Уснул он у меня на плече. Я точно помню, потому что сам всё не хотел засыпать – поглаживал его по волосам и плечам, наслаждаясь тем, что он сейчас настолько мой, насколько это вообще было возможно.

А проснулся я от ощущения, что кто-то снова пробирается между моими бёдрами.

Я поддался и тут же услышал:

- Витя-я… ты не спишь.

- Сплю, - ответил я, притянув его к своей груди.

- И ты не против, если?..

- Делай, что хочешь.

И он сделал. Непроницаемая стена нашего целибата была пробита, правда, не совсем так, как я планировал. Но мы стали спать в одной кровати, и Макс больше не впадал в эти свои приступы профессионализма – просто честно любил меня, хоть и не говорил об этом вслух.

А я чувствовал, что тоже начинаю любить его – только уже по-другому. Без той бешеной жажды, без горечи и боли. Не тем недостижимым идолом, которым он виделся мне все эти годы, а просто человеком, который каждое утро просыпался в одной кровати со мной.

Библиотека теперь снова пустовала, а через некоторое время я обнаружил там мольберт. Со своим портретом, набросанным грифелем.

Макс жутко смутился. Не знаю, из-за мольберта или из-за портрета. А я в приступе нежности чуть не зацеловал его до смерти.

========== Глава 59 ==========

За время, бесцельно проведённое перед телеком, у Макса появилась идиотская привычка завязывать волосы в узел – примерно так же, как когда мы с ним только познакомились.

Меня, если честно, этот узел дико раздражал. Всё хотелось выдрать тот предмет, которым Макс его скреплял – а это могло быть что угодно, от карандаша до вилки – и зарыться носом в его волосы.

Макс отбивался и жутко злился, когда я действительно пытался это сделать – зато драка обычно заканчивалась в постели.

Он всё ещё весьма сдержанно относился к тому, чтобы оказаться снизу, так что мне не особо-то и хотелось предлагать – зато был очень внимателен и тщательно восполнял эту единственную недоступную мне ласку.

Он в первый же день приволок ко мне домой несколько чемоданов, плотно набитых костюмами, рубашками и дорогими джинсами, и хотя всё это барахло под завязку заполнило мой гардероб - ничего, кроме самых старых джинсов за всё это время я на нём так и не увидел. Ну, ещё, конечно, постоянно менявшиеся футболки – став домоседом, он остался таким же чистюлей, каким был раньше.

Зато я обнаружил, что эти запасы за месяц пополнились пятью свитерами – откуда он их взял - не знаю, потому что из дома Макс по-прежнему не выходил.

В ответ на мою жалобу на то, что такими темпами мне самому скоро не останется места, Макс заявил:

- Да. У тебя ужасно неудобная квартира.

Я только поднял брови.

Макс, в это время набрасывавший что-то в альбоме – он к тому времени рисовал почти всё время, причём большую часть нарисованного тут же выкидывал – какое-то время увлечённо правил у себя на рисунке какие-то линии, а потом сжалился надо мной и сообщил:

- Витя, нафига тебе три комнаты?

Ответить, что для того, чтобы водить сюда шлюх, я не решился.

- И даже если не говорить об этих трёх абсолютно бесполезных комнатах, обои создают неудачный оптический эффект, сужают пространство так, что стены прямо-таки давят тебе на макушку. Неудивительно, что ты такой злой.

- Что? – уточнил я.

- Оптический эффект…

- Нет, это я слышал. Ты сказал, что я злой.

- Вот, ты опять злишься, - Макс отложил в сторону свой блокнот, подошёл ко мне, положил руки на плечи и чмокнул в нос. Потом опустил голову мне на плечо и, уставившись в окно, добавил:

- Честно говоря, я скучаю по своей квартире.

Я не попался. Как-никак двенадцать лет знакомства.

- Я правильно понял, что ты хочешь снести нахрен все стены в моей квартире?

Макс отстранился, умоляюще посмотрел на меня и спросил:

- А можно?

- Нет. Даже если бы я согласился – во время ремонта нам будет негде жить.

Макс отстал. Но, как оказалось потом, это было только временное отступление.

