Шейн запрокидывает голову и смеется, и я тоже хихикаю, когда смех утихнет, он насмешливо смотрит на меня.

— Тебе не нужно предоставлять мне красивые похороны, Сноу.

— Не беспокойся, я ничего не имею против тебя, но в тот момент, когда я увидела тебя впервые, я поняла, что ты плейбой.

Он устремляет свой взгляд.

— Я не собираюсь притворяться, что святой. Я мужчина и у меня есть потребности, и конечно, всегда найдутся женщины, готовые их удовлетворить, но я хочу тебя.

— Так вот кем я являюсь. Частью гарема женщин, которые всегда готовы удовлетворить твои потребности.

Он смотрит на меня с любопытством.

— Ты не думаешь, что нам может быть хорошо вместе?

— Я не думаю об этом, — лгу я.

— Я думаю, нам было бы судьбоносно хорошо вместе, — говорит он тихо.

Мое сердце бухает в груди.

— Знаешь, ты тоже хочешь меня.

Я открываю рот, чтобы возразить, но он поднимает руку.

— Не стоит стыдиться зова своего тела, Сноу. Когда тебе будет девяносто, ты подумаешь, что, черт побери, жаль, что я не переспала с Шейном. Ты будешь сожалеть о каждой возможности, которую упустила.

— Об упущенной возможности секса с тобой, не так ли? — подтруниваю я.

— Не критикуй, пока не попробуешь, дорогая.

— Потому что ты красивый…

— Ага. Сначала я был сексуальным, теперь красивым... — говорит он с игривым блеском в глазах.

— И явный плейбой, конечно, — говорю я.

— Конечно. Разве другой может быть? — растягивая слова спрашивает он.

Прежде чем я собираюсь ответить, мадам Шаумбонд появляется в дверях, с официальным видом.

— Etait-il bon? — спрашивает она, и ее голос разносится эхом по огромной столовой.

Шейн поворачивается ко мне.

— Мадам хотела бы узнать, наслаждаешься ли ты едой.

— Все было невероятно вкусно, — искренне отвечаю я.

Он поворачивается к ней и переводит.

И я замечаю еле заметную улыбку удовлетворения у нее на лице, я ловлю себя на мысли, что Шейн оказался прав. Она питает к нему нежность. Она подавала ему порции намного больше, с какой-то щепетильностью услужливала, не упуская деталей и расставляя еду.

— Bon, — с достоинством кивая отвечает она, удаляясь, ее черная одежда скрывается в темноте, которая заполняет теперь Сомюр.

Шейн поднимает бокал и поворачивается ко мне, его глаза поблескивают.

— Итак, ты готова отправиться в лес с большим, плохим волком, Сноу?

— Ты трактуешь сказки по-своему, но да, я готова.

 Воздух благоухает и наполнен запахом цветов. Мы отправляемся в неприветливый темный лес, освещая свой путь электрическими фонариками. Лес кажется таким могучим под сенью листьев.

— Сегодня вечером будет дождь, — говорит Шейн.

— Откуда ты знаешь?

Он поднимает на меня глаза.

— Погода меняется.

— Ааа, — смущенно говорю я, поскольку мы попали в волшебное место, вдали от цивилизации. Кроме того, оказывается есть люди, которые могут предсказать дождь, вернее «почувствовать» его в воздухе, наблюдая за поведением животных, а может за небом.

Мы выбираем совершенно узкую дорожку, по которой можно идти только одному человеку. Я следую за широкой спиной Шейна, пока не попадаю на поляну с бревенчатой хижиной-привидением. Именно такую я себе и представляла, когда думала о ведьме, которая нашла в лесу Гензеля и Гретель.

Шейн открывает деревянную дверь, и мы заходим на порог прямоугольного помещения примерно около четырнадцати футов с хвостиком, с деревянным полом. Пока Шейн передвигается, доски поскрипывают. На противоположной стене стоит большой почерневший каменный камин, в котором горит огонь, но внизу лежит слишком много обугленных бревен и много пепла.

— В чем тут дело? — спрашиваю я, светя фонарем в сторону огромного черного котла, который висит сбоку от камина.

Он ухмыляется.

— Аутентичность. Не бывает хижины ведьмы без котла.

