- Ты здесь, Макс. Это главное.

Я кивнул.

Это уже был самый долгий наш разговор за последнее время, но сестра почему-то не приходила.

Я пересел на пол так, чтобы можно было прислониться к кровати, положил руку на подушку рядом с его головой и опустил на неё подбородок, так что наши лица оказались совсем рядом.

- Тебе не надо сейчас думать об этом. Просто отдыхай. Подумай – когда ещё ты сможешь поваляться в кровати до двенадцати?

Витька тихонько усмехнулся.

- Да… Об этом. Меня выгнали из команды?

- Не знаю, не думаю. Я спрошу.

- Мне надо возвращаться к тренировкам, хочу на будущий год опять в Европу.

Я промолчал.

- Когда меня выпишут?

- Не знаю. Я спрошу.

Витя слабо кивнул. Мы снова замолчали.

- Паршиво ты выглядишь, - сказал он через какое-то время.

- Как и ты.

- Я бы в такого не влюбился…

Я фыркнул. Было даже не особо обидно.

- А я бы влюбился, - сказал я и погладил его по руке.

Потом наклонился и осторожно поцеловал в губы. Витюша ответил – неторопливо и ласково, но уже совсем не так слабо, как в прошлый раз.

Я отстранился и опять опустил подбородок на подушку рядом с ним, и мы снова замолчали. Его пальцы слабо поглаживали мою руку.

- Я твой день рождения пропустил, - сказал он. Я закусил губу. – А хотел машину подарить…

- Себя подари, - прошептал я и почувствовал, как он стискивает мои пальцы.

Больше мы ни о чём поговорить не успели – всё-таки пришла сестра, и Вите снова вкололи снотворное.

Остаток дня я с трудом мог сосредоточиться на проплывавших перед глазами и раздваивавшихся буквах.

С тех пор Витя стал просыпаться чаще и в сознании находился дольше. Мы расспросили врачей о перспективах – нам обещали, что новый год он будет встречать дома. Звонили Кристиану и Дэвиду – и если Кристиан склонялся к тому, чтобы списать Витю со счетов, то Дэвид твёрдо сказал, что ему надо быть в строю к апрелю. Узнав об этом, Витя заискрился какой-то новой энергией. Он вообще шёл на поправку всё быстрее.

Когда в середине ноября приезжал Витин отец, они уже смогли неплохо поговорить. Тогда же Ян отсидел своё последнее дежурство и после очередного разговора с Витей заказал билеты в Москву.

- Надо работать, - пояснил он мне, сдавая обязанности.

Я кивнул, в очередной раз ощутив себя абсолютно бесполезным.

Ян ушёл, а потом позвонил уже из аэропорта и попросил:

- Макс, ты звони. И по поводу Вити… И вообще.

- Хорошо, - сказал я, но так и не перезвонил.

Ян звонил сам каждый вечер, пока мне не стало стыдно тратить его деньги, и я не предложил перейти на скайп. Теперь уже звонил я - и не только по вечерам.

А около десятого декабря разрешили снять бинты. Я напросился присутствовать и едва не пожалел об этом: смотреть за каждым новым витком было больно почти физически. А когда сестра закончила, и Витя уставился в зеркало, я не выдержал: обнял его со спины и коротко поцеловал в шею, туда, где ожогов уже не было.

- Пиздец, - сказал Витя тихо.

На самом деле всё было далеко не так плохо. На виске и на скуле осталось несколько шрамов, и кожа на щеке чуть отличалась по цвету.

- Покраснение пройдёт, - сказала сестра осторожно.

Я перевёл, и Витя кивнул, но я видел, что лицо его закаменело.

- Можно нам побыть вдвоём? – попросил я.

Сестра поколебалась, но кивнула и вышла.

Не переставая обнимать Витю, я опустил подбородок ему на плечо и стал смотреть в зеркало рядом с ним.

- Ну что, уже покупаешь билеты? – спросил он.

- Ага, в Москву. Скоро Новый Год встречать.

- Я не про то.

- Я понял.

Я уткнулся носом в его голое плечо и поцеловал.

- А мне нравятся мужчины со шрамами, - добавил я.

- Врёшь.

- Вру. Мне нравишься ты.

Я поднял голову и встретился взглядом с его отражением.

- Витюш, ты бы знал, как я испугался, когда ты врезался. Как я потом боялся, что операция не удастся. Я чуть с ума не сошёл, пока ждал, когда ты придёшь в себя – хотя бы на минутку. Неужели ты думаешь, что я после этого куда-то уйду? Что после этого меня остановят какие-то шрамы? Я буду с тобой, даже если ты сам захочешь меня выгнать.

Витя смотрел на меня сквозь зеркало, и я не мог понять, верит он или нет.

А потом я не выдержал и задал вопрос, который мучил меня уже много дней:

- Вить, что там произошло? Ты же не мог врезаться.

Витя отвёл взгляд и ответил только:

- Не важно.

Я не решился допытываться.

Он ответил много позже. Проговорился случайно. Он сказал: «Я подумал о тебе».

***

Двадцатого его выписали. К тому времени он уже был совсем здоров, и последние пару дней я сидел у него в палате, и от ухода до прихода сестры мы целовались, как сумасшедшие.

Потом один единственный день погуляли по Берлину, который ни он, ни я за всё это время так и не успели увидеть всерьёз, и на утро взяли билет на самолёт.

На утро, потому что на вечер билетов уже не было, да и мы сами хотели провести этот вечер в городе. А уж ночь в самолёте выглядела совсем недопустимым вариантом.

Почти так же, как месяц назад, мы зашли поужинать в какое-то кафе. Съели по бифштексу – нам можно было подсунуть подмётку от ботинка, мы бы всё равно не заметили, потому что весь вечер таращились друг на друга не отрываясь - как в детстве.

А потом заиграла эта песня. Я вздрогнул от первых же аккордов, но не подал виду, потому что тут же заметил, как затуманился Витин взгляд, и понял, чего он хочет.

- Пошли, - я сжал его руку и потянул к танцполу.

- Ну, нет… Мне прошлого раза хватило.

- Пошли, говорю.

Я вытащил его в гущу народа и положил руки на плечи. Улыбнулся и предложил:

- Веди.

Витя поколебался секунду, потом опустил руки мне на пояс и плотно прижал к себе – так, что у меня спёрло дыхание. Мы оба почувствовали то, что знали и так – танца будет мало. Я опустил голову ему на плечо и напрочь забыл обо всём – так же, как и двенадцать лет назад. Для меня существовало только его тело. Тоненькая голубая венка, бьющаяся совсем рядом с моими губами. Его дыхание и биение сердца напротив моего. Мыслей не было. Только музыка и слова песни, которые врали – он был моим. И я был его. Навсегда.

========== Эпилог ==========

Витя подарил мне машину. Правда, уже на новый год. Корпус был от БМВ, а начинка авторская, и хотя смотрелся самодел не очень круто, до ста разгонялся за пять секунд.

Я долго ходил вокруг неё кругами, рассматривая и поглаживая, стараясь запомнить каждый изгиб.

Витя стоял в сторонке, надувшись как индюк, и явно ждал похвалы.

В конце концов, я улыбнулся, подошёл к нему, поцеловал и прошептал:

- Спасибо. Всё супер.

- Если что не так, могу доделать, - Витька положил руки мне на поясницу.

Я покачал головой. Потом посмотрел на авто и улыбнулся.

- Затестим?

Витька кивнул и бросился к машине, так что я еле успел нырнуть на водительское место первым.

- Моя тачка, чувак!

- Стоило попробовать.

Уже в салоне Витька поймал меня за плечи и поцеловал. Когда он отстранился, я задержал его на секунду подле себя и погладил по щеке, не касаясь подживающего шрама. Я не сказал, что люблю его, но думаю, он увидел это в глазах так же, как я увидел в его.

Я отвернулся и стал выводить машину из гаража.

Уже на улице Витька спросил:

- Куда мы едем?

- Увидишь.

Ехали мы на тот самый пустырь, куда он возил меня однажды понтоваться своим самым первым самосбором. Витька понял это уже на выезде из города и спросил:

- Почему не на трек?

Я поморщился.

- Не то.

С полчаса мы нарезали круги и восьмёрки, а потом Вите что-то вступило в голову, и я почувствовал его руку на своём паху.

- Витя… - произнёс я предостерегающе, когда рука дрогнула на руле.

- Не снижай, - Витька подмигнул и, рывком расстегнув молнию, наклонился к моим джинсам.