- Не жалеешь? – спросил я.

- Не знаю. Послезавтра скажу.

Я кивнул и крепче сжал его руку – благо народу в автобусе было столько, что разглядеть никто ничего не мог.

- А в апреле у нас соревнования, - вспомнил я вдруг. – Пойдёшь смотреть?

- Пойду.

- Только они в Питере.

Макс улыбнулся.

- Ну, значит, приеду. И тебя с собой возьму. Как сейчас.

- Не, мне надо будет с командой быть. Но я буду тебя высматривать в зале.

- Хорошо, - Макс кивнул, и дальше мы ехали уже молча.

На торжественную часть успели тык в тык. Внимательно выслушали выступления организаторов. Вот тут как раз чуть не уснул я, привалившись при этом лбом к Максимкиному плечу. Проснулся я от того, что Максим тряс меня за руку и орал в ухо:

- Смотри.

Вокруг было шумно. Я успел увидеть только, как стартует первый внедорожник. Надо сказать, машины меня не поразили. Не люблю я тяжесть. А вот это ощущение – прижавшийся к плечу Максимка, ревущие моторы и пахнущий бензином ветер – всё это накрепко запало мне в душу.

Мы достояли до конца открытия, и теперь уже я выглядел как зомби, а Макса всего переполнял какой-то непонятный энтузиазм.

- Что теперь? – спросил я, когда последние моторы отшумели, стараясь держать марку и не выдать усталости.

- У нас номер снят в гостинице. Будем смотреть прямую трансляцию.

Он потащил меня к выходу с трибун, затем куда-то к автобусной остановке, и я уже испугался было, что нам снова предстоит трястись в толкучке. Но недалеко от остановки он свернул к небольшому придорожному мотелю и, поговорив с портье, получил для нас ключ от домика.

Удобства там были средние, но определённо не хуже, чем у меня дома. Вся меблировка состояла из широкой кровати и огромного телевизора в полстены, на котором Макс тут же включил трансляцию гонок и принялся смотреть, обгрызая ногти от волнения.

Мне оставалось только пристроиться у него за спиной, обхватить его за талию и попытаться вникнуть в происходившее на экране.

Мы сидели так часов восемь. Макс время от времени отпускал какие-то комментарии про «галимо пройденный доп» и «охреневшие КАМАЗы».

Общее впечатление от поездки у меня было и осталось одно: «смотреть соревнования - это совсем не то же самое, что участвовать в них самому». Впрочем, Максу явно нравилось. Но когда он наконец оторвал покрасневшие глаза от экрана, я не удержался и спросил:

- А сам никогда не хотел участвовать?

Макс помрачнел.

- Мало реально, - сказал он.

- Почему? – искренне удивился я. Вот уж с чем у меня никогда не было проблем, так это с тем, чтобы заниматься тем, чем я хочу.

- Ну, во-первых, это туевая хуча времени. Это профессия. И нужно бросить всё, чтобы этим заниматься.

Я пожал плечами.

- Это понятно. Но мечтать же не вредно.

- Мечтать, конечно, не вредно, но у меня зрения минус один. В обычной жизни это фигня, но участвовать мне не дадут.

- Думаю, что на таких дистанциях это не самое страшное. К тому же, есть ведь ещё штурманы.

Макс обернулся и, чуть наклонив голову, с вызовом посмотрел на меня.

- И кто бы мог стать моим пилотом?

Я захлопнул рот. Я тогда ещё вовсе не болел автоспортом, а давать пустых обещаний не хотел – для меня спорт никогда не был шуткой. Пожалуй, тем мы с Пашкой и отличались друг от друга.

Макс тоже развивать тему не стал. Вместо этого повалил меня на спину и устроился у меня на груди.

- А знаешь, чего я хочу? – спросил он.

- Кроме как таращиться в телек восемь часов подряд.

- Ну, да.

- Не представляю.

Макс поймал зубами ворот моей футболки, оттянул чуть вниз и куснул меня за шею.

- Начинаю догадываться… - я провёл руками по его бокам и забрался под свитер. Он оказался холодным как ледышка, несмотря на то, что весь день просидел в помещении.

Макс устроился на мне, так что мы прижимались друг к другу грудью, и потёрся о меня пахом. Реакция была почти мгновенной. Усталость слетела стремительно и растворилась без следа.

