- Не знаю… со школы, да. Да и тогда, на Базе… Ты был другим. Но ты не постарел. Тебе никак не дашь тридцать.

- Тогда почему меня не берут на съемки?

Я вздохнул.

- Макс, нахрен тебе эти съемки?

Он поджал губы и снова уставился в телевизор, но совсем ненадолго. Он щёлкнул пультом, останавливая фильм, и опять повернулся ко мне.

- Вить, насколько этот наш… контракт?

К тому времени долг мы уже отдали, хотя порше его всё еще торчал в ремонте – отец и так смотрел на меня волком после того, как я унёс из общака шестьдесят штук.

- Ты сейчас о чём спросил, - уточнил я, жалея, что он уже вырубил телевизор, потому что мне дико хотелось по чему-нибудь щёлкнуть, хотя бы и по кнопке, - о том, сколько тебе отрабатывать или о том, когда следующая зарплата?

Макс поджал губы и промолчал.

- Я тебя вроде не сильно напрягаю, или как? Или тебе деньги ещё нужны? Машины давно не менял?

Макс сжал губы ещё плотнее, а потом сказал спокойно и холодно.

- Не бесись. Мне не нужны машины.

- А что тебе нужно?

Макс встал, прошелся по комнате и снова остановился напротив меня.

- Я тут с ума схожу.

Я закрыл глаза и глубоко вдохнул.

- Да кто тебе мешает куда-то выходить? Я тебя каждый день зову и на трек, и на вечеринки.

- Это… не то. Вить, не злись. Я правда не знаю, чего мне не хватает. Но это не гламурная жизнь. Этим я точно по уши сыт, на две жизни хватит. А гонки… Ну, я не знаю. Мне ведь нечего там делать. Там твои друзья. Яр, Славик, даже этот твой Ян… и все при деле, один я торчу и смотрю.

- Ты мне там нужен, - сказал я тихо, - я хочу знать, что ты смотришь на меня.

В глазах Макса отразилась боль.

- Но это тебе… Вить… я же тебе сто раз говорил, я приеду, если нужен. Но что я делаю сам? Чем стало лучше? Я больше не трахаюсь за деньги. Я сижу и смотрю телек сутками. Я для этого закончил универ? Нахрена я нужен и кому? Чёрт… Это всё не твоя проблема. Извини.

- Это моя проблема, - я встал и подошёл к нему. – Не знаю, Макс. Может, ты и прав, но съемки… неужели это лучше?

- Не знаю, - Макс отвернулся. Подошёл к окну и прислонился лбом к стеклу. – Я это знал… Где-то глубоко внутри всё время знал. Я просто не могу больше ничего.

- Ты себе сам противоречишь. Ты же учился зачем-то.

Макс метнул на меня быстрый взгляд.

- Ты-то уж знаешь зачем.

- Для матери?

- Смешно, да? Если бы знал, чем всё закончится – и не подумал бы идти в это долбаное МГИМО.

- Ну, отлично. Ты же хотел в художку?

Макс снова усмехнулся и, развернувшись, уселся на подоконник.

- Витька, ты видел, как Иришка рисует?

- Ну, - я невольно посмотрел на висевшую у нас на стене картину, изображавшую морской прибой.

- Так вот, у неё не покупает никто. Она сначала торчала на вернисажах, продавала сама. Но ей же нужен стабильный доход, а там купят одну картину раз в месяц. Честно, у неё наверное, кроме меня, никто картины и не покупал. А если покупали… она на один такой пейзаж тратит недели три, а дают за него от силы десять тысяч. И не долларов, а рублей.

Я фыркнул.

- Мы с тобой о деньгах говорим или о профессии?

Макс пожал плечами.

- Мне же надо куда-то деваться, когда тебе надоест меня содержать.

- Одуреть. До тебя не дошло до сих пор?

- И мы возвращаемся к моему вопросу… надолго ли наш контракт?

- Навсегда, - сказал я, подходя к нему вплотную. – Пока у меня самого есть деньги – оставайся здесь. Машин я тебе дорогих не обещаю, но порше твой вытащу. Ну, а если тебе Астон Мартин нужен… тут извини.

- Эх, Витька… - Макс потянулся ко мне и, обняв, положил голову мне на плечо, - откуда ты взялся такой?

Я усмехнулся.

- Тот же вопрос.

- Не жалеешь, что столкнулся тогда со мной?

- Сто раз жалел. Но куда деваться,- я поддел его щёку носом и, заставив поднять голову, поцеловал. И Макс ответил. Может быть, без прежней страсти, но по-настоящему, иногда несмело проникая на мою территорию.

