Когда он прошёлся языком по моей головке и в первый раз втянул её в себя, мне показалось, что машина подпрыгнула.

- Витя! – повторил я, уже начиная нервничать, но послушно не менял скорость.

Витя продолжил двигать губами, только опустил ладонь поверх моей кисти, лежащей на руле.

- Витя…

Я с трудом повернул в сторону, завидев приближающийся забор. Повернул заранее, не доверяя уже собственным рукам.

Витя последний раз наделся до предела, и я почувствовал внутри себя маленький взрыв.

- Сво-о-олочь…. – простонал я, и как только он отстранился, остановил машину, - тебе что, опять в больницу захотелось?

- Я привык, - Витька с улыбкой потянулся к моим губам и легко поцеловал, - и я тебе доверяю.

Я откинулся назад и посмотрел на него уже серьёзно.

- А не промахнёшься?

Витя покачал головой.

- Не спрашивай почему. Ну что, довезёшь домой или меняемся?

Меняться я не хотел, так что домой мы доехали как есть.

Было это уже в двадцатых числах декабря, и по обоюдному согласию мы решили, что машина станет подарком на новый год. Я же разрывался между традиционной рубашкой и чем-то более весомым. Часы у Витьки уже были, а на машину мне не хватило бы, так что я решил остановиться на поездке – не далеко, в Ярославль, куда мы ездили в самый первый раз. Там же мы и справили сам новый год. На сей раз, правда, не в бюджетной «Заре», а в хорошем отеле, где, как оказалось, Витька останавливался во время каких-то соревнований.

Никакого особого шика не было – просто пили шампанское, занимались любовью и гуляли по заснеженному городу.

А когда вернулись, Витька почти сразу изъявил желание вернуться на трек.

В машину он, правда, смог сесть не сразу. Я видел, что он побаивается, и вот тогда-то и смог вытащить из него правду об аварии.

- Вить, ну хочешь как в тот раз? Сначала я за руль сяду.

Витька покачал головой.

- Ну тогда я встану туда, где обычно, хорошо? Будешь знать, что я с тобой.

- Не надо, - Витя помолчал, - я тогда в Берлине обернулся посмотреть на тебя.

Я на какое-то время ошалел.

- Ну, ты дебил, Вить.

Витька усмехнулся и повернулся ко мне. Потом резко обнял и сжал так, что стало больно.

- Макс, я всё ещё боюсь, что потеряю тебя.

- Вить, я никуда не уйду, неужели ты не понял?

- Даже если ты не уйдёшь сам… столько вещей есть на свете, которые могут отнять тебя у меня.

Я чуть отстранился и погладил его по щеке.

- Вить… Это никогда не пройдёт.

- Я знаю.

В тот день мы ушли с трека ни с чем. Витя поехал домой, а я попросил отпустить меня прогуляться на часок. Даже это он позволил мне с трудом, но тут он мне был не нужен – я ехал в ювелирный.

Вечером я так и не сказал ему, где был, только попросил разбудить меня, когда он соберётся на трек.

Витька так и сделал, и в девять, как и накануне, мы стояли на трассе. Витька опять таращился на своё авто, но залезать внутрь не спешил.

Я поймал его руку и сказал:

- Всё будет хорошо.

А потом, не дожидаясь ответа, надел ему на палец кольцо.

Витька тут же поднял руку к глазам, с удивлением рассматривая золотой ободок.

- Что это?

- Это я, - я улыбнулся и поцеловал его, - все прошедшие семь лет я ездил на твоём Порше и думал, что частичка тебя всё-таки со мной. Я не могу залезть к тебе под капот – твой менеджер убьет нас обоих. Но, думаю, частичку себя я всё-таки могу тебе дать.

Витя внимательно смотрел мне в глаза.

- Я могу считать, что оно обручальное? – спросил он.

Я поднял брови.

- Можешь говорить так журналисткам и поклонникам.

- А на самом деле?

- А на самом деле даже если мы потеряем друг друга, мы снова встретимся. Так будет всегда. Есть много вещей, которые могут разлучить нас, но ни одна не сможет разлучить нас навсегда. И я всегда буду любить тебя. И всегда буду стремиться к тебе. Что бы ни произошло.

- Спасибо, - Витька обнял меня и долго стоял, зарывшись носом в мои волосы.

