Мне, честно, даже не верилось. Ну, Пашка, ну, гад… решил себя суперменом показать напоследок.

Потом уже, много лет спустя, я подумал, что придумал он, в общем, верно. Если бы он своим подсосам показал, что он меня слабее и за слова не отвечает, то долго бы их банда не протянула. А он, видимо, своим положением всё же дорожил. Вот и решил подмазаться под занавес: типа ничего между нами не было, и он сам так хотел.

Он даже потом мне пожрать приносил. И как я понял, жалел страшно.

Пашка пожал мне руку и, стараясь сохранять хорошую мину, двинулся прочь. Народ стал постепенно растягиваться, и только я всё стоял на месте.

Макс ко мне подошёл, когда все почти уже разошлись. Он улыбался, но в глазах всё же было беспокойство.

- Вить, домой пошли? – спросил он.

- Ага… - сказал я.

- Вить, ты чего?

Я на него посмотрел. Признаваться ужасно не хотелось, но один бы я оттуда вряд ли уполз.

- Макс, я идти не могу.

- Что?

Макс оглядел меня с недоумением и испугом. У меня даже разбито ничего особо не было, бил-то в основном я.

- Макс, руку дай.

Макс торопливо подставил мне плечо, правильно угадав сторону.

В колене опять что-то хрустнуло, и я выругался матом – громко и сочно.

- Витька… Скорую, может?

- И чё, мне тут до её приезда торчать?

Он кивнул.

- Давай домой. Только потихоньку.

Кое-как он дотащил меня до дома, хотя я на правую ногу уже вообще опереться не мог. Затащил к себе и уложил на диван.

- Сейчас врача вызову, - пообещал он, - и анальгина дам.

Макс всё сделал, и мы стали ждать. Он снова сидел и гладил меня по голове, как тогда, в больнице. А потом пришёл врач. Поцокал языком, прописал какие-то обезболивающие и сказал, что нужен рентген.

На следующее утро ходить я всё ещё не мог, но Максимка всё-таки заставил меня добраться до поликлиники. Сделали рентген. Врач смотрел на меня как на дебила. Потом вызвали всё-таки скорую. Макс остался сидеть где-то в коридоре, а меня заставили надышаться какой-то хренью…

Короче, провалялся я в больнице три дня. Ходить мне запретили строго-настрого.

Когда я заикнулся было о том, что мне надо на тренировки – школа мне, кстати, в голову тогда не пришла – врач посмотрел на меня мрачно и зло.

- В чём тренировался? – спросил он.

- Тхэквондо.

- Забудь.

Все попытки выяснить, что значит это его «забудь», успеха так и не дали. В конце концов объяснил мне всё-таки отец.

- Полгода минимум никакого тхэквондо, - сказал он мрачно, когда мы уже были дома. – И ты дебил, Витька, вот сейчас ты реально дебил.

Мне как-то не понравилось, что он даже не орёт, но говорить отец отказался.

Меня оставили на постельном режиме. Теперь уже Макс ходил ко мне каждый день, правда, в промежутках между школой и курсами, куда я, в итоге, так и не попал.

Ну и, как я и сказал, приходил Пашка. Был растерян и извинялся дико. Вот только от него я услышал полную версию диагноза:

- Батька твой сказал, что со спортом всё, - сказал он мрачно. – Вить, я не хотел. Ну ты сам же нарывался… Ну, Вить.

- Забей, - сказал я мрачно, и только когда он ушёл, попытался вдуматься в случившееся.

Что это значит – со спортом всё? Вот так просто? Из-за одного удара? Из-за одной долбанной драки?

Сначала не верилось. Потом хотелось что-нибудь разбить. Потом накатила тоска.

Тут вот и пришёл Макс. Сам причём, в дверь даже не звонил. Батька, оказывается, дал ему ключи.

- Вить…

Мне говорить не хотелось. Я просто отвернулся к стене.

Он что-то там намутил на кухне, притащил мне бутерброды и чай. А когда я так и не повернулся, забрался ко мне на кресло и прижался всем телом.

- Вить, всё будет хорошо.

- Ты откуда знаешь? – спросил я.

Он ничего не ответил. Просто погладил меня по плечу, отвёл в сторону волосы и поцеловал тихонько.

