Сколько же есть на свете людей, подумала я,
которые мучаются от того, что они не в силах
выбраться из-под опутавшей их паутины робкой
сдержанности, и в своей безрассудной слепоте
возводят перед собой огромную стену, которая
заслоняет правду. То самое, что делала я.
Я рисовала в уме ложные картины и созерцала их.
Ни разу не набралась мужества потребовать правды.
Дафна Дюморье «Ребекка»
Первый раз Джон видит его в клубе, куда их с Майком Стемфордом вытаскивает Жанин, девушка Майка, невесть откуда доставшая пригласительные, а с ней приходит ее подруга Мэри. Мэри вот уже некоторое время оказывается в компании Майка и Джона, и Майк намекает, что ей нравится Джон. Джон чувствует себя польщенным, но до конца не уверен, нужны ли ему отношения с Мэри. Она, можно сказать, милая, у них явно много общего, но, тем не менее, Джон старательно избегает Мэри, когда это возможно. Джон перевелся в Лондон из Эдинбурга не так давно, и до сих пор удивлен, что в него не тычут пальцем с криком «скотиш», и уж тем более удивлен, что может кому-то нравиться: у него самая обычная внешность, невысокий рост и лопоухие вечно смущающиеся уши. Клуб довольно дорогой, на входе действует фейс-контрол, и Джон нервничает из-за потертых джинсов, кроссовок и тонкой курточки поверх черной футболки. Он вообще не любитель тусоваться в подобных заведениях и удивляется, почему пошел на поводу у Майка и согласился на это безумие, вместо того чтобы заняться зубрежкой фармакологии. Но их пропускают, провожая липким оценивающим взглядом, и Жанин хихикает, проталкиваясь к столику, поближе к барной стойке. Они устраиваются на мягких удобных диванчиках и заказывают пиво. Жанин кривит губы, но не возмущается, чуть притопывая каблуками в такт какому-то кислотному ритму гудящих в динамике басов. Мэри не сводит с Джона испытующего взгляда. Ее лицо в искусственном освещении неона кажется мертвецки бледным, а большие темные глаза пугают глубиной и мрачностью. Джон, стараясь не встречаться с ней взглядом, разглядывает движущуюся вокруг толпу, топчущихся у барной стойки любителей выпивки, танцующие фигуры на танцполе. Среди прочих выделяется парень в черной рубашке, такой узкой, что кажется, от излишне резкого движения она может просто расползтись по швам. Он весь какой-то обуженный, изящный и грациозный, с подчеркнутой талией и длинной белой шеей в расстегнутом вороте. Острый подбородок и еще более острые скулы, изумительной формы рот и смоляные кудри бьют наотмашь нездешней совершенностью. Джон вздрагивает от этой почти болезненной красоты и беспомощно оглядывается на безмятежного Майка.
- Что, запал? – интересуется тот, прослеживая восхищенный взгляд Джона, и кривится недовольно: - Все западают, даже самые гетеросексуальные, - уши Джона краснеют, и он надеется, что при этом освещении их вызывающий цвет не так бросается в глаза. - Это Шерлок Холмс, наша примадонна. Тебе простительно не знать, ты же у нас недавно. Он на химика учится, говорят, гений.
- Сучка, - встревает Мэри, морщась.
- Красавчик, - улыбается накрашенными губами Жанин. – Я бы с ним замутила, но он не для таких, как мы…
Джон продолжает наблюдать за парнем в черном, поражаясь той грации и легкости, с которой он движется на танцполе. Этот Шерлок Холмс отличается от остальных, словно лебедь от прочих гусей и уток, и Джон зависает, не в силах отвести взгляд.
- Смотри, не запади, - предупреждает Мэри, - он не нашего полета.
- Он рушит репутации, - соглашается Жанин, - по щелчку пальцев. Не дай бог попасть ему на язык…
- Он разбивает сердца, - кивает Майк, - сколько их уже было, безнадежно влюбленных, использованных и брошенных…
- Сучка, - с удовольствием подводит итог Мэри.
