- Извини, - бормочет Джон, не чувствуя на самом деле никакого желания извиняться, - я случайно. Прости, что помешал.

Он пытается поднять вешалку, но плечо все еще адски болит, и наводить порядок приходится Шерлоку, в два больших шага пересекшему комнату. Джон благодарно кивает, обходит его по дуге, старательно не замечая бардак вокруг, и направляется в спальню. Моральных сил хватает на то, чтобы замолчать обиду и даже произнести что-то уравновешенное, вроде «чертовски устал, надо отдохнуть». Не глядя на Шерлока, Джон поднимается к себе, отмечая, что бардак тот устроил и в его спальне тоже, особенно на кровати, смятой и разгромленной. Но ругаться не хочется. Поэтому Джон осторожно перестилает постельное белье, стягивает одежду и в трусах и футболке забирается под одеяло. Плечо ноет, а на душе скребутся кошки. Немного подумав, Джон вылезает из кровати, добирается до лекарств, выданных ему с собой предусмотрительными медиками, выпивает целый коктейль из болеутоляющего, успокоительного и снотворного и опять возвращается под одеяло. Сон приходит вместе с той самой мелодией, которая уже однажды пригрезилась Джону, когда он заснул на лестнице. Наверняка и на этот раз всего лишь сон. Но какой же он хороший, если представить, что это для него, Джона, Шерлок играет на своей скрипке чудную лунную мелодию.

Просыпается Джон среди ночи от того, что кто-то холодный осторожно прижимается со спины.

- Шерлок? – сонно бормочет Джон – лекарства морочат голову и путают мысли.

- Я, - откликается Шерлок, - как ты?

- Нормально, - что еще Джон может сказать?

Сон вытеснил обиду, которая, свернувшись пушистым комочком, забралась в самый дальний уголок души, и теперь Джон может вполне спокойно говорить с Шерлоком, не боясь сорваться в безобразную истерику.

- Хорошо, - выдыхает Шерлок. – Есть хочешь? Там миссис Хадсон бульон сварила…

- Нет, - Джон действительно не хочет есть, может быть, завтра.

- Ладно, - Шерлок вздыхает, осторожно на пробу закидывая на Джона ногу.

Джон не возражает, спихивать соседа с себя не хочется. Некоторое время они молчат, и Джон решает разрядить обстановку.

- Чем ты занимался все это время? – спрашивает он. – Много преступников поймал?

- Никого, - с секундной заминкой отвечает Шерлок, - я ждал тебя.

У Джона сдавливает сердце – ответ неправильный для социопата и эгоиста, но лучше Джон не будет об этом думать, и требовать объясниться не будет, в конце концов, как говорила мама, повторяя где-то слышанные слова, если надо объяснять, то не надо объяснять.

- Тогда спи, - велит Джон, и Шерлок согласно мычит.

Некоторое время они просто лежат в молчании, а потом Джон, вдруг решившись, интересуется:

- Когда я засыпал, мне показалось, что ты играл мелодию…

- Тебе показалось, - резко обрывает Шерлок, - это был сон, всего лишь сон.

- Сон, - соглашается Джон, - пусть будет сон.

О своей обиде на Шерлока Джон забывает, погружаясь в устройство изрядно запущенного за десять дней быта на Бейкер-стрит. Джону охотно помогает миссис Хадсон, а вот Шерлок будто специально задается целью поймать всех преступников Лондона, пропадая с утра и до вечера на расследованиях. Встречаются они только ночью, когда Шерлок забирается к Джону под одеяло. Утром в кровати его, как правило, не обнаруживается. Из-за ранения Джон некоторое время вынужден сидеть дома, и это обстоятельство здорово его беспокоит. Джон – стипендиат, а из посещаемости лекций в том числе складывается итоговая оценка по предмету. Но проблему решает Майкрофт, каким-то хитрым образом договариваясь с руководством университета – Джону разрешают без последствий для диплома недельное нахождение на больничном. Джон здорово скучает по Шерлоку все это время, но не может высказать этого вслух, потому что боится, что Шерлок воспримет жалобу как попытку ограничить его свободу. Каждый вечер Джон ждет Шерлока домой с горячим ужином, и каждый вечер отправляется спать в одиночестве.

Все случается на пятый день вынужденного заточения. В дверь звонят, и Джон, окрыленный надеждой, что это Шерлок вернулся, а звонит потому, что, к примеру, забыл ключи, идет открывать, с удивлением обнаруживая на пороге Ирен Адлер.

- Шерлока нет, - сообщает он прежде, чем успевает поздороваться.

- А я к тебе, Джон, - усмехается она. – Разрешишь зайти?

