– Интересно у вас.

– Да не говори, – хмыкнул Андрей.

– И что, будешь дальше работать за копейки и с таким начальством?

– Есть мысль уйти, звали меня в службу безопасности Сургутнефтегаза, там ворам спуску не дают. Они хорошо в свое время с КГБ дружили, а сейчас с ФСБ держат плотный контакт. Можно сказать, они их «крыша», вот меня и порекомендовали от туда. Знают, что я за копейки не продался и уважают за это.

– Смотри, как у нас жизнь с тобой связана. Почти всегда у нас жизненные пути идут параллельно и мы синхронно и одновременно принимаем решения в своей жизни, – удивился я.

– Да, забавно. Помнишь Афган? Снится?

– Нет, не снится уже, – помолчав, добавил я. – Изредка, правда, бывает, столько уже лет прошло. Особенно под Новый год почему-то, как будильник срабатывает. Замерзнешь ночью и снится, что опять тянем трассу трубопровода через перевал Рабати-Мирза, аккурат под Новый год в мороз и метель.

– Вот интересно, как с «духами» воевали не снится, а «афганец» с песком на зубах постоянно.

Дальше мы замолчали, разговор смялся и расклеился и вскоре я собрался и уехал назад. Вечером достал из чемодана групповую фотографию нашей роты, включил на старом магнитофоне кассету «Голубые береты» и стал слушать старые и такие знакомые песни в исполнении Юры Слатова. Он в то время служил в автомобильных войсках, возил для нас трубу, там и познакомились.

С фотографии глядели наши ребята, с которыми тянул службу. Наш командир Олег. Вот я стою с краю в пилотке сдвинутой на затылок, в выгоревшем хабэ и с ремнем на яйцах. Серёга и Ильдус не дослужили, подорвались на мине. Николай – убит. Попал в засаду «духов» при объезде трубопровода, еще двоих наших тогда ранило. Им повезло, мотострелки 101-го МСП на «бардаке» рядом были, помогли и отбили.

Я поднялся с кровати, и аккуратно положил фотографию в чемодан с документами. Потом достал заначенную бутылку спирта «Royal» и, не закусывая, выпил полстакана. Третий тост, ребята, третий тост всегда за вас. Кассета доиграла до конца и магнитофон выключился. Незаметно для себя я задремал и Афган мне не снился.

Чем ближе был день отъезда, тем становилось беспокойнее. Валера звонил уже несколько раз, спрашивая, где остаток денег. А вот взять их мне было негде. Я вспомнил еще несколько мест, где валялись брошенные трубы, кабель, оборудование, но сейчас туда уже не проехать. А деньги нужны быстро. Оставался последний вариант, которого я старательно избегал. И вот теперь за два дня до отъезда все же придется.

Звонить в свою же квартиру, зная, что она уже не твоя, как-то непривычно. С момента развода я здесь не бывал. На звонок никто не отвечал, пока где-то из глубины не послышался крик Сторожкова. Володя Сторожков, больше известный, как Сторож, сожительствовал с бывшей моей супругой.

– Энжел, мля, оторви жопу и открой дверь, – проорал он, судя по всему из кухни. Анжела не осталась в долгу и тоже сказала пару слов в ответ. Она такая, за ней не заржавеет. Совсем не умеет держать язык за зубами. Впрочем, послышалось цоконье каблуков в коридоре и железная дверь открылась.

– Ой, ты посмотри, кто пришел, – с издевкой произнесла бывшая.

Я молча отодвинул ее плечом в сторону и прошел в квартиру, сразу направляясь в кухню. Надо же, ремонт сделали, паркет постелили и кухонный гарнитур воткнули в кухню. За столом с бутылкой армянского коньяка сидел бывший приятель по техникуму, бывший сиделец ИТК-8 и нынешний сожитель Анжелы – Сторож. Мой одногодка выглядел не очень, расплылся и обрюзг. Шевелюра уползла куда-то наверх, а на толстых руках были наколоты стандартные тюремные партаки. И роскошный спортивный костюм отнюдь не делал из него спортсмена. Рука у Сторожа метнулась к газете и прикрыла ствол пистолета Макарова.

– А, Потапыч. Каким ветром принесло? – вальяжно произнес он.

– Дело к тебе есть.

– Дела у прокурора, а у нас делишки, – хохотнул Сторож. – Энжи, порежь нам балык и сообрази еще бутербродов с черной икрой. И лимончика, лимончика не забудь. Сделай нам под коньяк «николашку». Ну, что стоишь, присаживайся, – обратился он ко мне. – Ты мужик правильный, по понятиям живешь, с тобой и выпить можно.

