Другую Макс поймал сам и носом уткнулся мне в затылок. Полежал так и стал беспорядочно целовать основание шеи.

- Вить… - он опять потёрся об меня носом.

- М… - простонал я устало.

- Спасиб. Это кайф.

Я все-таки нашёл в себе силы и, перевернувшись, прижал его к груди.

На самом деле потом он редко проявлял инициативу в таком смысле. Наверное, ему просто хотелось попробовать, и он это сделал.

***

Виктор долго молчал.

- Это, наверное, была самая интересная часть тех ралли. Хотя нет… ещё финиш. Когда снова так же, как на старте, ревели моторы и пахло бензином, и я не выдержал и, мешая ему досмотреть, прижал к себе и стал целовать.

А потом мы вернулись домой и всё началось по-новой.

========== Глава 14 ==========

Во вторник после тренировки я, как обычно, принял душ и стал спускаться к Максу. Он кстати как-то очень грамотно и ненавязчиво приучил меня следить за собой. Просто неуютно было рядом с ним с сальными волосами или в старой футболке, так что приходилось соответствовать, хотя вслух он никогда ничего и не говорил.

Я шёл пешком, потому как предчувствие встречи хлестало через край, и просто стоять в лифте я бы не смог.

Уже с пятого этажа я услышал знакомые голоса и остановился.

- Он же не будет тебя вечно пасти.

- Да уж и ты, наверное, тоже. Времени пожалеешь.

Памятуя о том, как не хватило мне в прошлый раз всего пары секунд, я тихо двинулся вниз.

- Слушай, я не понимаю, чего ты вообще хочешь.

- Да всё ты понимаешь, девочка…

Дальше был звук удара.

На этих словах я побежал, почти не вслушиваясь в прозвучавшее Тёминым голосом: «Ах, ты…»

Когда я подскочил к ним, Артём уже выкрутил Максиму руку и прижимал того щекой к стене.

Кровь стучала в висках так, что я и вдумываться не хотел в происходящее. Сдавил Артёмово запястье, как учили на тренировках, а едва его пальцы разжались, выкрутил за спину точно так же, как он сам только что руку Макса. Встряхнул, заставляя потерять ориентацию, швырнул к стене и вдогонку врезал по почкам.

Артём согнулся и взвыл.

- Что б я тебя тут больше не видел, - выдохнул я ему в висок, а затем закрепил эффект ещё одним ударом. – А это на дорожку.

Артём так и не успел ответить, потому как я взял его за плечо и швырнул вниз по лестнице, рискуя сломать ему что-то ценное, но в тот момент абсолютно не думая о последствиях.

Тёмыч поднялся уже только на нижней площадке. Замотал головой и тут же пошатнулся, а потом всё таки сфокусировал на мне взгляд.

- Сдурел совсем… - выдохнул он.

- Съебись.

- Проспишься – поговорим.

И больше не пытаясь спорить, но всё ещё пошатываясь, Артём побрёл вниз по лестнице.

А я повернулся к Максу.

Лицо Максима выражало смесь испуга и недоумения.

- Что это было?

Это спросил я. Но Макс явно хотел спросить то же самое.

- Чё он хотел?

Макс не ответил. Только подошёл вплотную и попытался меня обнять, но я всё ещё был конкретно на взводе.

- Макс, я спросил, - поймав его руку, я удержал её на весу.

Макс отвёл взгляд.

- Бля, Макс, мы будем с тобой говорить откровенно или нет?

Макс молчал.

Я ударил кулаком по стене, от чего Макс вздрогнул и на секунду стал похож на испуганного зайчонка, так что мне едва не стало его жалко. И всё равно обидно было до смерти.

- Дело твоё, - бросил я и стал подниматься наверх.

Меня крыло два дня. На тренировках я выкладывался как бешеный и странно, что так и не сломал ничего долбоёбу Пашке, который всё так же оставался моим партнёром по спаррингам. Так что когда тренер попросил меня остаться после занятий, я больше думал о том, что сейчас получу втык за неосторожность, а не о том, что на носу соревнования. Всё, однако, обошлось. Мне лишь сказали пару слов про неконтролируемую агрессию и её роль в большом спорте и отправили искать фотографа.

