Джон и Майкрофт возвращаются к обществу к началу торжественного ужина. План держаться поближе к Шерлоку опять не срабатывает – Джона усаживают между Майкрофтом и Лестрейдом, еще одним несчастным исключением в этом скопище любимчиков жизни. Шерлок сидит на другом конце стола, между матушкой и тем самым красавчиком-омегой, который ведет себя непозволительно фамильярно, слишком близко склоняясь к Шерлоку и как бы случайно то и дело касаясь его. Джон не может видеть выражения лица друга – между ними стоит ваза с фруктами, спиральная ваза с какими-то морскими деликатесами и нечто хрустальное с чем-то совсем уж неидентифицируемым. Джон начинает раздражаться, кусает губы и периодически бросает сердитые взгляды в сторону Шерлока и его соседа. Джона так и подмывает послать другу столь любимое им смс и высказаться на тему доброго совета держаться поближе. Похоже, не так-то уж Джон ему и нужен на этом приеме. Обида сжимает сердце в тиски и гложет изнутри, недовольство нарастает. Как ни странно, но обиду гасит Лестрейд. Он склоняется к Джону как раз в тот момент, когда последний собирается встать из-за стола и под любым благовидным предлогом покинуть это благородное собрание.
- Это Питер Блэквуд, - шепчет Лестрейд на ухо Джону, - наследник огромного состояния. – Я слышал, леди Кэтрин, - Джон догадывается, что так зовут миссис Холмс, - давно пыталась сосватать его за Шерлока, но тому ловко удавалось уклоняться от посягательств на свою свободу. Нисколько не удивлен, что миссис Холмс не оставила попыток свести этих двоих. Питер и правда чертовски привлекательный омега, - Лестрейд качает головой. – Дети бы у них с Шерлоком получились красивые, - Джон изо всех сил старается забыть то, что только что услышал от инспектора.
Отворачиваясь от Лестрейда, он бросает удивленный взгляд на Майкрофта, безмятежно беседующего с каким-то разукрашенным омегой, сидящим рядом с ним. Почему Лестрейд все это терпит? Зачем ходит на эти дурацкие великосветские ужины, ведь Джон точно знает, инспектор совершенно равнодушен к славе и не ищет покровительства сильных мира сего. Неужели же дело в любви? Тогда почему он молча сносит столь явное пренебрежение к себе со стороны Майкрофта? Джон искренне не понимает. Задумавшись о природе отношений между Майкрофтом и Лестрейдом, он отвлекается от происходящего за столом и просто пропускает начало речи, которую с удивительным воодушевлением произносит миссис Холмс.
- … трудности в отношениях, которые мы, слава богу, преодолели. Я надеюсь, больше ничто и никто не встанет между нами, мой младший сын вернется в семью и подарит своей старой матери наследника. Я вижу будущее сына рядом с его другом детства, который так преданно ждал нашего Шерлока все это время, не отдавая свою руку и сердце никому иному. За маленького альфу или омегу, который объединит два старинных рода Холмсов и Блэквудов. За наше будущее!
