- Мне уже ведомо все, что произошло с вами, пока я ...э-э... спал. Ничего не бойтесь и не делайте неразумностей. Вот-вот сюда прибудет князь. Посему нельзя спешить с выводами и рубить с плеча головы тех, чья вина еще не доказана, - Андрусь жестом утихомирил несколько недовольных голосов. - Иначе после могут полететь и наши головы. Ведьмак пойман, и отпускать мы его пока не станем. Он сейчас в яме, подле него стража - потому даже если он волком обернется из тюрьмы ему не выбраться!

- А если птицею? - спросил кто-то.

- А яму решеткой закроем, чтоб и такого не случилось!

Люди согласно закивали.

- Теперь надо вот еще что сделать. Прежде всего, несколько смельчаков должны отправиться в черную хату и привести детей. Кто пойдет?

- Я! Мне не впервой, - тут же вызвался рыжеватый.

- И я пойду, все лучше, чем видеть, как это отродье в яме жизни радуется, - угрюмо возвестил мельник.

- Нет, ты мне тут понадобишься, - остановил отца Малка староста.

- Меня возьмите! - взмолилась вдовица.

- Еще есть желающие? Может ты, Малк?

- Нет, - твердо заявил юноша. - Мне надобно правоту ведьмака доказать.

Мельник сплюнул.

- Что ж будь по-твоему, - не стал настаивать староста, несколько удивленный поведением парня. - Я знаю, кто еще с вами отправится. Сможешь ли ты, Малк кузнеца и его друга подобно мне из забытья вернуть?

- Смогу, - Малк больше не сомневался в себе и тем паче в чудодейственной силе живой воды. Взгляда отца он старательно избегал.

***

Малк спешил к яме, где сидел ведьмак. Сын мельника успешно помог кузнецу и его другу вернуться к жизни. Их жены не сумели удержать мужей от похода за малышами к логовищу ведьмака, потому увязались с ними. Кажись, все пошло как надобно. Упыря заарканили. Осталось только доказать, что ведьмак ни в чем не повинен. Для этого нужно на глазах людей обратить Ладу в человека. Учитель обязательно расскажет, как это сделать - и все вернется на свои места. Но только почему же на сердце так неуютно? Почему что-то скребется и постанывает в душе, словно предвещает новое напастье?

Выпивоха и сын кузнеца несли дозор своеобычным способом: оба спали в стоге сена неподалеку. Что ж это было на руку - не придется просить их отойти и оставить сына мельника с учителем наедине.

- Эй, ты как там? - Малк припал коленями к земле.

- Нормально, - ведьмак выглядел вполне здоровым, только каким-то отрешенным. Он сидел в углу на небольшом валуне, по щиколотку в воде, связанный по рукам и ногам. Его непутевые охранители не удосужились даже вычерпать влагу, образовавшуюся в яме после недавнего ливня.

- Отклонись чуть от стены - я с тебя путы сниму.

Ведьмак привстал и повернулся к юноше. Тот быстро перерезал веревки мечом. На запястьях пленника красовались красно-синие кольца. Учитель потер освобожденные места на руках - и на коже не осталось и следа от умений пьянчуги и его напарника.

- На вот, испей воды живой, - юноша протянул сквозь пазуху решетки флягу.

- Не нужно. Она еще может пригодиться. Я справлюсь.

- Тогда поешь хотя бы.

Ведьмак охотно принял кусок хлеба и тут же с жадностью стал его поглощать.

- Послушай, я знаю, как помочь тебе. Ты только расскажи, как Ладу в человека вновь обернуть.

- Все просто. Нужно отсечь от упыря немного плоти, поджарить ее и дать склевать пустельге. Припаси чуток и для нашего волколака. Он тоже, поди, устал в волчьей шкуре рыскать.

- Я думал это все сказки, - юноша с отвращением представил, как его милая Ладушка ест трупнину. Хорошо, что хоть будучи птицей.

- Да, и не забудь упыря самосеем обсыпать. Чтоб хоть на время дорогу к деревне запамятовал.

- Что-то я не понял, зачем? - не удержался юноша.

- Ну, даже если кто вытащит из его сердца кол, что уже могло произойти, - высказал предположение ведьмак на горьком выдохе, - то кровопивец не сумеет добраться до села, пока все зернышки ни соберет. Семена в сумке.

