- Уильям Шерлок Скотт, - чеканит женщина гневным голосом, - ты только что испортил мой рождественский ужин!

- Ты сама в этом виновата, - мрачно парирует Шерлок, - не стоило навязывать мне очередного жениха. Сперва поинтересовалась бы моими планами…

- Планами? Ты имеешь в виду план заключить брак с бетой? – она намеренно не смотрит на Джона. – Ты понимаешь, что семья ждет от тебя совсем другого? Ты обязан подарить наследника! У тебя есть долг перед предками! Да они в гробу перевернутся…

- Я никому ничего не должен, - отчетливо произносит Шерлок, бледнея. – Все обязательства я отдаю Джону, - он еще крепче (куда уж крепче?) сжимает руку друга. – Тебе придется смириться с моим выбором или оставить в покое, потеряв сына. Второе предпочтительнее. Как мать ты себя давно дискредитировала.

- Шерлок! – возмущенно восклицает леди Кэтрин, но тут в разговор вмешивается Майкрофт, до этого момента дипломатично хранивший молчание.

- Ты лжешь, Шерлок. Вы не обручены, - заявляет он спокойно.

- Это еще почему? – ощетинивается Шерлок, едва не скаля зубы – пробуждаются инстинкты альфы, обнажившиеся в преддверии стычки с другим альфой, а Джон все еще ничего не понимает.

- Вы оба без колец, - объясняет Майкрофт, не ведясь на агрессию Шерлока. – Влюбленные, решившие пожениться, так себя не ведут.

- Мы сняли их, чтобы не травмировать тебя и матушку, - парирует Шерлок, - но раз ты настаиваешь, я больше не намерен щадить ваши чувства и буду делать то, что считаю правильным, - с этими словами Шерлок достает из кармана пиджака тонкий золотой ободок и надевает на палец. – Доставай, Джон, - говорит он, обращаясь к Джону, - нам больше нечего скрывать.

Джон не понимает, откуда он может достать кольцо, которого у него никогда не было, и потому растерянно хлопает себя по карману, удивленно глядя на Шерлока.

- В другом, - одними губами говорит ему Шерлок, и Джон достает, наконец, золотое кольцо, которое идеально садится на его безымянный палец – Майкрофт смят и унижен.

- Нам пора, - Шерлок вновь сжимает руку Джона и тянет за собой, - не скажу, что вечер удался. Счастливо оставаться.

Майкрофт и миссис Холмс так и остаются стоять в кабинете, словно скульптурная группа, символизирующая собой крайнюю степень удивления, а Шерлок и Джон в молчании покидают особняк Холмсов. В напряженной тишине они едут на Бейкер-стрит, и Шерлок по-прежнему сжимает руку Джона своей. Джон все так же пребывает в мозговой коме, временно утратив способность говорить и анализировать происходящее, а потому в себя приходит, только оказавшись в кресле перед камином в их маленькой квартире (как он выходил из машины Майкрофта, как поднимался по лестнице, совершенно не помнит). Шерлок сидит в соседнем кресле, устало вытянув ноги, и мрачно смотрит в огонь, сложив ладони в молитвенном жесте. Кольцо таинственно поблескивает в свете пляшущего пламени, отчего все происходящее кажется Джону вовсе уж нереальным. Так и не взглянув на Джона, Шерлок неожиданно произносит своим низким красивым голосом с таким характерным альфовским едва пробиваемым глухим рычанием:

- Задавай свои вопросы, Джон. Нам определенно нужно поговорить.

Джон наконец-то отмирает, судорожно выдыхает и спрашивает:

- Что это было? – подразумевая все то, что произошло в доме Холмсов этим вечером.

- А ты как думаешь? – Шерлок бросает на него быстрый пронизывающий взгляд.

Джон медлит, перед тем как ответить.

- Ты использовал меня в конфликте с семьей, - наконец произносит он задумчиво. – Прикрылся мной, чтобы от тебя отстали.

- Ну, вот ты сам все и объяснил, - устало соглашается Шерлок и отводит взгляд в сторону.

- А откуда взялись кольца? – этот вопрос волнует Джона больше всего.

На лице Шерлока на мгновение мелькает беспомощное выражение, которое опять сменяется бесстрастной маской:

- Я просто просчитал все возможные варианты и подготовился к чему-то подобному.

Джон некоторое время переваривает услышанное, с трудом представляя, как Шерлок просчитывает возможность появления на ужине красавчика Питера, бестактное выступление миссис Холмс и вопрос Майкрофта о кольцах. Воистину, нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы учесть степень вероятности наступления этих событий и отправиться в ювелирный магазин. Вздохнув, Джон начинает стягивать с пальца кольцо, которое сидит слишком удобно и органично, чтобы хотелось с ним расстаться. Шерлок болезненно морщится, наблюдая этот процесс, но продолжает молчать.

- Только я не понимаю, как ты будешь теперь выкручиваться, - бурчит Джон, наконец снимая кольцо и протягивая его Шерлоку. – Скажешь, что мы поссорились?

- Нет, - Шерлок медлит забирать его. – Попрошу тебя об одолжении.

- Каком? – сердце Джона холодеет от нехорошего предчувствия.

- Подыграть мне, - отвечает Шерлок. – Выйти за меня замуж.

- Что? – кровь приливает к лицу Джона, а сердце готово выпрыгнуть из груди от волнения. – Ты предлагаешь мне выйти за тебя замуж?

- Фиктивно, - быстро оговаривается Шерлок и нервно облизывает губы. – Хотя бы на год, чтоб родственники смирились с моим выбором или уж вовсе оставили в покое. Клянусь, между нами ничего не изменится. Все будет по-прежнему. Можешь даже кольца не носить, - Шерлок сверлит Джона тяжелым взглядом и ждет ответа, но Джон не в состоянии сейчас даже шевельнуться.

Он отмирает вечность спустя, моргает, поднимает в раз отяжелевшую руку и проводит по спутанным коротко стриженым волосам. Сердцу сейчас очень больно, а глаза неудержимо щиплют непрошеные слезы. Джон держится из последних сил, изображая невозмутимость и спокойствие, но это дается ценой гигантских усилий.

- Я должен подумать, - выдавливает он из себя наконец что-то, похожее на связную человеческую речь, тяжело поднимается из кресла и, не глядя на Шерлока, уходит к себе, даже не пожелав спокойной ночи.

Обручальное кольцо он так и не отдает, зажав его в кулаке, что понимает лишь когда устало опускается на свою кровать. Ему определенно есть о чем подумать.

В комнате Джона сумрачно и тихо, в не зашторенное окно светит, ухмыляясь, луна. Редко проезжающие машины отбрасывают на стены причудливые тени, проносящиеся по пространству комнаты стремительно, и также стремительно исчезающие в ее темных углах. Джону кажется, что он снова стал маленьким испуганным мальчиком, лежащим в своей кровати в большой спальне приюта, среди других таких же маленьких мальчиков, брошенных своими родителями лишь потому, что они родились неправильными. Те же причудливые тени скачут по стенам и прячутся по углам, кто-то тихонько плачет в подушку, а на душе скребутся кошки, облезлые, дикие и голодные. У Джона в душе сейчас именно такой вот кошачий беспредел – сердце болит, кровоточит и тоскует от непонятной обиды и горечи. Обиды на Шерлока. Хотя, в сущности, Шерлок ведет себя как обычно – по-альфовски эгоистично, без оглядки на чувства других. Джон пытается анализировать его поступки, приходя к следующему логическому выводу - фиктивный брак для Шерлока – удачный поворот событий. Он одним махом избавляется от пристального внимания брата, от претензий матери, получает столь долгожданную свободу и полные права на своего соседа. Что и говорить – удобно. Джон с усмешкой думает о том, как правильно Шерлок рассчитал события и их последствия, вот только совершенно не учел чувств Джона, которому горько понимать, что интерес к его персоне носит исключительно прагматический характер. Сам-то он искренне, а вовсе не фиктивно любит Шерлока. А затем Джон внезапно холодеет от пришедшей в голову мысли: вдруг Шерлок как раз учел чувства Джона. Просчитал его эмоциональную зависимость от Шерлока, глупую влюбленность, и теперь манипулирует им, будучи уверенным, что влюбленный Джон ни в чем ему не откажет. То, что он не счел нужным посвятить в свои планы Джона по поводу колец и обручения, может говорить с равной долей вероятности и о том, что события, приведшие к объявлению о помолвке имели мизерные шансы, чтобы случиться, и о том, что Шерлок был абсолютно уверен в Джоне, в его безмолвной поддержке. И в этой связи абсолютная уверенность Шерлока могла как раз покоиться на уверенности во влюбленности в него Джона. От этой неприятной, словно скользкая жаба, мысли Джон морщится – представить Шерлока беспринципным манипулятором тяжело. Нельзя сказать, что раньше Шерлок не манипулировал Джоном – это случалось не раз, но вот в сфере чувств и эмоций подобного еще не происходило. Джону не хочется думать о Шерлоке плохо. Это все равно, что напрочь перечеркнуть их совместный год, дружбу и доверие друг к другу, а к подобному Джон пока не готов. Он еще долго ворочается в кровати, провожая глазами пляшущие тени и старательно не глядя на темные углы, и засыпает только под утро, забываясь коротким тревожным сном.