К концу марта он стал меньше спать и даже старался теперь выбираться на трек. А иногда, когда Яра и Кристиана не было, предлагал погонять вдвоём – тогда он брал мою машину, а я машину Яра. Он приноровился к треку за пару недель и стал постепенно втягиваться – внимательно слушал все мои рассказы о специфике круговых гонок, значении погодного фактора и не только.

- Я тебя не расстраиваю? – спросил я как-то, когда мы вместе брели по трассе, и я объяснял ему, зачем нужно проходить её пешком перед серьёзными гонками.

Макс удивлённо посмотрел на меня и покачал головой.

- Нет, ты же знаешь… мне всегда было это интересно.

- Ну, в прошлый раз ты говорил немного по-другому.

Макс вздохнул, убрал руки в карманы и какое-то время шёл молча.

- Я всегда был зрителем, - сказал он наконец и покосился на меня, - это я не жалуюсь… Просто говорю как факт. И я всегда понимал, что гонщиком мне не стать.

- Почему? – я поймал его за плечо и развернул лицом к себе, - кто тебе это сказал? Давай как-нибудь покажешься Кристиану на треке? По крайней мере узнаем профессиональный взгляд.

- Не-е-е… - Макс замотал головой и улыбнулся. – Не, Вить, спасибо. Я ценю твоё предложение, но я вижу, как ты живёшь. Тренировки с семи утра, презентации до двенадцати ночи… Я бы уже загнулся.

Больше я не предлагал – решил, что если надо, он сам спросит. Не маленький.

В первых числах апреля стало ясно, что пользоваться одной машиной неудобно. Макс не привык к такси, и я тем более. Однако за его Порше нам выставили такой счёт, что даже я присвистнул.

- Ну, они говорят, - пояснил Макс, старательно не глядя на меня, - что там несерийные запчасти, и их пришлось заказывать из Германии.

Мне даже ответить было нечего, потому как всё, в общем-то, было верно – детали я заказывал из Германии.

- Не, Макс, я всё понимаю… Но радиатор за такие деньги… Ну нахрен… На эти деньги Майбах купить можно.

Макс развёл руками.

- Короче, не знаю, - сказал он.

- Тебе так нужен этот Порш? Он всё равно уже по статье антиквариата проходит. Да и все эти навороты… я не против, просто ты же вроде больше не стритрейсишь.

Макс отвернулся.

- Мне его ты подарил.

- Ой, да ну…

Разговор закончился ничем. Разве что испортил мне настроение, потому что от того, что я всё-таки не могу обеспечить все его капризы, было стыдно, но переплачивать каким-то разводилам такие деньги даже не жаба душила – своеобразная профессиональная гордость. Я пообещал себе, что всё-таки доделаю начатую машину и подарю её Максу на день рождения, а на следующий день он появился на треке на новенькой, но недорогой бэхе.

- Угнал? – спросил я, разглядывая приобретение.

- Типа того, - Макс насмешливо наблюдал, как я изучаю авто со всех сторон, - продал им Порш, добавил из тех денег, что мне платят жильцы, ну и…чуть-чуть даже осталось.

Я разогнулся и посмотрел на Макса в упор.

- Не обидно пересаживаться в бизнес класс?

Макс пожал плечами. Посмотрел на бэху. Потом на меня. И, точно попав в мои мысли, нагло заявил:

- Ты же мне кресла и начинку поменяешь, да?

Тут я не выдержал и поволок его в гараж, где с полчаса вдохновенно рассказывал, чем начинил своего новорожденного монстра. Макс слушал внимательно, но не спорил, а когда я спросил, подойдёт ли ему, сказал:

- Вить… я тебе доверяю, ок?

- И ты не будешь говорить, что оно взорвётся на первом километре?

Макс покачал головой, улыбнулся и, обняв меня, нежно поцеловал.

- Ты меня не взорвёшь, - сказал он убеждённо.

Сюрприз, в общем, не получился.

Шестнадцатого апреля у меня день рождения. Я не особо задумывался, помнит Макс о нём или нет – не привык акцентировать внимание на этой дате.

Макс, как оказалось, помнил. Он проснулся на сей раз раньше меня, и к тому времени, когда зазвонил будильник, в спальне уже разносился запах горелого – Макс, как оказалось, купил какой-то полуфабрикатный рулет и в шесть утра запихнул его в духовку, а затем вернулся ко мне в постель и уснул сном праведника.