Джон остается один.
На принятие решения он тратит три часа, еще около часа на сборы своих малочисленных пожитков. Один звонок Джон совершает Майку, чтобы убедиться, его место в комнате общежития свободно, и еще один в службу вызова такси. В ожидании кэба, Джон приводит в порядок квартиру, тщательно стирая следы своего пребывания. Ирен права, он не нужен Шерлоку. Это слабость, цепляться за него, рушить ему судьбу и карьеру. Джон действительно любит Шерлока и хочет сделать все правильно. Ему нужна сильная и волевая женщина, а не слабый послушный Джон. Они десять дней наслаждались близостью друг друга, пока Джон лежал в больнице, и расстались из-за него, вот почему Шерлок был так раздражен и отчужден, когда Джон вернулся. Возможно, он просто не смог выставить Джона из квартиры, пожалел из-за ранения. Но Джон не нуждается в жалости, он сам уйдет, чтобы не мешать счастью любимого человека. Такси прерывает мрачные мысли Джона. В последний раз окинув гостиную взглядом, Джон уходит, закрыв за собой дверь, уверенный, что больше никогда сюда не вернется. Он не оставляет записок, не пытается как-то объясниться – Шерлок – гений, и так все поймет. В голове как никогда пусто, а грудную клетку распирает от боли. Обеспокоенный Майк встречает Джона около общежития и помогает с вещами. На все вопросы Джон лишь качает головой.
- Я не хочу говорить, не спрашивай, - просит он, - просто дай мне побыть одному.
Но, вероятно, Джон плохо выглядит, Майк не очень доверяет ему, потому что вместо одиночества, столь необходимого Джону, его тащат на очередную вечеринку Жанин. Майк все время рядом. Он подливает Джону выпивку, рассказывает анекдоты и последние университетские сплетни, рассуждает о погоде и политике. Жанин как-то жалостливо смотрит на него, а Мэри опять кружит вокруг хищным коршуном. У Джона начинает болеть раненное плечо, а голова раскалываться от мигрени. Но сейчас способ Шерлока можно считать провальным – Джон выбрал не тот предмет, вряд ли он сможет теперь надеть подаренные перчатки хоть когда-нибудь. Скорее всего, они отправятся на дно сумки, к кларнету. Мэри вытаскивает Джона на танцпол, и чтобы не показаться совсем уж неблагодарной скотиной, Джон честно танцует с ней, скованно неуклюже из-за раненого плеча, изо всех сил улыбаясь. Дальнейшее Джон помнит плохо. Они еще танцуют, потом еще пьют, и Мэри все время рядом, смеется, обнимает, воркует что-то непонятное на ухо, обдавая теплом и каким-то сладким парфюмом. Они оказываются не в общем зале, где вовсю гремит вечеринка, а в одной из спален наверху. Мэри жмется к нему, потираясь своими выпуклостями, и Джону кажется, что его сейчас вырвет, но он мужественно борется с этим чувством, пока Мэри не накрывает его губы своими. Джон слабо протестующе мычит, но Мэри настойчива и напориста. Ровно до тех пор, пока не распахивается дверь и рядом не раздается знакомый смертельный в своей тихой ярости голос:
- Убери от него свои руки. Убью! – и Мэри, наконец-то, пропадает.
Джон, растерянный и жалкий, моргает, разглядывая бледного и взбешенного Шерлока.
- Что ты здесь делаешь? – находит силы в себе, чтобы спросить.
- За тобой пришел, - ярости в голосе Шерлока меньше не становится. – Мы уходим, Джон! – он протягивает руку, властно притягивая Джона к себе.
- Оставь меня, - просит Джон, - я не нужен тебе. Иди к Ирен, вам же было хорошо вместе… У тебя впереди наука и Нобелевская премия, она права.
- О чем ты? – Шерлок заглядывает ему в лицо, и вид у него какой-то непонимающий, почти обиженный. – Какая наука? Какая премия? Что за бред! Я вообще собрался бросить университет и полностью заняться детективной деятельностью.
Джон растерянно смотрит на него:
- Ирен приходила и много чего сказала, не только о химии. Еще и почему ты так и не навестил меня в больнице, - Джон ненавидит себя за то, что говорит – он совсем не хочет выглядеть жалким, но именно так он и выглядит, брошенным обиженным любовником.