Малк сразу вспомнил чихающего земляного зверька. Но в котомку все равно заглянул. Там имелось на что подивиться: где-то на дне различались движения лозы Зазовки, которая подобно змее продолжала извиваться, словно в ожидании желанной добычи; множество закупоренных горшочков и перевязанных тесьмой тканых мешочков. Странно, но любопытство совсем не щекотало и ничуть не призывало разузнать, что для чего надобно использовать. Там же покоился и дар крота.

- Я вот еще что хотел сказать. К черной хате люди пошли, детей вызволять...

- Плохо, - отрезал ведьмак.

- Чего плохого-то?

- Нельзя, чтобы сейчас сюда детей вели.

- Почему? Разве им еще что-то угрожает. Мы же упыря изловили, - не понял Малк.

- Изловить-то изловили. Да только сдается мне, что не все еще окончено.

- О чем ты?

- Ничего не могу пока тебе рассказать. Это всего лишь мои догадки. Давно ли за детьми пошли?

- С час назад, не боле. Всего шестеро: три мужика, три бабы.

- С бабами, стало быть, быстро не доберутся. Время есть.

- Для чего?

Учитель поднялся на ноги и громко закаркал. На его зов откликнулась ворона и, слетев с ближайшего дерева, приземлилась на решетку.

- Каруша, дело к тебе есть. Срочное. Поможешь?

- Ка-а-ар, - ворона утвердительно склонила голову.

- Малк достань из сумки кусок бересты да уголек.

Стоило юноше лишь опустить руку в мnbsp;ешок, как то, что понадобилось, само прыгнуло в ладонь. Надо же, как удобно.

- Вот возьми.

Ведьмак быстро что-то написал на бересте и всучил в клюв вороне. Та резко взмыла в воздух и уже в следующее мгновение скрылась среди сосен. Малк проводил ее непонимающим взглядом. Видать, учитель уловил это (или все еще умудрялся читать мысли), поэтому тут же стал толковать:

- Надобно предупредить Марысю, чтоб детей из черной хаты увела. Нельзя им пока сюда возвращаться.

- У меня еще есть вопрос.

- Что ж, пытай.

- Когда мы кровопивца изловили, он пытался убить меня своими длиннющими когтями. Но куда же они потом делись?

- Я немного об этом ведаю.

- Расскажи все, что знаешь.

- Ладно, коли желаешь. Ты вообще ведаешь, откуда упыри берутся?

- Они - порождение Навья. Злые колдуны, дети ведьмы или даже обычной женщины и нечистика.

- И да, и нет. Вернее, не только. Упырем может стать и самогубец, и человек, которого не похоронили должным образом, а еще тот, кто о чем-то сильно жалел, помирая. Обычно такие люди возвращаются к себе домой, в семьи. Сначала им даже может показаться, что они такие же, как и прежде. Но со временем жажда крови пересиливает - и они становятся заложниками нового естества. Потому убийство такого кровопивца - избавление души человека, которая все еще может попасть в Вырай. Все упыри сосут кровь ночью. Тогда же они способны сами претворяться в разных животных али птиц и делать тоже с другими. Лада и волколак - тому живые подтверждения. Еще упыри могут быть невидимыми, с этим ты уже сталкивался. С первыми криками петухов они падают замертво и их почти невозможно отличить от обычных почивших.

Малк кивнул. Упырь, полностью вернувший себе облик человека, при свете солнца действительно ничем не отличался от обычного трупа. Но только его плоть скорее походило на сталь или камень.

- ...А еще кровопивец все чувствует, даже днем. Потому-то, когда я вбивал в него кол, он защищался только одним способом - когтями. И если б ты не держал его за запястья, то, мыслю, он бы сумел остановить нас, направив когти одной руки на меня, другой - на тебя. Когда же кол достиг намеченной цели, упырь вновь стал обычным человеком, точнее обычным мертвяком. Душа его отлетела в Вырай.

- Ну, вот, чего ж теперь страшиться?

- Дело в том, что если сердце упыря вновь освободить от кола до того, как оно сгниет, то он сумеет возродиться. Но только тогда это будет настоящий нечистик, без души, полный злобы и мстительности. Жаждущий лишь одного: крови. Намного более сильный и страшный нежели прежде. Истинное порождение Навья.