========== Глава 4 ==========

Щевлёв продолжал курить как паровоз. Пожалуй, это было единственным, что мне в нём не нравилось. Он должен был бы немного успокоиться, но казалось, с каждым днём ему становилось всё хуже.

- Как сон? – спросил я. Наша четвёртая встреча проходила в парке, я решил, что немного свежего воздуха ему не повредит, но теперь сомневался, что хоть какой-то воздух пробивался сквозь окутавшие его кольца табачного дыма.

- Всё так же, - сказал он ровно.

- Понятно.

- Я продолжу?

- Да.

Говорил он так, будто был пьян. Будто всё это теснилось в нём давным-давно, а я всё никак не мог понять, какое значение для взрослого и успешного человека могут иметь эти детские воспоминания. Я бы понял, если бы он был одним из тех, кого мучили сверстники. Понял бы, если бы у него была неблагополучная семья. Но всё у него было в норме, кроме, разве что, одного – Щевлёв был геем и, похоже, влюбился в одноклассника. Что ж, от этого пока никто не умирал. Ну, может быть, почти никто.

***

Он стоял у меня перед глазами. Собственно, он стоял у меня перед глазами всё время, пока я не видел его живьём – и поэтому не видеть его живьём я попросту не мог. В школе я его отыскать даже не пытался, трусливо пряча от себя тот факт, что где-то там, быть может, мои же друзья доводят его до тихого безумия. А вот после тренировки сразу же бежал к нему домой, прихватив с собой коробку мороженого.

С ним было легко. Это ни в какое сравнение не шло с тем, как я привык проводить время с Пашкой, и Пашка со своими тупыми шуточками быстро оказался забыт.

Максим рассказывал мне об автомобилях, о гонках, о командах… а я не переставал удивляться тому, сколько может скрываться за тихой и такой незаметной оболочкой. Хотя теперь уже я с трудом мог бы назвать его незаметным. Вечера с ним светили мне как солнышко в пасмурном осеннем окне.

Отец удивлялся, куда делся запах сигарет – а я почти перестал курить, потому что боялся пропитать запахом табака обои в его квартире.

Я узнал, что его мать уехала на полгода заграницу, а где отец - он говорить не хотел. Как он живёт один, мне было непонятно, зато я понял, почему он так боялся показывать мне свою дверь.

- Меня только дома не трогают, - сказал он тихо, когда я преодолел какую-то невидимую преграду недоверия, прочно отделившую его от мира. – Ты извини, что я так…

А мне было нечего ответить, потому что он боялся не зря. Я был одним из тех, кто вполне мог превращать его повседневную жизнь в ад.

- Почему ты терпишь-то? – не выдержал я. Это была какая-то защитная реакция, попытка спастись от чувства вины.

Он поднял бровь и насмешливо посмотрел на меня.

- А ты не заметил, что их всегда больше, а, Вить?

- Да ёп… Ну меня же не трогают.

Максим пожал плечами и, откинувшись на подушку, уставился в потолок. Он любил говорить так, лёжа на спине и глядя вверх, будто бы и не со мной, и иногда от этого мне становилось обидно. Я чувствовал себя лишним, какой-то заменой того, кого в самом деле хотят видеть.

- Я не хочу об этом говорить.

Мне оставалось только вздохнуть и сменить тему. Если честно, я тоже не хотел. Мне было с ним хорошо. А что было снаружи – значения не имело.

Очень удобная позиция, да? Только это нихрена не так. Притворяться удавалось лишь до тех пор, пока в очередной раз в столовой меня не подцепил недовольный Пашка.

- Колись, кого ебёшь?

Я покосился на друга и опять уткнулся носом в чашку. После Максима общение с Пашкой показалось мне похожим на нырок в деревенский туалет за монеткой. И вроде знал я его сто лет… А никогда такого не ощущал.

- Тетрадку по алгебре.

Пашка довольно заржал.

- Чё, правда что ль?

- Да. Отец хочет, чтобы я к поступлению готовился.

Пашка хмыкнул.

- Ты попал.

- Да как бы… Паш… Уже и тебе пора.

Пашка посмотрел на меня как на психа.

- Я в физкультурный пойду.

- Ну-ну.

Спорить я не стал, хотя испытывал большие сомнения, что его с распростёртыми объятиями ждут хоть бы даже и в физкультурном.