Это был наш второй раз. Все эти дни мне безумно хотелось повторения, но место и время каждый раз оказывались неудачными, а теперь вот Максимка был со мной, мы были только вдвоём на этой огромной кровати, а из динамиков телевизора всё ещё раздавался шум моторов – закончив прямую трансляцию, местные каналы начали крутить повтор.

Макс стянул с меня футболку и прошёлся руками по моей груди.

- Такой интересный… - сказал он.

Я хмыкнул.

- Почему?

- У меня вот совсем нет мышц…

- Так ты и не занимаешься ни…

Договорить я не успел, потому что он поймал мой сосок и довольно болезненно прикусил, но от этой боли напряжение в паху только усилилось.

Макс, явно ощутивший это собственным пахом, внимательно посмотрел мне в глаза и поцеловал кожу рядом, а затем прошёлся губами вокруг соска.

- Я нашёл у тебя кнопочку включения, - сообщил он.

Я не ответил. В голове уже порядочно шумело, а когда Макс расстегнул мои джинсы и пробрался рукой внутрь, я понял, что вот-вот взорвусь.

Макс тем временем приподнялся, усаживаясь на мне верхом, и, стянув собственный свитер, отбросил его на пол. Я невольно залюбовался им. Мышцы не мышцы, а было в нём что-то очаровательно хрупкое. Пожалуй, меня даже больше заводило не само тело, а то, как он двигался, выгибался, запрокидывал руки назад, чтобы сбросить одежду.

Макс потёрся о меня жёсткой тканью джинсов, заставляя скрипнуть зубами, а потом коленом раздвинул мои ноги и, скользнув между ними, стал покрывать член короткими поцелуями. Каждое прикосновение подводило меня к грани – и каждый раз эта грань мгновенно отдалялась, когда его губы исчезали.

- Вить, а Вить… - сказал он, поддразнивая язычком мою уздечку, так что ничего внятного я ответить снова не мог.

Макс снова переместился и потёрся пахом о моё колено.

- А я тоже хочу.

Я приоткрыл глаза. Не то, чтобы меня окатило ледяной водой, но в голове точно прояснилось.

Он смотрел на меня с улыбкой и почти что заискивающе, и я невольно задал себе вопрос – это я три дня назад выглядел вот так же?

- Ну, попробуй, - усмехнулся я.

Макс стащил с меня джинсы и, перевернув на живот, накрыл собой.

- Не боишься? – прошептал он мне в ухо, оглаживая рукой мою спину и бока.

Я чуть повернулся и поймал его губы.

- Ну, тебе же понравилось?

Максимка не ответил. Только уткнулся носом куда-то мне в загривок.

Судя по всему, план был продуман заранее, потому что крем обнаружился очень легко и безо всяких вопросов.

Пальчики у него были мягкие и холодные, и хотя ощущения нельзя было назвать приятными, от мысли о том, что это его руки так глубоко во мне, становилось трудно дышать. Потом моего входа коснулось что-то влажное, большое и гладкое. Я повернул голову и тут же оказался пойман в плен его губами, а сам он начал входить внутрь меня. Медленно и болезненно, но жаловаться было стыдно, да и мысль о том, что это именно он, всё равно приятно согревала и заставляла ныть что-то под сердцем.

- Сладкий мой, - прошептал я, пытаясь одной рукой поймать его за шею и притянуть к себе, и одновременно выгибаясь навстречу, чтобы дать ему войти как можно глубже.

Первое время удовольствие было чисто психологическим, но потом, видимо, почувствовав что-то, Макс отлепился от моей спины и потянул мои бёдра вверх. И вот тут, когда он снова приник ко мне целиком, что-то внутри меня всё-таки взорвалось.

Я выдохнул и потянулся рукой к собственному паху, чувствуя, что больше терпеть не смогу. Макс тут же оттолкнул мою руку и сжал мой член у самого основания.

- Чуть-чуть, Вить. Хочу с тобой.

- Хорошо, - я только усмехнулся в подушку, а он стал раскачивать бёдрами – сначала неторопливо, но с каждой секундой всё быстрее.

Последние несколько рывков он подкрепил уверенными движениями руки, а потом рухнул мне на спину – а сам я рухнул на кровать. Хотел перевернуться, но в эту секунду его худое тело оказалось для меня слишком тяжёлым, так что я просто поймал его руку и переплёл наши пальцы.