Анжела на удивление молча сделала о чем просили и ушла в зал. Судя по всему, Ниночки дома не было. Мы выпили, закусили и я сразу перешеел к делу, сидеть и выслушивать пьяные базары Сторожа охоты не было.

– Сторож, деньгами не богат?

– Что значит, не богат? Да я капусты каждый день по мешку собираю. Ты знаешь, какие сейчас здесь деньги крутятся? У нас весь город данью обложен и в «общак» мы не хило башляем. Сейчас новую тему замутили. Нефтью торгуем и бензин делаем. Чеченцы на это дело нас навели, они «самоварами» еще у себя в Грозном бензин испокон веков делали. Кстати, что у тебя с ними произошло?

– А что произошло? – удивился я.

– Ну как, говорят ищут они кого-то очень на тебя похожего и откликающегося на «Потапыча». Обидел, говорят.

– На обиженных, сам знаешь, что. Я не терпила, чтобы у меня деньги забрали, а я утерся. Да и разошлись мы вроде мирно. К себе звали, делами заниматься предлагали.

– Может и мирно разошлись, но злобу один мелкий чеченец на тебя затаил. Ты его малость опустил перед своими, не любят они это.

– Ну, любит, не любит, чай не ромашка.

– Гы, гы, – заржал Сторож. – Маладца, не ссышь. На зоне в авторитете бы ходил.

– Да нам и здесь неплохо. Ты лучше скажи, дашь денег или нет.

– Сколько и насколько?

– Две тысячи долларов, до первого августа.

– Деньги небольшие, но сам знаешь, если не вернешь, то мы тебя на счетчик поставим.

– Знаю.

– Тогда пиши расписку на два с половиной косаря, – Сторож наклонился к стоящему у стола черному полиэтиленовому пакету и, достав пачку зеленых бумажек с головой Франклина, отсчитал 20 штук.

Уходя я столкнулся с Анжелой в коридоре.

– Ты смотри, не опоздай, вовремя верни, – прошептала она. – Я тут такого наслушалась, что с должниками происходит. Не приведи Господь.

Я внимательно посмотрел на бывшую супругу и кивнул головой. Припухлость на губах и умело замазанный синяк на щеке говорили сами за себя. Какая богатая и культурная жизнь теперь у Ангелины.

– Привет передавай Ниночке. Как там у нее дела в школе?

– Какая школа, она бросила ее полгода назад. Шалава малолетняя из чужих постелей не вылезает, – Анжела оглянулась в сторону кухни и опять шепотом добавила. – Я не знаю, но, кажется, она на наркотики подсела. Не видела ее уже пару недель, а она не звонит.

– Ты извини, Анжел, но я пожалуй пойду. Уезжаю послезавтра. – смотреть на женские слеза мне не хотелось. У нее теперь новая жилетка для слез есть.

– Удачи тебе!

– Тебе она нужнее.

Уходя я прикидывал свои финансы. Сейчас у меня на руках две тысячи долларов. Тысячу из них отдам Валере. Билеты на самолет купил с денег, полученных при расчете и за неиспользованный отпуск. Хотели с меня за спецодежду полученную вычесть, но потом махнули рукой и подписали «бегунок». В итоге у меня остается на руках, на всякий случай, почти 1500 долларов. Этого должно хватить до первой зарплаты на испытательном сроке. Это и еще плюс 1500, так, что я смогу вовремя расплатиться по долгам. При самом плохом раскладе, если меня не возьмут на работу по истечении испытательного срока, я смогу отдать 2500 и 500 у меня останется на непредвиденные расходы.

– В кондуктор[11]¹, вашу маму, где этот Валера, шарошку ему в задницу и покрутить там.

Посередине аэропорта Кольцово стояла толпа возмущенных и разгоряченных мужиков. Толпа имела весьма угрожающий вид и даже парочка милиционеров, направившаяся в нашу сторону, притормозила и остановив какого-то хачика, начала проверять документы.

Чудес не бывает в нашем государстве, нас банально кинули. Тридцать один человек с сумками и багажом, приготовившиеся лететь на Москву, а потом добираться до Осло, ослами почувствовали именно себя. Кидалово было устроено элегантно и просто, после звонка в офис компании «Headhunter Russia Ltd» мы и сами это поняли. Компания действительно проводила набор персонала для компании «Statoil». Но разнорабочие были уже набраны и контракт закрыт полгода назад. Никакие бурильщики, механики, машинисты по этому контракту и не требовались.