- Витенька, прости меня.

Я усмехнулся и чуть повернул к нему голову.

- Тебя-то за что?

- Я тебя во всё это втянул. Я не знал, Витюш.

Я вздохнул и опять отвернулся.

Так мы и лежали уже молча. Он меня время от времени целовал куда придётся и не переставал обнимать.

И приходил так потом каждый день, пока меня не сняли с больничного, но было это уже в апреле. И со спортом – в том виде, в котором я привык о нём думать, действительно было всё кончено.

========== Глава 16 ==========

Комментарий к Глава 16

Главка маленькая :/ Я была уставшая :/

Все эти два месяца Максимка таскал мне журналы об автомобилях. Думаю, он понимал, что делать мне дома абсолютно нечего – я к такому образу жизни не привык. К компьютерам тяги я никогда не испытывал, телек и крутившиеся по нему сутками мыльные оперы – к ним тем более.

Моё детство прошло во дворе. Пока не появился Макс, я целыми днями тренировался или гонял у дома. Потому и перепробовал кучу секций, что дома сидеть не мог. Теперь же всё это закончилось и надо было думать, что делать дальше.

У меня идей не было. После травмы я впал в какой-то ступор, из которого даже Максу меня вытащить удалось не сразу. На Пашку злился, но это быстро прошло. А вот мысли об Артёме мне покоя не давали, но о нём надо будет рассказать отдельно.

В итоге вот вышло так, что я целыми днями лежал и думал – чего не делал, в общем-то, в своей жизни никогда. Пытался читать, но книги у меня не шли. А вот Максимкины журналы пришлись как раз впору.

Сначала я просто разглядывал картинки. Мне тогда, честно говоря, идея водить машину казалась такой же безумной, как и Максу – я даже представить боялся, сколько придётся на неё копить, получая папкину зарплату. Но мечтать не вредно – особенно, когда перспектива поиграть в футбол или пройти пару дорожек в тхэквондо для тебя так же малореальна, как и перспектива сесть за руль болида.

Я начинал потихоньку запоминать основные сходства и различия, марки и модели.

К концу первого месяца я уже так привык к тому, что каждый день читаю что-то про моторы и подвески, что уже не мыслил себя без этого.

Я даже начинал переписывать характеристики и в тетради, на бумаге пытаться собрать идеальный автомобиль.

Однако это всё были мечты, и я это отчётливо понимал. Что-то вроде игры. Лекарство от безделья.

А вот о том, что делать на самом деле, думать не хотелось.

Я, в отличие от Макса, никогда не задумывался ни о каких возможностях проскочить в ВУЗ, пользуясь своими наградами. Моя жизнь ограничивалась одним днём, и заглядывать в завтрашний день я мог только если речь шла о тренировках.

Теперь было ясно, никакие мои достижения никого интересовать не будут. Кроме того, свой шанс поступить вместе с Максом я, видимо, упустил. Я правда всё равно старался переписывать у него конспекты, но особо в успех не верил, а это очень важно - верить в собственный успех. Я знаю это лучше, чем кто бы то ни было.

Я попросил отца принести мне справочник и подобрал себе педагогический ВУЗ поближе к дому. По крайней мере, мои шансы поступить туда были реальны. Однако, получение фиктивной бумажки никак не отвечало на вопрос, что мне делать дальше – а ведь до конца школы оставалась всего пара месяцев. Колено снимало вопрос об армии, но я прекрасно понимал, что и дальше сидеть на шее у отца было бы некрасиво.

Максимкины журналы наводили меня на мысль о какой-то работе с машинами – просто потому, что никакой другой работы я особо не знал. Правда, учитывая, что и под капот я не заглядывал никогда в жизни, здесь мои шансы тоже выглядели мифическими.

Пару раз я пытался заговорить обо всём этом с Максом. Он неизменно начинал утешать меня и доказывать, что я ещё поступлю вместе с ним. В какой-то момент мне это надоело, и я решил больше его в свои проблемы не вмешивать. Так что говорить мы опять стали мало – хотя теперь мне как никогда нравилось просто лежать рядом с ним, листать его журнальчики и обсуждать то, что ему нравилось. Наконец-то я мог поддержать разговор на тему гонок.