Что можно сказать о Боге как о Личности? В ст. 18–24 предпринимается попытка найти подобие для нашего Бога. Кто может сравниться с такой Личностью?

Безусловно, идолы не могут быть серьёзными соперниками, хотя ст. 19–20 и говорят вкратце об идолах. Возможно, современные читатели книги пророка Исаии возразят: «Давайте пропустим это место, у нас на задних дворах нет идолов, которым мы по утрам преподносим хлебные дары; идолопоклонство нас не касается». Минуточку! Идолопоклонство — всеобщая проблема, так как сущность идолопоклонства — сильное желание. Всякий раз, когда мы приравниваем или ставим выше Бога какого-либо человека, вещь или цель, мы находимся в оковах идолопоклонства.

В действительности, Исаия шутит по этому поводу. Тем, кто слишком беден, чтобы заказать у ремесленника идола, покрытого золотом с серебряными цепочками, он предлагает более дешёвый вариант; подходящее дерево нужно выбирать с особой тщательностью. Если термиты разрушат идола, это может очень расстроить. Обратись к «искусному художнику», который хорошо разбирается в этом. Ах да, ещё одно: этого бога нужно прибить гвоздём к полу, так как прежде всего человек нуждается в «устойчивости» божества. Исаия, скорее всего, напоминает о Дагоне, статуя которого развалилась, когда во времена Самуила ковчег завета попал к филистимлянам. Поэтому прибивайте ваших божков! Здесь ирония очевидна для всех. Бог не является мёртвым деревом, Он живая Личность!

Если искать в идолах личность non sequitur (лат. «не логично»; прим. пер.), то что можно сказать о царях и князьях (ст. 21–24)? Они давно забыли о том, что Бог всей вселенной восседает на престоле над кругом земли. Ничто не может ускользнуть от Его взгляда. Все цари, князья, правители, судьи и все, кто облечён властью, приходят, но также довольно быстро покидают и свой пост, и эту жизнь. Некоторые с большим трудом получают высокий пост. А затем уходят. Почему? Потому что Бог «дохнул на них» — и их не стало, конец их карьере и пребыванию на земле.

Так почему мы боимся всех этих пустых масок современности? Не потому ли, что считаем, что они реальнее Бога? Какая страшная ошибка, совершённая Израилем; какая страшная ошибка — и мы можем её повторить!

Последнее сравнение касается пастырской заботы, которую наш Бог может нам дать (ст. 25–31). Вдохновлённый Богом, автор ещё раз спрашивает: «Кому же вы уподобите Меня и с кем сравните? говорит Святый».

Возьмите, к примеру, звёзды (ст. 26). Знает ли кто-нибудь из нас, кто их создал? «Бог», — ответим мы хором. Правильно! Он показывает нам их каждый вечер с такой регулярностью, что мы используем модель организации Солнечной системы в наших наручных часах. Более того, Он называет все звёзды по имени. Но возникает другой вопрос: действительно ли звёзд на небе больше, чем людей на земле? Их огромное количество, миллионы и миллиарды, а нас чуть более шести миллиардов. Так если Он знает каждую из этих звёзд по имени, почему же я думаю, что Он не знает по имени меня, того, кого создал по Своему образу и искупил Своей благодатью? Поскольку только родители могут давать имена своим детям, то Бог является Родителем и Творцом всех этих звёзд.

Но мы продолжаем возражать, как те отчаявшиеся, о которых говорится в ст. 27. Они думают, что Бог пренебрегает ими и их правами. Но они забыли, что вечный Господь «не утомляется и не изнемогает», управляя вселенной. Никто не может установить регулятор на Его проявление понимания, сострадания и трепетной заботы о тех, кто страдает. Наш Господь необычайно велик и вне всякого сравнения с чем бы то ни было. Он — Источник всякой силы, в которой нуждаются все — от младенцев до тех, кто в самом расцвете лет.

Так почему же мы полагаемся на другие вещи и надеемся на них? Те, кто полностью доверяет Богу, Который превыше всех богов, всех господ, всех сил и всех соперников, будут парить в небе, идти и бежать, вместо того, чтобы падать и отчаиваться (ст. 31).