Черт-черт-черт!
- И почему же? – голос Шерлока кажется совсем чужим.
- Потому что без меня вы отлично проводили с ней время, - Джон борется с желанием что-нибудь разбить, но это не его спальня, и он просто вырывается из крепкой хватки Шерлока и устало опускается на кровать.
Шерлок садится рядом и некоторое время молчит, разглядывая ковер на полу.
- Это неправда, - тихо произносит он, не поднимая головы. – Я не был с Ирен. Никогда не был. Она пыталась со мной играть, она умная, испорченная и умная, эти ее жестокие сомнительные увлечения… Знаешь ли, поначалу мне нравилось наше общение, но потом я понял, что она просто использует меня. А потом случилась эта история с Рональдом, когда я раскрыл ему ее истинные намерения. Мне просто было жалко парня. Она, думаю, мечтала со мной поквитаться, поэтому и сказала тебе все это. Но мы с ней не были вместе. Я никогда и ни с кем до тебя не был. А не приходил к тебе, ох, и откуда она столь осведомленная, наверняка твои университетские друзья поделились информацией, так вот, не приходил, потому что боялся… ведь ты попал в больницу из-за меня. Из-за меня тебя могли убить. Чудо, что все обошлось. Господи, ведь я мог потерять тебя, - Шерлок стонет, хватаясь за голову. - Это было ужасно. Я дышать не мог все то время, что ты лежал в больнице. Но прийти… боже, я больше всего на свете хотел быть рядом, но я не имел на это права, ведь все случилось из-за меня. Я едва не стал твоим убийцей, - Шерлок замолкает, так и не подняв голову, а Джон потрясенно смотрит на него, не веря тому, что слышит. – Я не мог быть рядом после того, что случилось, - продолжает он. – Так хотел, но не мог… Ты совсем отдалился, когда вернулся из больницы… Мне казалось, ты винишь меня в том, что случилось, да я и сам себя винил. Потому и уходил из дома. Джон, прости меня? – Шерлок наконец поднимает лицо, и Джон видит мокрые дорожки слез.
- Шерлок, ты что, плачешь? – растерянно спрашивает он. – Не надо, любимый, только не плачь, - и не в силах сдержаться, обнимает своего несносного гения. – Почему ты не сказал? – шепчет он в кудрявую макушку. – Почему ты никогда ничего не говоришь?
- Может, потому что не умею, - шепчет Шерлок ему в шею, отчаянно вжимаясь всем своим худосочным телом.
Джон успокаивающе гладит его спину, понимая, что теперь не отпустит никогда.
Они возвращаются на Бейкер-стрит, и Джон удивленно обнаруживает свои вещи у порога.
- Я забрал их из комнаты Майка, - Шерлок краснеет, и Джону кажется, что милее зрелища он в жизни не видел.
Состояние их квартиры создает впечатление о погроме – мебель перевернута, вещи разбросаны.
- У нас что, торнадо разгулялся? – пробует пошутить Джон. – Ты что-то искал, Шерлок?
- Тебя - ты потерялся, - Шерлок не смотрит на Джона, помогая ему снять куртку, и тот прикусывает язык, жалея, что спросил.
С кроссовками Джон справляется сам, а потом в одних носках, осторожно переступая через последствия погрома, добирается до дивана, как наименее пострадавшего предмета интерьера. Голова немного кружится от выпитого, а еще от столь нехарактерного пристального внимания Шерлока, который следует за Джоном словно на невидимом буксире. Джон садится на диван, скидывая нечто неопознанное из криминальной коллекции Шерлока на пол, с удовольствием отмечая, как рядом робко приземляется Шерлок. Наверное, самым лучшим решением сейчас было бы подняться вместе в спальню Джона и заняться примиряющим сексом, несмотря на простреленное плечо, но отчего-то Джон настоятельно чувствует потребность кое в чем разобраться. На сей раз матушкина формула «если надо объяснять, то не надо объяснять» волшебным образом не действует, потому что Джон вдруг начинает прозревать, подозревая, что все это время жил совершенно в другой, отличной от истинной реальности, словно долбаная героиня Дафны Дюморье. Ему настоятельно нужна ясность и объективное положение вещей, поэтому Джон все же решается устроить Шерлоку небольшой блиц-опрос.