Агрессия, что б её, реально была неконтролируемая. Если бы мне тогда подвернулся хоть Пашка, хоть кто из его бригады, я бы воскресенья ждать не стал. Боюсь, что если бы мне подвернулся сам Макс, было бы не лучше, так что когда в четверг он пришёл ко мне, может быть даже мириться, открывать я не стал – боялся не сдержаться.

Ну, вот правда, что ж я ему такого сделал, что он мне не верит? – крутилось в голове. Я уже к нему и так, и сяк, и друзей бросил, и зад подставил, только бы он успокоился и не выдумывал всякую хрень.

И опять непонятно что. Опять он что-то там крутит у меня за спиной.

Полгода я с ним общаюсь, а так и не знаю ничего. Ни про мать, ни про отца, ни про Артёма этого долбаного.

И чего меня это так цепляло, я сам понять не мог. Ну мне же плевать было всегда на то, с кем, к примеру, Пашка каникулы проводит. И кто у него там мама, папа. Ну кое-что я знал, конечно, но особо в чужую жизнь не лез. А тут вот вынь да положь, я хотел про него знать. Я хотел понять, что там варится в его ржавом котелке. И чем больше хотел, тем меньше получал.

Ведь мы же говорили с ним и договаривались, что он скрывать ничего не будет. Ну я могу понять, что ему неохота рассказывать, как его там и кто унижал. Но неужели так трудно объяснить, чего припёрся этот мудак к нему домой? И, кстати, - осенило меня, - он же мне сам говорил, что никто в школе не знает, где он живёт. Это что выходит - никто, кроме Артёма?

А потом я пошёл к Артёму договариваться насчёт фотографа. Специально к нему пошёл, потому что хотел в глаза ему посмотреть и выслушать, что он мне скажет, хоть и не знал толком, какие вопросы и как задавать. И тут эти фотки, после которых всё моё желание поговорить отрезало как ножом.

Я вообще в какой-то ступор впал. Если до того я бесился, то теперь внутри поселилась тягучая тоска.

Была ещё надежда, что Тёма просто один из этих придурков, тусовавшихся с Пашкой, и до него плохо дошло, что до боя Макса трогать не надо. Была, да сплыла. Финита ля комедия, как сказал кто-то там.

Не только Артём знал, где живёт Макс, но и Максимка явно был у Тёмы дома и…

Я пролистал фотки ещё раз, поражённый внезапной догадкой – а может, всё это как раз и было дома у Макса? Может, Тёма как-то шантажировал его и заставил всё это делать? Не даром ведь Макс так боялся, когда я принёс ему его несчастный блокнот.

Да нет, фигня это всё. Макс на фотках был вполне себе довольный. Никто его ни к чему не принуждал. И стены на фотках были из квартиры Артёма – хотя это, в сущности, уже и не имело особого значения.

Часа два я бродил по улицам. Видеть не хотелось никого, ни Максима, с которым, как я понимал, поговорить всё же надо было бы, ни Артёма с его долбаным всемогущим фотоаппаратом, ни отца, который наверняка уже битый час ждал меня дома.

Я даже уснул где-то на скамейке и чуть не околел к утру, а потом, уже незадолго до рассвета, постукивая ботинком о ботинок, чтобы немного согреться, поплёлся домой.

И какого чёрта я не пришёл минут на десять раньше или, наоборот, позже…

- Витька… - выдохнул стоявший у подъезда Макс.

Я испытал непреодолимое желание развернуться и пойти прочь, сделав вид, что это вовсе не я.

- Витька, у меня Басик сбежал…

Я издал невнятный полустон, полурык.

- Витька, ты в порядке? Ты что вообще тут бродишь в семь утра?

- За молоком, бля, послали. Как сбежал?

Макс мне не поверил. Поколебался, но всё же ответил:

- Вчера… Артём ещё раз приходил. Орал. Басик испугался и в дверь шмыгнул. Я думал вернётся, а он не…

- Нафига он…

- Витька, пожалуйста…

Я вздохнул.

- Давай ты во дворе поищешь, а я по подъездам. Я тут все коды знаю.

- Хорошо. Витька, а вдруг он…

- Найдём мы его, не рассуждай, а ищи.

И без того долгая и морозная ночь закончилась двухчасовыми поисками пропавшего котёнка. Я закончил обыскивать подъезды раньше, чем Макс обошёл все щели во дворе, так что последние мы обыскивали вместе и звали бестолковое животное на два голоса.