Люди за столом одобрительно шумят, поднимаясь и поднимая бокалы за произнесенный леди Кэтрин тост, а Джон смотрит в свою тарелку и с ошеломлением понимает, что теперь его жизнь никогда уже не будет прежней. За то время, что Джон не общался с Шерлоком, друг успел сделать предложение этому счастливчику Питеру, и скоро они сыграют свадьбу, чтобы потом подарить бабушке маленьких внуков. Шерлок захочет жить со своим мужем в Лондоне, и Джону придется съехать, потому что он окажется явно лишним в новой жизни друга. Даже если Шерлок не потребует от Джона освободить верхнюю спальню на Бейкер-стрит, муж Шерлока явно останется недоволен их маленькой квартиркой, рассчитанной на двух холостяков, но никак не на семью с детьми. Скорее всего, Шерлок будет искать себе жилье попросторнее, благо теперь у него не будет трудностей с финансами, и он сможет рассчитывать на поддержку семьи… Боже, и как Джон в такое влип? Почему в который раз позволил себе расслабиться и поверить, что в его жизни может быть хорошо без видимых причин и надолго? За год столь волнующей жизни с Шерлоком придется расплатиться сполна, и самая ближайшая перспектива для Джона – поиск жилья, которое он сможет оплатить на свою крохотную зарплату. Джон кладет вилку, которую все это время сжимал в кулаке, на стол и наконец-то осмеливается поднять взгляд на Шерлока. К сожалению, Шерлока он все еще не видит – будь проклят тот, кто сервировал этот стол. С одного бока что-то бубнит Лестрейд, с другого Майкрофт, опасливо поглядывая на Джона. Джон вытирает вспотевшие руки о дорогие дизайнерские брюки и встает, чтобы уйти, наконец, отсюда, когда на другом конце стола встает Шерлок, и разговоры мгновенно прекращаются. Скорее всего, Шерлок должен сказать ответную речь, как-то поблагодарить собравшихся и Питера, ответившего на его чувства. Уместнее всего Джону было бы сесть обратно, поборов свою гордость или выйти из-за стола и вовсе покинуть собрание, коли уж поднялся. Но Джон не делает ни того, ни другого, он продолжает глупо стоять и пялиться на Шерлока, которого сейчас, когда все преграды между ними остались ниже уровня линии, соединяющей их взгляды, видит совершенно отчетливо. Лицо Шерлока непроницаемо, губы сжаты в тонкую линию, на щеках пылает лихорадочный румянец, что случается с ним в минуты крайнего волнения. Джон – плохой физиономист, он не умеет читать Шерлока с той легкостью, с которой тот читает самого Джона, поэтому Джон просто стоит и ждет, что скажет Шерлок, не в силах отвести взгляд.
- Спасибо, матушка, за веру в меня, спасибо, Питер, за ту верность, что ты демонстрировал все это время… Хотя я не понимаю, как может говорить о верности человек, у которого три действующих романа с альфами, сидящими здесь и сейчас за одним столом. Я опять же не понимаю, почему нас с Питером до сих пор упорно называют друзьями детства. У меня не было друзей, у меня и сейчас нет друзей, - Джон мрачнеет, но не удивляется словам Шерлока – это же Шерлок, высокоактивный социопат. – У меня только один друг, - произносит Шерлок то, что заставляет Джона вздрогнуть. – Это присутствующий здесь Джон Ватсон, - Джон неудержимо краснеет, понимая, сейчас на него смотрят практически все, сидящие за столом. Шерлок тем временем продолжает свои откровения: - Он не только друг, - его голос срывается, но он быстро берет себя в руки. – Мы обручены, и я не понимаю, как матушка может желать моего брака с распущенным и неприятным мне мужчиной, в то время как я уже нашел свою пару. Все, что только что прозвучало из уст моей матери, больно ранит дорогого мне человека, поэтому я, не рассчитывая на понимание родных, считаю себя вправе покинуть это мероприятие. Джон, мы уходим.
Звук отодвигаемого стула на том конце стола звучит, как раскат грома, а стремительные шаги Шерлока, когда он идет к Джону, как шаги Командора. Джон ничего не понимает, он растерян и напуган, единственное, что он может делать, то, что он умеет делать лучше всего, - сохранять невозмутимость. Обо всем, что здесь произошло только что, они поговорят дома, а пока Джон не может подвести Шерлока, который крепкой хваткой сжимает его руку и тянет к выходу. Они уже почти достигли дверей зала, когда в спину ударяется властный голос миссис Холмс:
- Уильям Шерлок Скотт, удели мне две минуты!
Почти сразу рядом с ними возникает Майкрофт. Он подталкивает их куда-то и шипит выразительнее многих рептилий о том, что разговора в кабинете Шерлоку избежать не удастся. Шерлок лишь еще крепче сжимает руку Джона и следует в указанном братом направлении.
Разговор в кабинете повергает Джона во временную мозговую кому, другими словами ему не удается описать свое состояние. Он просто стоит рядом с Шерлоком, позволяя держать себя за руку, слушает и наблюдает, не произнося ни слова. В голове пусто и тупо – слова, наиболее точно и полно характеризующие состояние комы. Миссис Холмс врывается в кабинет фурией. Двери за ней захлопываются, словно подхваченные каким-то магическим ветром. Соболиная горжетка сбилась и теперь напоминает вцепившуюся в горло драную кошку – жутковатое зрелище.
