- Максик, ты в своём уме? Неделя по спец-прайсу?

- А если сопровождение? Я в Германии сейчас… Могу прямо тут подхватить, ну, или…

- Нет, Макс, извини. Если что появится, я позвоню, но если тебе нужны деньги – надо было работать весь год, а не вот так.

Я не ответил. Попрощался и повесил трубку.

Двинулся по списку дальше и запнулся на имени Элен. Элен – так называла себя мать с тех пор, как переехала в Париж. Могла бы она мне помочь? Не знаю. Это явно был вариант на крайний случай.

Я пролистал дальше, остановился на строке Руслан и закрыл глаза. Так, не открывая глаз, щёлкнул по его номеру.

Не отвечали так долго, что я плюнул и повесил трубку. Идиотская мысль. При чём тут Руслан? Надо просто найти способ заработать тридцать штук за неделю. И, кстати, - я усмехнулся, - был ведь вариант. Стритрейсинг. Раздобыть бы только тачку…

Додумать я не успел, потому что раздался звонок.

Я пару секунд таращился на высветившееся на экране фото Руслана. Палец сам подполз к иконке отбоя, но в последний момент я всё-таки нажал «Принять вызов» и поднёс телефон к уху.

- Да.

- Максим?

Я облизнул губы.

- Да.

Тишина. Такая долгая, что хочется повесить трубку.

- Ты звонил? – уже мягче. В первый момент он говорил так, будто стоял посреди горящего здания.

И снова тишина. Потому что теперь уже мне нечего сказать.

- Рус…

- Что?

Что? Как у тебя дела? Как погода в Лондоне? Мне понравилась новая коллекция твоей матери? Тут за стеной умирает мой любовник, ты не хочешь помочь? Нет, не отключить капельницу, а…

- Рус, мне деньги нужны. Ты…

Тишина. Чёртова тишина, тяжёлая, как свинец.

- Вот как…

Холодно. Так холодно, будто между нами ледяной вакуум космоса. И он прав, тысячу раз прав – какое право я имею у него просить денег?

- Может быть. А что я за это получу?

- Что? – приходится прокашляться, иначе, чувствую, голос подведёт, - что ты хочешь?

- Ты знаешь, Макс. Я хочу тебя. Целиком.

- Насколько?

В трубке такое ледяное молчание, что даже я начинаю медленно понимать, что только что сморозил. Продаю себя Русу как клиенту. Да я бы сам себе вмазал за такое…

- А сколько нужно денег?

И тут меня несёт…

- Нужно тридцать штук евро. Это примерно сорок штук баксов. Я беру штуку за вечер, так что, думаю, месяц и десять дней было бы в самый раз… Тебе могу сделать скидку и добавить десять дней.

Он меня даже не спрашивает, что за хрень я только что сказал. И не думаю, что догадывается, что я не в первый раз беру за это деньги. А может, как раз догадывается – он же не дурак…

- Макс, я так не буду считать. Я помогу, если ты вернёшься ко мне. Насовсем.

И вот это, пожалуй, то, к чему я не готов.

- Спасибо, что предложил.

- Позвонишь.

Руслан жмёт отбой. Я открываю глаза и тупо смотрю на потолок над головой. Разговор двух сумасшедших… И я понимаю, в чём подвох. Даже не в том, что я не отделаюсь месяцем. Потом будут ещё тачки и ещё деньги, и я, в общем-то, не пожалею, что согласился. Это рай, в каком-то смысле. Это возможность иметь всё, что я захочу – здесь и сейчас. И я буду знать, что Витя где-то там, жив и здоров. И это ли не лучший вариант из тех, что у меня сейчас может быть?

Разум подсказывает, что всё так, но что-то колет в груди и всё равно мне кажется, – что нет.

Я снова беру в руки телефон и досматриваю список до конца. Он очень короткий. Друзей у меня нет. Несколько телефонов модельных агентств, двое постоянных клиентов…

Замечаю, что иду по второму кругу, и останавливаюсь на имени матери. Долго-долго смотрю на него, потому что это может быть спасение. Если только палец, наконец, послушается меня и согласится нажать на экран.

Он скользит вниз, и я снова выбираю номер Руслана.

- Рус… Я тебе сейчас пришлю номер счёта. И… Куда мне прилететь?

