- Максимка…

Зарылся носом ему в плечо, а он в моё.

- Я должен был тебе сказать сейчас, чтобы ты не думал потом, что я это в благодарность или ещё как-то. Даже если ты сейчас никуда не пойдёшь, я тебя всё равно люблю. Никто для меня не делал столько, сколько ты.

- Да брось ты… - я потёрся носом о его шарф, потому что до шеи добраться не смог. – Не на войну собираюсь.

Я вздохнул.

- Макс, просто… Ну, мне обидно, что ты мне не доверяешь. Я же тебе всё рассказал. А из тебя всё клещами тянуть надо.

Максимка вынырнул из моего плеча и посмотрел мне в глаза.

- Тебе сейчас рассказать? Прямо тут?

Я взял его руку и посмотрел на часы – своих я тогда не носил. До встречи с Пашкой оставалось ещё больше получаса.

- Расскажи. Без меня не начнут.

Макс оглянулся на заледеневшую скамейку. Место мы, конечно, выбрали дурацкое, но к нему идти было слишком долго, да и уходить оттуда потом – слишком трудно.

- Вить, ты злиться не будешь?

- Я разве на тебя когда-нибудь злился?

Макс опустился на скамейку и утянул меня за собой.

- Ну, в общем….

Он замолчал. Молчал минуты две, пока я не окликнул его:

- Макс!

Максим вздохнул.

- В общем, Тёма - тот парень, которому я писал открытку. Только мы к тому времени с ним уже… Ну, в каком-то смысле встречались. У нас не было ничего, - торопливо добавил он, хотя я, в общем-то, ничего и не говорил. Только теперь не удержался и спросил:

- А фотки? И что это вообще за парень, с которым ничего не было, но вроде как встречались?

- Ну… в том то и дело, - он ссутулился и уткнулся глазами куда-то в сугроб, - он мне нравился. Я ему… Не знаю. Просто я тогда только перевёлся, всей этой фигни ещё не было… я вообще толком не знал, что мне нравятся парни. Просто сдружился с ним. Потом стал ловить себя на том, что рисую его. Всё время смотрю на него… Он, видимо, тоже это заметил. Пригласил меня домой, мы выпили немножко, разболтались… Он спросил, не гей ли я. Я сначала вообще на него смотрел как на психа, а потом он меня поцеловал…

Максим приподнял руку, чуть отвёл в сторону шарф и коснулся своей шеи чуть ниже уха.

- Вот тут. И тут уже мы оба поняли, что я, кажется, всё-таки гей.

Он перевёл дыхание.

- А Артём… не знаю. Он мне никогда не говорил, что любит, как ты. Даже не говорил, что я ему нравлюсь… Мы просто заходили к нему домой после школы. Сначала общались, а потом как-то уже меньше. Как и у нас. Он стал уговаривать меня переспать, но мне как-то… Ну знаешь, это же вроде как признать, что я всё-таки гей. Да и пишут, что больно, и всё такое. В общем, я не хотел. Я как-то заикнулся, что, может, наоборот бы попробовал, но Артём только посмеялся – мол, у меня ж на лице написано, что я зад подставить хочу.

Максим неуверенно повернулся ко мне и замолк, будто ожидая ответа на невысказанный вопрос.

- Ты просто красивый, - сказал я тихо, - это всё, что я у тебя на лице прочитал. Просто, что хочу быть с тобой. А как - не важно.

Макс поймал мою руку и сжал. Другую я опустил ему на плечо, притянул к себе и ещё раз вдохнул запах его волос.

- Я, наверное, неправильный… - сказал он тихо, - но я не хочу так. Я хочу, чтобы можно было гулять вместе, сходить в кино, поехать куда-то…, а не так, просто секс в грязной квартире - и разбегаться по домам. Мне не так уж и нужен был этот секс. Просто… просто…

Он замолк и уткнулся носом в воротник моей куртки. Сидел так не двигаясь какое-то время, а когда попытался отодвинуться, мне показалось, что в глазах его что-то блеснуло. Я тут же притянул его обратно, ещё ближе к себе, и уже не отпускал.

- Макс, я знаю. И я тоже этого хочу.

Он рвано выдохнул и всё же чуть-чуть отстранился.

- В общем… мы с ним несколько раз об этом говорили, но толку никакого. И потом я написал эту открытку. Я, наверное, хотел, чтобы её увидели. Мы тогда уже месяца три как встречались. Я уже просто не мог выдержать этого. Все дни превратились только в эти споры и уговоры. Дружбы уже никакой не осталось, только вот это всё… И я хотел, чтобы ему пришлось определиться. Хотел, чтобы ему пришлось решить, нужен я ему целиком или нет.

Он замолчал на какое-то время, потом помотал головой, разгоняя воспоминания, и продолжил.

- Ну, а потом были фотографии… То есть фотографии-то были ещё раньше. Мы тогда просто прикалывались, у нас всё только начиналось. Я потом уже думал, может, это тоже была попытка развести меня на секс?

Он покачал головой.

- Не знаю. Тогда мне было весело, и я не думал, что потом он может что-то с ними сделать. А после записки дня через три он пришёл ко мне. Уже после того, как меня избили первый раз. Он тогда стоял и смотрел, и когда он пришёл, я думал, что он хочет извиниться. Но он только показал мне фотографии и сказал, что если я начну распространяться о том, что между нами было, вывесит их на стенд с расписанием.

Макс опять закрыл глаза и вздохнул.

- А там ещё две… Там… В общем, они самые личные.

- Это было год назад, - сказал я, крепче сжимая его руку.

- Это было год назад, - повторил он, - только теперь, как видишь, он опять ходит ко мне. Пока только угрожает, но…

- Чего он хочет?

Макс пожал плечами.

- Всё того же. Вот что ему так сдался этот секс, а? Он сказал, что фотки тебе покажет. Теперь уже не покажет, - Макс усмехнулся, - поэтому я так обрадовался вчера.

Он замолчал.

- Вот. Это, в общем, всё.

Я вздохнул.

- И почему было не рассказать мне сразу?

Макс отвернулся.

- Вначале я не хотел… А потом уже подумал, что ты не поймёшь. Ты же и не понял, когда увидел фотки. Ты бы решил, что ты у меня не первый, и мало ли…

- Дурак ты, Максимка.

Он вздохнул.

- Наверное. Но я боялся. У нас же всё было почти хорошо…

- Чего ты ещё боялся?

Он покосился на меня.

- Много чего.

- Например.

- Например, что у тебя так же, как у него. Ну не могу же я дважды наступить на одни и те же грабли.

Я молча притянул его к себе.

- Сейчас боишься? – спросил я.

- Не знаю. Мне кажется, ты всё-таки не такой. Я вчера это понял. Когда ты меня не бросил.

- Дурак, - повторил я и поцеловал его в макушку. – А с родителями что?

Макс напрягся и бросил на меня косой взгляд.

- Отец в тюрьме, - сказал он. – За долги. А мать замужем. Она во Франции и, наверное, счастлива. Только я там ни к чему. У них уже своей дочке годик. Только не надо об этом никому, Вить. У меня и так проблем хватает.

- Не скажу, - я осторожно поцеловал его ещё раз, - Максимка, вот просто больше не делай так. Я тебя правда люблю. Я всё выслушаю.

Он прижался ко мне и мы сидели бы так, наверное, ещё долго, если бы я не вспомнил о том, зачем вообще вышел из дома.

- Макс, времени сколько?

Времени было без пяти шесть.

***

Виктор затушил очередную сигарету.

- Ну, а потом была драка. Это, в общем, не интересно, да и деталей я не помню. Помню только, что когда пришли на перекрёсток, народу собралась целая толпа – как будто все три наших класса да ещё свора мелюзги. Помню, что Пашка на сей раз был трезвый, и дрались мы красиво, по всем правилам.

А потом уж помню, как что-то хрустнуло в колене, и боль адская, так что ноги подкосились. А потом сразу же следующий удар – и я еле-еле успел увернуться. Стоять было тяжело, но именно поэтому я понял, что всё это представление пора заканчивать. Собрался и врезал ему под дых, а потом сразу в челюсть. Всё. Чистая победа. Полный нокаут. Выждали секунд десять. Я подал ему руку, и тут же сам понял, что если буду тянуть его наверх, то просто не выстою.

Пашка это видел как будто, руку взял для порядка, но особо на меня опираться не стал.

И вот тут он меня удивил по-настоящему.

***

- Всё. Тема закрыта, - сказал Пашка.

Я смотрел на него недоумённо.

- Тема закрыта, - повторил он, обращаясь уже к зрителям, но больше всего к своей компании, собравшейся у фонарного столба, - Витька наш был и будет наш. Что мы тут с ним решали - никого не касается. Кто к нему или к пацану его доебнётся – сам урою.