Наш Бог безгранично велик и несравним ни с кем и ни с чем, о ком или о чём мы могли бы помыслить. Пред Ним мы должны склоняться и благоговеть, принося благодарения и славу. Мы признаём, что все остальные сравнения лишь дешёвые подделки, которые нам не следует ставить в один ряд с нашим Господом. Наш Бог велик и достоин поклонения!

Трудно подготовить сильную проповедь или урок по пророческим текстам, если для оценки этих текстов мы прилагаем мало усилий или не прилагаем их вообще. Полный объём пророческих текстов почти равен объёму всего Нового Завета. Но помимо большого объёма, который занимают пророчества в Божьем откровении, они ещё чрезвычайно важны для понимания Божьего суда и обещанного Им искупления и освобождения как в настоящем, так и в будущем.

Если церковь лишить этих слов, то она повиснет в воздухе, останется без корня, без истории или якоря в пространстве и времени. Церковь должна быть связана с обещаниями, данными Израилю в прошлом. Проповедь по пророчествам поможет Божьему народу увидеть направление, получить покой и надежду, превосходящие любые ожидания, которые можно только представить и к которым можно стремиться на этой планете!

В Ветхом Завете существует две основные категории жанров: проза и поэзия. Поэзия делится на литературу мудрости и псалмы, а псалмы, в свою очередь, делятся на две основные группы: прославление и плачи. Поскольку в этой главе мы будем говорить в основном о плаче, лучше всего сначала исследовать значение термина, затем обратить внимание, где в Ветхом Завете находятся отрывки, написанные в этом жанре, после этого изучить формы плача и, наконец, задать вопрос о том, как использовать жанр плача в проповеди или уроке.

Библейские плачи были разбиты на категории ещё на заре критики форм (Гункель[90] и Бегрих[91]); выделяют две категории плачей: индивидуальные и коллективные. Такое разделение обусловлено тем, что некоторые плачи являются индивидуальными, принадлежащими одному человеку, а другие отображают происходящее в обществе.

Это может казаться очевидным, тем не менее, часто местоимение 1-го лица «я» в псалме представляет всю группу людей. Также в царском плаче царь может представлять целую группу людей.

Поскольку жанр плача является поэтическим жанром, он имеет характерные для поэзии особенности. Традиционно еврейская поэзия характеризуется особым акцентом на симметрии идей между строками (еврейский параллелизм), а не наличием определенного ритма. Фактически на сегодня ни одно направление исследования ритма или метра не предоставило точную формулу, определяющую еврейский поэтический метр. Никто из тех, кто заявляет, будто формула найдена, не может представить нам эту формулу для исследования. Вместо этого они показывают лишь результаты своей работы с несколькими отдельными текстами.

Некоторые полагают, что метрическую формулу можно определить, наблюдая за повторением ударных и безударных звуков (Холынер, Мовинкель, Хорст и Сегерт). Другие считают, что ключ к определению метра находится в особенностях построения фразы, а не в ударных слогах (Лей и Сиверс). В то же время кто-то обращает внимание на количество слогов в строках еврейского текста (Фридман). В конце концов, может быть, еврейская поэзия, подобно угаритской/хананейской поэзии, не имеет метрической формулы вообще, что давно успешно доказал Г. Д. Янг.

Еврейская поэзия содержит параллелизм (симметрию идей). Однако исследования Хиллерса[92] могут нас огорчить, так как он обнаружил, что 104 из 266 стихов Плача Иеремии (т.е. 39 %) не содержат параллелизмов, если не считать синтетического или синтаксического параллелизма. Синтетический или синтаксический параллелизм обнаруживается там, где поэтические строки, расположенные рядом, образуют одно законченное предложение с искусственной паузой (интервалом), которая разбивает предложение на две строки. Это создаёт проблему, суть которой заключается в том, что часто очень трудно, если вообще возможно, синтаксически определить, где проходит линия деления (цезура). Это влияет на значение и толкование текста.