— Да, — говорю я с улыбкой и провожу фонарем по всей комнате. Здесь присутствует односпальная кровать с сине-желтым покрывалом на одном конце, и небольшой деревянный стол с четырьмя стульями, который стоит в центре комнаты. А также деревянные полки, заполненные всякой всячиной — вещами, топор, сети, ножи, жестяные коробки, миски, потрепанные книги, ступки с пестиком, деревянные шипы и мешками из мешковины. Мне кажется, что они принадлежат какому-то охотнику.

Шейн открывает коробку со свечами и зажигает. Здесь имеются окна, но ставни закрыты. Над камином висят сушатся грибы. Я чувствую запах земли и горящего дерева. В одном углу висят пучки с травами, свисающими с потолка. Перед камином стоит большое кресло, на котором лежит старая подушка.

— Господин Шевалье пользуется этим домиком в пору сбора трюфелей, — поясняет он с улыбкой. — Мне кажется, что таким образом, он отдыхает от Мадам.

Я тихо посмеиваюсь.

Он берет коричневую бутылку с полки и протягивает мне.

— Средство от комаров, изготовлено из трав.

Я втираю его в руки и ноги, и чувствую приятный запах лаванды, разнесшийся в воздухе.

Он захватывает покрывало и поднимает корзину, и мы снова трогаемся в путь. Мы доходим до другой поляны, покрытой совершенно плоским зеленым пластиковым покрытием. Шейн бросает покрывало на круглую ровную поверхность в виде возвышения с круглым матрасом и множеством подушек.

— Давай. Присоединяйся, — призывает он.

Я сажусь на матрас, а потом ложусь. Небо усеяно звездами. Он выключает фонарики и ложится рядом со мной. Я слышу звуки леса, шорохи животных и насекомых, и его дыхание рядом с собой. Все мое тело трепещет от повышенной настороженности. Он поворачивает голову в мою сторону. Его глаза поблескивают в темноте. Я внезапно выдыхаю.

Мы собираемся заняться сексом в лесу?

И вдруг крошечный свет появляется рядом с моей головой. Пораженная я ахаю и начинаю вертеть кругом головой. Это светлячок. Маленькая вспышка и опять темнота. И вдруг опять что-то мигает. Волшебно.

— Смотри, Шейн, — шепчут я в изумлении.

— Смотри, напарница. Этот светится, а вон и в другом месте светлячок, — говорит он.

Я радостно смеюсь, очарованная светом на своей ладони.

Он срывается с места.

— О, — разочаровано говорю я, но понимаю, что вижу уже танцующих других. Они светятся и мерцают на деревьях, в воздухе, освещая весь лес, как новогоднюю елку, и их света вполне достаточно, я могу четко разглядеть черты лица Шейна. Между высоких трав и одуванчиков сотни огоньков мерцают, как будто все звезды с неба упали на землю.

— Это самое красивое, что я видела. Я никогда этого не забуду, — шепчу я дрожащим от волнения голосом. — Спасибо тебе, что привез меня сюда.

— Шоу еще не закончилось, дорогая. У меня имеется еще немного сверкания, моего собственного, — говорит он лениво.

Слова умирают у меня в горле, когда я вижу его лицо, нависшее в темноте надо мной, и его теплые мягкие губы целуют меня.

 Мы ирландцы верим в фей. Ирландская фея не похожа на Тинкербелл из «Питера Пэна». Ирландская фея может перевоплотиться в любую форму какую захочет, но предпочитает человеческую. Наши старейшины утверждают, что феи красивые, сильные, им невозможно противостоять, на самом деле, это вопиющее безобразие, потому что большинство ирландских фей — феи любви приносят несчастье и горе простым смертным, которые оказываются рядом с ними. В этот момент в сиянии светлячков, Сноу похожа на ирландскую фею.

Красивая, сильная, притягивающая и ей невозможно противостоять.

И я не собираюсь сопротивляться. Воздух наполнен сексуальной тоской, у меня стояк, и ее белая кожа и пышные черные волосы, разбросанные передо мной, действуют на меня, как непреодолимый зов сирены. Пришла беда, впереди маячат предательские скалы и невзгоды. Я разберусь с этим позже. Ее рот такой теплый и сладкий, с ароматом сладкого абрикоса, который она съела ранее. Верх ее платья имеет металлический крючок и четыре маленькие пуговицы на спине. Она как кусок пирога, который невозможно не съесть.