукой по щеке и оставляя на ней черный след от сажи. Часть Глэйдеров согласно закивала, остальные замерли. — Гриверы еще вернутся, а следующую ночь мы можем и не пережить.

— Выход — единственный шанс выжить, — добавил Арсений. Антон взглянул на него с противоположной стороны толпы усталыми зелеными глазами, и растянул уголки губ в слабой улыбке. Арсений посмотрел на него в ответ, чувствуя, как что-то в сердце сжимается.

— А может наоборот — верная смерть, — Галли обвел присутствующих тяжелым взглядом из-под нахмуренных бровей. Глэйдеры неуверенно переглядывались, не зная, к кому прислушиваться.

— Я ухожу, — твердо сказал Дима, ни к кому не обращаясь, — с меня довольно, больше я здесь оставаться не намерен. Если кто-то тоже хочет уйти, то я буду только рад. Через час я выйду за ворота, и надеюсь, что вы пойдете со мной. Хватит уже сидеть за стенами, пора отсюда выбираться.

Развернувшись, он направился куда-то в сторону навесов. Парни перешептывались, кидали косые взгляды на хмурого Галли, и поглядывали в сторону выхода. Арсений развернулся, направляясь к лесу, а точнее — к убежищу Бегунов. Там была сменная одежда, вода и еда, а еще там можно было передохнуть, хотя бы недолго.

Кто-то пошел за ним следом, и вскоре краем глаза он заметил Антона, идущего рядом. В молчании они дошли до покосившейся постройки. Сюда не добрался ни огонь, ни гриверы, и в робких лучах рассвета привычная каморка казалась на удивление спокойной по сравнению с остальным Глэйдом. Арсений потянул на себя дверь, которая поддалась с привычным скрипом, и шагнул внутрь.

Стянув с себя грязную, насквозь пропитавшуюся потом футболку, Арсений кинул ее куда-то в сторону, и выудил из кучи вещей, лежащих на лавке, новую. Встряхнув ее в руках, он принялся натягивать футболку на себя, и почувствовал внимательный взгляд. Антон замер около входа, как-то странно смотря на Арсения. Стоило только Арсу взглянуть на него в ответ, как Антон отвернулся, подходя к соседней лавке, и стянул с себя пропитанную слизью гривера футболку. Переодевались они молча, и так же молча съели по несколько сухарей, запивая их теплой водой.

— Думаешь, нам стоит уходить? — нарушил тишину Антон, застывшим взглядом осматривая мини-копию Лабиринта. Арсений вздохнул. Вполне закономерный вопрос, именно его он и ожидал. Вот только что отвечать? Он и сам не был уверен в принятом решении, однако выбора не было.

— Думаю, особо выбора у нас нет, — озвучил Арсений свои мысли. Антон вздохнул, и оторвал взгляд от стола.

Они упорно обходили в разговоре тему поцелуя, того неловкого поцелуя, случившегося в каморке Строителей. Арсений не знал, что сказать, как объяснить случившееся, ведь в тот момент он думал, что пережить ночь ему не удастся. Просто хотелось попробовать, каково это — ощущать Антона своим, пусть и на жалкую пару минут. Попробовал. Это было настолько фантастически приятно, что Арсению хотелось ощущать такое всю свою жизнь, сколько бы та не продлилась.

Вот только хочет ли того же Антон?

Спросить Арсений не осмелился бы — лучше пусть Антон спишет это на состояние аффекта, адреналин или еще что, но не отвернется от Арсения из-за его противоречивых чувств. Может Антону противно такое? Они никогда не обсуждали тему отношений, просто не до того было. Да и кто такое обсуждает? Друзья — да, но друзьями они не были. Возможно, если бы жизнь в Глэйде не покатилась под откос, то через полгода они бы притерлись к друг другу, завязали дружеские отношения, но тот шанс был упущен. Вместо дружбы — ненормальная, противоестественная, практически болезненная привязанность. Как быть Арсений попросту не знал.

— Если мы хотим уйти, то стоит двинуться к воротам. Время поджимает, — негромко сказал Антон. Арсений с трудом вырвался из собственных мыслей, и кивнул парню.

У ворот собралась большая часть выживших Глэйдеров — человек десять. Дима, Фрайпан, Уинстон, Ньют, Томас с девчонкой — надо все-таки узнать ее имя — друг Антона, парень с забавной прической, Клинт и Джефф, шепчущиеся о чем-то своем, и Чак. «Удивительно, как он выжил», — пронеслось в голове Арсения, когда они подошли.