Мы разошлись по спальням, а часа в три ночи я проснулся от скрипа двери. Приподнялся на локтях и увидел его силуэт. Максимка был голый. Я видел только край его бедра, освещенный тусклым светом, проникавшим в комнату из окна.

- Вить…

- Да.

Макс замер, будто не ожидал ответа.

- Ты не спишь? – спросил он немного испуганно.

- Я тебя жду.

- Дурак, - Макс фыркнул и, скользнув ко мне, забрался под одеяло. – У тебя холодно там, - пробормотал он, подкапываясь ко мне и обнимая.

Я усмехнулся.

- Обогреватель включил бы.

Макс не ответил. Прижался вплотную, уткнулся носом мне в ухо, глубоко вдохнул и замер.

- Ты же не против? – спросил он спустя долгих несколько минут. А может только мне показалось, что прошло целых несколько минут, а на самом деле это было только мгновение…

Он потом уверял, что пришёл просто погреться… Очень правдоподобно уверял.

Но уже к концу этих нескольких минут я понял, что месяц в одной квартире с ним, на одном диване, когда он валяется на моей груди, бессовестно задевая бёдра, месяц, когда он шастает из душа до библиотеки в одном полотенце – это очень, очень много.

Я сам уткнулся ему в волосы и чуть не задохнулся знакомым запахом хвои. Дома он не использовал, конечно, никаких парфюмов, и потому пах как в детстве. Он был таким же тёплым и гибким, каким я запомнил его – подумать только, полгода назад.

Я снова почувствовал, как на меня накатывает эта безумная жажда. Я ещё надеялся загнать её обратно, когда почувствовал, как обжигает жаром моё бедро – там, где он прижимался ко мне пахом.

- Макс… - я приподнял голову, заглядывая ему в глаза, и тут же обнаружил, что он тоже смотрит на меня – горящими кошачьими глазами.

Я толкнул его на спину, но, к моему удивлению, он не поддался и резко толкнул в плечо меня самого, судорожно прошептав:

- Пожалуйста, Вить…

Что там пожалуйста, я понять не успел, потому что его руки принялись гулять по моей груди, а он продолжил шептать как ненормальный:

- Витя, Витя, Витя…

Я простонал, когда его пальцы поймали мой член и принялись бешено ласкать.

- Не так быстро, - я всё-таки оттолкнул его назад и, поймав руки, завёл их за голову, зафиксировал запястья одной рукой, а другой принялся гладить такое любимое тело. Каждое прикосновение я сопровождал поцелуем, всё стараясь напиться им - и никак не в силах этого добиться.

- Пусти, - прошептал он. Я тут же опомнился, отпустил его руки и поймал его взгляд, опасаясь, что напугал его – но он глядел абсолютно пьяно, а освободившись, обхватил меня руками и принялся ласкать спину и ягодицы, иногда забираясь между ними, но тут же убирая.

- Макс, ты сверху хочешь? – спросил я напрямик.

Макс открыл рот. Снова закрыл.

- Да, - выдавил он, - но я не настаиваю.

Я коротко поцеловал его и, встав, отправился на поиски смазки. В моей холостяцкой спальне так давно не было вообще никого, что отыскалась она далеко не сразу. Наконец вернулся к нему и, поцеловав, забрался обратно под одеяло рядом с ним. И дальше, всё так же продолжая целовать, стал готовиться.

До Макса, кажется, какое-то время вообще не доходило, что происходит. Он ластился ко мне, гладил и отвечал на поцелуи, пока не проследил случайно пальцами мою руку. Удивлённо посмотрел мне в глаза, а потом вдохновенно принялся помогать.

В конце концов, я снова оказался на спине. Он махнул членом по моему входу, примериваясь, и стал осторожно входить.

Я пожалел, что не додумался включить свет, когда вспомнил его счастливое лицо в последний наш такой раз.

- Ну, как? – спросил он.

- Раньше ты не интересовался.

Макс усмехнулся.

- Витька, я семь лет сверху не был. Да и семь лет назад… только с тобой. Я боюсь.

Я сжал его бёдрами и погладил по спине.

- Семь лет назад мне понравилось, - сказал я и, поймав его ягодицы руками, крепко сжал, заставляя войти до конца.

Макс шумно выдохнул и задвигался, откликаясь сначала на движения моих рук, а потом уже просто заставляя меня стонать и покачивать бёдрами в ответ. Мои руки поднялись выше, я притянул его к себе за плечи и поцеловал. Макс откликнулся уже легко и свободно, так же агрессивно, как и раньше, и не разрывал поцелуя до самого конца.