Потом резко отстранился и нырнул в автомобиль.

Я отошёл назад и, забравшись на трибуну, сел и подал ему знак на старт.

Витька рванул с места. Он как всегда начинал осторожно, но так и не вылез из машины до вечера. Сначала ездил один, потом со мной, а когда я устал, продолжал наматывать свои круги.

Часам к трём подошёл Яр – сонный и с опухшими щеками. Молча сел рядом со мной и некоторое время тоже смотрел на Витьку.

- Я бы так не смог, - сказал он вдруг.

Я улыбнулся.

- Витька упрямый.

- Я не про это. Я про Германию… Я думал, вся эта «Красотка» закончится, едва он не сможет платить.

- Ну и дурак, - я пожал плечами, хотя в груди неприятно кольнуло, - ты нихрена не понимаешь между нами, Яр. И никогда не поймёшь.

- Мне и не надо. Просто хотел извиниться.

Я удивлённо посмотрел на него и увидел протянутую мне руку. Я поколебался и пожал её. Яр встал и стал спускаться к гаражам.

В середине февраля позвонила Иришка с удивительным сообщением: какой-то псих купил мои рисунки и просил мой номер телефона. Я разрешил дать, и он позвонил через пару дней. Оказалось, ему не очень понравились мои фьорды, зато он был в восторге от Витиных портретов. Он предлагал мне контракт на иллюстрации к его книгам, и я согласился, предупредив, что летом работать не смогу – всё шло к тому, что летом Витьку должны были опять забрать в Европу. Мы сошлись на том, что половину проекта я сдам в апреле, а вторую часть уже к следующей зиме. Теперь я рисовал, сидя прямо на трибуне, пока Витька тренировался. Заказчику нравилось не всё, но то, что не нравилось, мы продолжали выставлять у Иришки в галерее.

Весной Витя собрал всех на свой день рождения. Я, честно сказать, опасался встречи с его отцом, да и с Пашкой и его супругой.

Отец, однако, лишних вопросов не задавал. Только похмыкал хитро и поёрничал на тему Витиного кольца.

Пашка на удивление ничем не походил на себя прежнего и не сказал про нас вообще ничего. Пожал мне руку и держался так, будто мы все тут просто друзья. Я решил, что это большой шаг вперёд.

Ольга была не столь тактична и тоже немного похихикала над тем, что поняла всё ещё в школе, но Витька прямо попросил её заткнуться – и она заткнулась.

С Яном я к тому времени общался уже не меньше, чем сам Витя, и когда все пошли на кухню за каким-то чудо-пирогом, который Витька безуспешно готовил полночи, а мы остались в гостиной вдвоём, нам было нечего друг другу сказать, не потому, что нас разделяла наша роль в жизни Виктора, а потому, что мы всё давным-давно уже сказали друг другу.

- Я рад, что у вас всё сложилось, - выдал Ян вдруг.

Я усмехнулся и поблагодарил, а затем спросил:

- А у тебя?

Ян пожал плечами.

- А мне хорошо, когда у всех всё хорошо.

========== Bonus. Это просто дождь ==========

Шёл дождь. Маленькие капельки превращались в волнистые струи, сползая по стеклу. Ветер хлестал по жестяному навесу над окном, и мы оба не могли уснуть – не знаю, кто из нас не мог больше. Меня раздражали звуки, доносившиеся из-за окна, мне всё казалось, что это гигантская птица бьёт крыльями в стекло - и стоит мне уснуть, как она ворвётся в дом. А Витя и не пытался ложиться – сидел, глядя в окно в полной темноте, пока я, не выдержав, не подошёл к нему и не обнял за плечи.

- Вить, пошли.

Было стыдно и жалко признаваться, что я не могу без него уснуть. Как будто сам он не знал, как нужен мне и становится только нужнее с каждым днём.

Витька затушил сигарету и обернулся ко мне. Я с трудом мог различить в темноте его глаза.

- Завтра не надо вставать.

Я вздохнул. Витька с некоторых пор боялся выходить на трек после дождя. Он посмотрел фильм про какого-то гонщика Формулы 1 и почему-то решил, что это его альтер–эго, и его ждёт такая же судьба. Тот гонщик сгорел до пузырящихся ожогов, потому что вышел на трассу в дождь.