Джон сторонится, открывая дверь пошире и пропуская ее в квартиру. Хорошо и изящно одетая, она напоминает Джону змею своей гибкостью и опасностью. Он следует за ней, удивляясь, как уверенно она себя ведет в чужой квартире. Ирен опускается в кресло Шерлока, положив ногу на ногу и чуть покачивая узкой туфелькой на шпильке. Джон не предлагал ей сесть, и потому чувствует себя раздраженным от навязанной роли. Он садится напротив Ирен, неосознанно прижимая к себе патриотическую подушку, и ждет, чтобы она, наконец, объяснила цель своего визита. Они не друзья, и Джон прекрасно понимает, что Ирен здесь не случайно. Ирен весело оглядывается.

- Ты прибрался. Это мило, - она лукаво улыбается, а Джон удивленно таращится, гадая, откуда такая осведомленность о том, что еще недавно вся квартира была погружена в привычный хаос. - Не удивляйся, - произносит она чарующим голосом, - я наблюдала этот бардак, пока ты лежал в больнице.

- Что? – Джон дергается, как от пощечины.

- А что, Шерлок не сказал, что пока тебя не было, мы отлично провели время вместе? – она улыбается так, что у Джона сводит зубы. – Он очень забывчивый мальчик, - продолжает Ирен, - а может, не хотел тебя расстраивать. Шерлок очень заботится о тебе, это правда, - она перестает улыбаться. – Ты для него много значишь. У него был в детстве пес, Рэдберт, так вот ты…

- Замолчи, - неожиданно грубо прерывает ее Джон – он не хочет слышать сравнения себя с собакой – он не питомец Шерлока.

- Я всего лишь хотела сказать, что Шерлок к тебе привязан, - мягко заканчивает она. – А ты, я смотрю, действительно любишь его? – она впивается в Джона своим холодным расчетливым взглядом. – Жаль, Шерлок не умеет любить. По крайней мере, не в том смысле, какой вкладывают обычные люди в это слово. Ты же уже понял, насколько Шерлок необычен? – Джон кивает, не в силах вымолвить ни слова. – Он гений, и я не преувеличиваю. Ему чужды обычные человеческие глупости вроде привязанностей и прочих сантиментов. Разум – вот единственное, что способно по-настоящему возбудить и восхитить нашего гения, - она любуется на свои остро отточенные коготки ярко красного цвета. – Именно это он ценит во мне, именно поэтому мы все же вместе. Я достаточно умна, чтобы рядом со мной он чувствовал себя счастливым, - Джону невыносимо больно это слышать, и он уже готов выгнать ее, когда Ирен сама легко поднимается из кресла. – Не хочу долго засиживаться. Собственно, я пришла не обсуждать с тобой Шерлока, а кое о чем попросить.

- О чем? – слова наконец-то рождаются на кончике языка Джона.

- Уйди от него, - произносит она. – Он сам тебя не выставит, я же говорю, ты что-то вроде Рэдберта, милый добрый и глупый Джон, верный питомец, всегда готовый прийти по первому зову и ткнуться мордочкой в протянутую руку, - Джон закрывает глаза, словно так, в темноте, ему легче слышать эти жестокие слова. – Ему нужна рядом женщина, которая будет помогать и направлять, - продолжает Ирен. – Сейчас он на распутье, наш гений. Ему предложили остаться на кафедре и заниматься наукой. Всерьез. Химия – его призвание, он способен совершить переворот в этой сфере. Поверь, когда-нибудь Шерлок получит Нобелевскую премию, и это будет заслуженно. Но сейчас он колеблется между химией и этим своим дурацким увлечением, раскрытием преступлений, - в голосе Ирен слышится презрение. – Я смогу заставить сделать правильный выбор, а еще буду помогать и вдохновлять. Ты в этом Шерлоку не помощник. Ну и представь, в конце концов, кто нужнее рядом великому человеку – преданная и любящая женщина или глупый сентиментальный рудимент, - сердце Джона истекает кровью, потому что в сущности она права – Джон и есть этот самый рудимент, тянущий Шерлока на дно. – Кроме того, общество не столь толерантно, как кажется. С гением рядом должна быть именно женщина, а не тайная позорная страсть, низводящая Шерлока до уровня всего лишь скрытого гея. Вряд ли тебе будет приятно, когда паблисити начнет перетряхивать ваше грязное белье. Шерлок должен быть безупречен, и только я могу дать ему это, не ты, - Джон чувствует, как на его плечо опускается узкая холодная рука. – Подумай об этом, Джон, ты любишь его, я знаю, и верю, что ты сделаешь правильные выводы из моей речи и примешь правильное решение. Мы оба любим Шерлока и желаем ему счастья. Все только ради него, - она замолкает, не торопясь убирать свою руку с плеча. – Не провожай, - в итоге все же произносит она, ее одежда шелестит где-то рядом, каблучки стучат, удаляясь, и лишь легкий аромат духов остается в воздухе, когда хлопает входная дверь.