Джон поспешно отводит взгляд, утыкаясь в пиво. Ему не требуется повторять дважды – чувство самосохранения развито преотлично. Некоторое время удается не смотреть в сторону танцпола и даже поддерживать ничего не значащий разговор о предстоящей сессии, но через некоторое время Джон ловит себя на том, что опять пялится на фигуру в черном, танцующую свой идеальный танец в одиночестве, окруженный жаждущей толпой. Девушка в черном льнет к нему, и на некоторое время они складываются в совершенный тандем, но затем парень едва заметно отстраняется, вновь погружаясь в свой собственный танец с самим собой. Шерлок Холмс. Красивое имя. Джон опять отводит взгляд, сосредотачиваясь на разговоре. Жанин целуется с Майком, а Мэри что-то бормочет о духоте.
- Принесу еще пива, - решает Джон, ему не очень удобно оставаться один на один с Мэри, словно тот факт, что Майк и Жанин рядом целуются, должен подвигнуть и Джона к желанию поцеловать Мэри.
Джон слишком хорошо воспитан и выпил еще недостаточно, чтобы целоваться с ней. Он подходит к барной стойке, и в ожидании, когда бармен обратит внимание, нервно барабанит подушечками пальцев по столешнице.
- Брамс. Соната для кларнета и фортепиано номер один фа-минор, - низкий голос рядом заставляет Джона вздрогнуть.
- Что? – он удивленно поднимает глаза и видит справа от себя давешнего парня с танцпола.
Шерлок Холмс. Он помнит его имя.
- Ваши пальцы двигаются так, словно играют сонату для кларнета и фортепиано Брамса, - повторяет парень, и Джон зависает, любуясь тем, как шевелятся чувственные совершенной формы губы. – Музыкальная школа по классу кларнета, ведь так? – интересуется парень, и Джон отмирает, удивленно кивая.
- Но как вы догадались?
Глаза у Шерлока Холмса удивительные, чуть раскосые прозрачно-серого оттенка нешлифованного горного хрусталя.
- Элементарно, - парень небрежно пожимает плечами и парой фраз объясняет, каким образом пришел к такому выводу. – Всего лишь наблюдение.
- Потрясающе, - не может сдержать Джон своего восхищения, и взгляд парня задерживается на нем испытующе, перемещаясь затем на подошедшего бармена.
Бармен готов принять заказ, но парень кивает в сторону Джона, и тот с трудом вспоминает, зачем подошел. Пока бармен наливает пиво в бокалы, Джон косится в сторону незнакомца, стараясь не пялиться на его губы. Кажется, что тот забыл о существовании Джона, и это расстраивает, хоть он и помнит предупреждение друзей. Парень поворачивается к нему, будто чувствует взгляд Джона, и Джон уже готов, вопреки здравому смыслу, протянуть руку, назвав свое имя, но именно в этот момент та самая девушка в черном плавным движением обнимает красавчика со спины, зарываясь пальцами с длинными красными ногтями в черные кудри на затылке. Джон поспешно отворачивается, закусывая губу, забирает принесенное барменом пиво и ретируется к друзьям. Мэри мрачно молчит, Жанин смеется рассказанному Майком анекдоту. Джон расставляет пиво и старается не выглядеть смущенным. В какой-то момент ему удается расслабиться, и он даже забывает о Шерлоке Холмсе с его безупречной спутницей. Мэри перестает дуться и включается в общую беседу, которая крутится вокруг учебы, преподавателей и студентов. Джон улыбается, чувствуя себя комфортно в знакомой и приятной компании, а когда случайно бросает взгляд в сторону барной стойки, забывает как дышать. Тот самый парень, Шерлок Холмс, прямо сейчас потягивается, выгнув спину, словно пантера. Его белая шея, трогательно беззащитная, выставлена на показ, а на миг мелькнувшая в разошедшейся рубашке полоска кожи живота заставляет сердце Джона испугано трепыхнуться и забиться в суматошном ритме. Извинившись перед друзьями, Джон сбегает в туалет, где долго умывается холодной водой, приводя себя и мысли в голове в порядок. Джон не гей, чтобы заглядываться на безумно красивых парней. Или все-таки гей? Опять это погружение в прошлое, и оно пугает накатившей эмоциональностью. Когда они с Майком возвращаются в свою комнату в общежитии, проводив девушек, и Майк почти мгновенно засыпает, едва коснувшись головой подушки, Джон долго лежит без сна, вспоминая Эдинбург.
