Всё это было странно, потому что Витька, сколько я его знал, никогда и ничего не боялся. Только раз - и тогда он оказался прав.

- Макс, я никогда не говорил тебе.

Я не сразу понял, к чему ведёт этот разговор, иначе, наверное, смылся бы обратно в постель и спрятался под одеялом.

- О том, почему… Почему я тогда ушёл.

Я уткнулся носом ему в плечо и стиснул пальцы, так, что ему, наверное, стало больно.

- Замолчи… - прошептал я.

- Нет, Макс.

- Мы говорили об этом много раз, и я не хочу больше говорить. Этого не было. Ничего не было, кроме нас с тобой. Тебе так трудно с этим смириться?

- Макс, пожалуйста, помолчи сейчас ты.

- Хорошо, - сказал я тихо, но не двинулся, не желая смотреть ему в глаза.

- Ты когда-нибудь испытывал чувство, что ты не смог сделать самое главное, что должен был сделать в жизни?

Я молчал. Испытывал ли? Может быть. Но если и так, он вряд ли хотел знать ответ. Он хотел говорить, и всё, что нужно было ему, - чтобы его слушали, а мне оставалось только радоваться, что теперь, наконец, он говорит со мной, а не ищет кого-то другого, кто умеет слушать.

- Ты как-то сказал, что всегда верил… Я приду и спасу тебя. И ты тогда сказал, что это было наивно. Но, наверное, куда наивнее было то, что я сам в это верил.

Витя сжал мои пальцы, лежащие на его плече, и снова отвернулся к окну.

- И мне до сих пор кажется, что ты был прав. Я должен был тебя спасти. Если я что-то вообще должен был сделать в своей жизни, то только это. Это было самым главным. Не отдать тебя им. Не отдать тебя никому, потому что ты – самое большое и самое прекрасное, что было в моей жизни. Гонки, победы, этот дом… Всё это дерьмо. Это всё нужно только для тебя.

- Вить…

- Погоди, - Витя закрыл глаза и глубоко вдохнул. – Когда я понял, что не смог… Точнее, я даже не понял этого до конца тогда, утром. Мне просто было страшно. Как-будто что-то раскололось, что никогда уже не получится починить. Я просто не мог поверить во всё это. Я поверил только потом, когда заглянул тебе в глаза и понял, что в них пусто. В них… Такое чувство, что до той ночи в них был я. А потом там не было никого. Я, наверное, не избавился от этого чувства до сих пор. Я до сих пор боюсь, что ты исчезнешь. И…

- И ты опять смотришь на меня на трассе.

- Не знаю. Нет. Я хочу, чтобы ты был там. Иначе всё это не имеет смысла. Нет, я не этого боюсь. Если ты исчезнешь, мне будет уже всё равно. Пусть горит к чёрту это авто, потому что я не смогу повторить всё ещё раз. Дело вообще не в трассе и не в гонках… Я просто посмотрел туда, за окно. Тогда была такая же ночь. И я повёл тебя в тот парк и…

- Замолчи.

- Я просто знаю, что ты тоже думал об этом. Ты тоже знал, что это моя вина.

- Ты придумываешь.

- Нет.

- Витя!

Я рывком развернул его к себе.

- Витя. Ты придумываешь. Я не винил тебя. Я любил тебя и люблю. Всю свою жизнь. С того самого момента, как увидел тебя впервые. Как я мог… винить тебя… Если я для тебя это сделал? Понимаешь, для тебя. Я человек, Витя. Я слабый. И я боялся, что ты увидишь меня такого. Что я стану для тебя таким же ничтожеством, как для них. Понимаешь… Это…. Это такое чувство, когда понимаешь головой, но всё равно боишься. Я до сих пор этого боюсь. Я не хочу, чтобы ты когда-нибудь снова говорил об этом, потому что пока ты помнишь о той ночи, ты можешь понять…

- Идиот…

- Идиот. Но я по-другому не могу. И ты не думал, что всё было наоборот? Ты не думал, что это не ты должен был защитить меня? Это я. Я должен был спасти тебя той ночью. Это из-за меня ты вылетел из спорта. Все твои проблемы начались с меня. И знаешь что? Уверен, ты об этом даже не думал. Не знаю, Витя. Мне иногда кажется, что ты не от мира сего. Но я люблю тебя. Я никогда ни в чём не смогу тебя винить, а если начну – стукни меня. Потому что, что бы ты ни сделал, я всё равно буду тебя любить. Я никому этого не говорил. Только тебе.

Я не знаю, кто из нас первым притянул другого к себе и поцеловал, но поцелуй вышел долгим и тёплым, будто мы по-новой узнавали друг друга. А, может, это просто магия ночи так подействовала на нас.

- Витя, пошли спать, - прошептал я, отрываясь от его губ, - или не спать. Только давай уйдём отсюда. От этой ночи. От этого дождя. И я хочу, чтобы ты знал – я никогда не брошу тебя. Даже если ты вообще никогда больше не выйдешь на трассу. Ты мой. Я тебя больше не отпущу.

Мы так и не уснули той ночью – целовались и бесконечно ласкали друг друга, как в первый раз. Я провалился в дрёму уже под утро, а проснувшись, обнаружил, что лежу в постели один и в квартире абсолютно тихо.

Я испугался, честно сказать. Что он пошёл на трассу, я понял сразу, потому сон слетел в один миг. У Витьки интуиция как у лисы, и если он не хочет садиться за руль, значит, не надо за него садиться.

Вылетел из дома пулей и сам не знаю, как добрался до трека.

Витька был там. На мокрой скамейке у самого старта сидел Яр с секундомером.

- Сколько? – бросил я, толком ещё не отдышавшись.

- Десять.

- Кругов?

- Секунд.

Я только мотнул головой.

Витька затормозил – как всегда аккуратно. Раньше меня бесила эта его аккуратность за рулём, а после аварии только на неё я и надеялся каждый раз, и радовался, что Витя просто не может слихачить.

- Привет, - он вышел из машины и направился к нам, хотя я видел, что смотрит он только на меня.

Едва он оказался достаточно близко, я молча повис у него на шее и прижал к себе. Долго ощупывал, пытаясь убедить себя, что он настоящий.

- Витя, не ездий. Сам знаешь, мокрая трасса.

- Макс…

Витька чмокнул меня в ухо и провёл руками по моей спине, успокаивая.

- Всё хорошо. Я уже откатал. Ничего не случится. Пока ты со мной - это просто дождь.