- Спидозного лечить пойдёшь?

Я вздрогнул.

- Когда?

- После пятого. На большой перемене.

- Паш…, а зачем?

- Как зачем? Оборзел совсем, пидор грёбанный.

Продолжать расспросы смысла не было.

- А почему так рано? – спросил я задумчиво.

- А он потом домой сваливает. Он из «В»-шки. Ты скажи, идёшь или нет? А то чё-то совсем из жизни выпал.

- Иду.

Не пойти я по-прежнему не мог, вот только что мне делать там, тоже не представлял.

Помог мне случай – хотя чёрт его знает, помог ли. Пашка прокололся на самостоятельной по физике и был оставлен работать над ошибками. Пашка и физика были вещами несовместимыми, поэтому ни на «лечение», ни на тренировку его можно было не ждать.

Спустился вниз я один и невольно бросил взгляд на забытый на вешалке белый шарф. Вешалка была уже почти пустой, и знакомого песочного пальто на ней не было – только этот вот одинокий шарф.

Я взял его и хотел было спрятать за пазуху, но почувствовал исходивший от него запах и на несколько секунд полностью выпал. Чем он таким пах – ума не приложу. Я таких трав и названий никогда не знал. Где он вообще берёт эти шмотки свои? Тоже вопрос.

Задавать их себе я не стал, сделал над собой усилие и спрятал шарф, а сам рванул в курилку.

Успел я не слишком вовремя, но всё-таки успел. Сумка Максимкина была уже выпотрошена, и двое дебилов пихали ему что-то в рот.

- А ну разбежались нахер, - рявкнул я.

Белобрысый непонимающе посмотрел на меня.

- Куда без Пашки начинать?

Белобрысый и Серёга переглянулись.

- Ваще правда, - сказал Серёга неуверенно.

Я подошёл вплотную и понял, что меня сейчас вырвет. Пацаны явно шли по нарастающей. В руках у них были комья земли, в которых что-то копошилось. Захотелось взять обоих за шкирку и приложить о кирпичную стену. Поборовшись с собой секунду, я подошёл к Белобрысому и исполнил свою мечту.

- Я, блядь, сказал – нахер отсюда, - повторил я, встряхивая его на последок, – или оглохли?

- Тихо, Норрис…

Серёга уже понял, что его занесло, но отступить не успел. Я выпустил Белобрысого и врезал ему, не особо разбираясь куда попадаю.

- Блядь, во отмороженный-то, - пробормотал Белобрысый, - Серёг, валим, а?

Мешать я не стал. Только замер, глядя сверху вниз на Макса, стоящего на коленях. Песочное пальто его было испачкано в грязи, но на губах играла улыбка, от которой мне опять стало неимоверно стыдно.

Я бросил косой взгляд на угол школы.

- Учебники сам соберёшь? – спросил я, не глядя на него.

Краем глаза я видел, как гаснет улыбка.

- Подставляться не хочешь? – спросил он.

- Незачем это, - ответил я уклончиво. – Они мои друзья.

Губы Макса презрительно дрогнули. Он принялся торопливо ссыпать учебники в сумку.

- Шарф вечером отдам, ок? – спросил я, всё также не двигаясь – задний двор отлично просматривался из окон.

- Знаешь, что? – выдал он вдруг. - Подавись, я новый куплю. А то заражусь ещё.

- Чё? – не понял я и всё-таки обернулся к нему.

- Ничего. Друзья они… - передразнил Максим, - да ты такое же дерьмо, как они. Только они хоть не врут.

Он перекинул сумку через плечо и спокойной, но быстрой походкой направился к воротам, а я так и стоял, разинув рот и глядя ему вслед.

***

Тренировка вышла тоскливая. Ни Пашки, ни Макса. Меня поставили в спарринг к какому-то незнакомому парнишке, который всё время падал, почти что даже без моей помощи. А когда вернулся в раздевалку и стал одеваться, обнаружил выпавший из рукава белоснежный шарф, который всё так же пах чем-то вкусным.

Я зарычал и ударил кулаком по стене. Абсолютно, на самом деле, неспортивно. Хотел было убрать шарф в сумку, но опять почему-то не смог и вместо этого сунул его за пазуху так, чтобы чувствовать этот нежный аромат.