Рус молчит так долго, что я начинаю бояться – вдруг он передумал? Как вообще он может брать меня вот так, не глядя, не посмотрев на товар? Прошло семь лет, я мог растолстеть, мог стать наркоманом… что угодно. И на что мне нужны деньги, он тоже так и не спросил.

- Ты можешь прилететь в Лондон? Я встречу тебя в аэропорту.

========== Глава 66 ==========

Я так и не смог повидаться с Витей. Эта мысль билась в голове всё время, пока я ждал отлёта.

Это казалось самым неправильным во всей ситуации, прижавшей меня к стене. Я не смог с ним повидаться, потому что к нему по прежнему не пускали, но оставить тяжело больному записку со словами: «Прости, я решил вернуться к Руслану» казалось совсем диким, и я предпочёл молчать. Пусть думает, что я снова сбежал. Так будет проще нам обоим.

В самолёте мозг не выдержал напряжения прошедших суток и отключился – я уснул.

Мне снился Руслан – его руки на моих плечах. Чувство уверенности, которое он внушал мне раньше, и чего уж скрывать – продолжал внушать. И в то же время – едва уловимое отвращение, страх, который я всегда испытывал, когда он прикасался ко мне.

Рус не был как-то особенно груб, пожалуй, что невнимателен, да и всё. Но дело тут было, как мне кажется, не в пренебрежении. Что-то было в его прикосновениях, от чего хотелось отдёрнуться – я как бы чувствовал, что меня касается совсем чужой человек, тот, кто этого делать не должен. Чувствовал, а головой тут же понимал, что Руслан имеет на это полное право, после всего, что сделал для меня.

Я проснулся, тяжело дыша, когда эти прикосновения стали заходить слишком далеко, и, поняв, где нахожусь, торопливо огляделся – не заметил ли кто. Никто не заметил, и я снова закрыл глаза. Хотелось пить, но стюардессы куда-то пропали, и я решил дотерпеть до аэропорта.

Чувство, что я сую голову в мышеловку, не покидало меня до самого конца полёта. Когда же мы приземлились, первым делом я отправился на поиски автомата с водой, потому как жажда уже становилась невыносимой. И стоя у автомата, немного сбоку от основного пути туристов, потоком валивших на выход, я увидел его.

Рус… Не изменился. Или изменился? Не знаю… повзрослел. Стал ещё увереннее и крепче, хотя губы остались такими же капризными, а во взгляде по-прежнему было что-то от хищника, взявшего добычу в прицел.

Я обхватил себя руками, забыв о бутылке с водой, выпавшей в товароприёмник. Ощущение его пальцев на моих плечах вдруг стало таким отчётливым, как будто он уже стоял здесь, рядом со мной.

«Не могу».

Осознание было таким чётким, что я сам удивился. Я делал это десятки раз. И никогда меня не волновало, что его прикосновения не приносят удовольствия. Чёрт, да меня уже трогало столько рук, что брезговать прикосновениями одного из немногих, кто действительно меня любил, было безумием. Тем более когда Витя лежал в больнице и ждал, что я сделаю что-нибудь. Хоть что-нибудь…

Я вспомнил наконец про бутылку, вынул её из автомата и, дрожащими пальцами открутив крышечку, осушил до середины в два глотка. Убрал в сумку.

Руслан всё ещё стоял, вглядываясь в толпу. Он знал, конечно, каким рейсом я должен прилететь. Поток пассажиров уже иссяк, и в позе его – в лежавших на заграждении руках и опущенных плечах – теперь сквозило разочарование.

Я достал телефон и набрал:

«Прости. Уходи».

Руслан вздрогнул, когда где-то под пиджаком завибрировал телефон. Достал, быстро пощёлкал пальцами, листая меню, и резко поднял голову, быстрым и цепким взглядом охватывая зал. Взгляд его уставился почти в ту точку, где стоял я. Рус прыжком перемахнул через заграждение, не обращая внимания на свист и крики охраны, и рванулся ко мне.

От неожиданности я отступил на два шага назад в тень колонн, разделявших нас, но не шевельнулся, потому что даже оттуда чувствовал его взгляд, приковывавший меня к месту.

Криков стало больше, охрана выкрутила Руслану руки, и во взгляде его промелькнула такая боль, что я не выдержал. Вышел вперёд и, перебивая его собственную ругань, спокойно попросил по-английски: