— Надо спалить эту колючку, — предложил командир девятой роты.

— Сырой терн. Не так-то просто поджечь будет.

— Тут следует постоянно держать заслон или засаду.

Подошли шесть трофейных автомобилей во главе с радостно улыбающимся Николаем Дмитриевичем. Техника понравилась и Сергею.

Командир взвода выстроил цепь, подал команду «Вперед!» Вошли в кустарник, хватавший колючками за одежду.

— Сквозь заросли только зверю под силу передвигаться, человеку не пройти, — доложил он командиру полка.

С тремя автоматчиками и командирами рот Бодров направился к развалинам мельницы по едва заметной тропинке. «Кому-то понадобилось проложить ее», — пришла мысль.

Подошли к нагромождению кирпича и камня, обгоревших бревен. Никого! Ни птичьего крика, ни звериного шороха. Но Сергей уже чувствовал, знал: они тут не одни. И в этот момент со всех сторон одновременно среди развалин поднялось до десятка человек с немецкими автоматами в руках.

— Добро пожаловать! Мы вас поджидаем! — с издевкой в голосе сказал на украинском невысокого роста давно не бритый человек и шагнул вперед, но тут же раздалась короткая автоматная очередь красноармейца. С застывшей презрительной улыбкой мужчина упал. В следующее мгновенье офицеры и дозор оказались сбитыми с ног и со скрученными назад руками. Бойца, только что застрелившего бородатого мужчину, неизвестные начали избивать.

— Мы так с пленными не обращаемся, — сказал Бодров, — он выполнял свой долг.

— Молчать! — озверело крикнул молодой, пышущий здоровьем бандит и ударил Сергея в лицо кулаком.

Вокруг послышались злые голоса: «Повесить!», «Расстрелять!»

— Успеется, — распорядился здоровяк. — Обыскать!

Грязные, вонючие руки заскользили по одежде. У Сергея извлекли из карманов гимнастерки удостоверение, именной пистолет «ллама».

— Ого! — воскликнул обыскивающий. — Вот это птица!

Вся шайка потеряла интерес к остальным офицерам и красноармейцам. «Здоровяк» взял пистолет, повертел в руках, положил в карман, вновь извлек. Затем посмотрел на удостоверение, начал читать по слогам: «Началь-ник от-де-ле-ния».

— Роевой, значит, — догадался он, пропустив непонятное слово «оперативного». — Что ж это ты, — обратился он к Сергею сочувственно, — весь в орденах и медалях, с именным пистолетом, в большом звании, а командир отделения?

— Не везет, — подхватил мысль Бодров.

— Сообщили, приедет командир особого полка НКВД. Куда он делся?

— Животом разболелся, — в рифму ответил Сергей.

— Жаль. Мы бы ему кишки выпустили, облегчили страдание, — хихикнул «здоровяк».

— Передадим ваши слова.

— Уже не передадите. За что подарок от особого отдела?

— Подарил родственник. Невезучему роевому по-другому не получается.

— Это мы еще разберемся, простой ли ты роевой или какой другой. Зачем пожаловали?

— Мельницу надо восстанавливать, зерно молоть.

— Для кого?

— Для армии и местных жителей.

— Уходим! — крикнул «здоровяк», прислушиваясь к чему-то.

— Берите убитого, — указал он двум красноармейцам.

— Чтобы не осквернять память, погибшего несут его друзья-товарищи. Не по-божески заставлять пограничников делать это.

— Ладно, донесем сами, чтобы, правда, не оскорблять.

Сергей шел и молил всевышнего, чтобы бандиты не стали еще раз обыскивать. Обрадованные именным пистолетом, при беглом обыске они не обнаружили за рукавом гимнастерки Зинкин подарок — револьверчик, закрепленный на резинке. Но как выкарабкаться из безвыходного положения даже при наличии револьвера, мыслей не было. За каждым движением постоянно наблюдают несколько пар глаз, руки связаны.

Между зарослями кустарника и лесом ровная, чистая полоса, всего полсотни шагов. Осторожно осмотревшись по сторонам, «здоровяк» быстро двинулся вперед, но тут же беззвучно рухнул лицом вниз, дернулся и затих. Никто не слышал выстрела. Посовещавшись, оставшиеся без вожака бандиты выставили вперед командира первой роты, приказали идти. Тот сделал десяток шагов, ему велели остановиться. Следом вышел один из бандитов, который обыскивал Сергея, но, поравнявшись с убитым, тоже беззвучно уткнулся лицом в землю.

«Похоже, отец! — мелькнула радостная мысль. — Его весточки».

Один из бандитов приказал пленным сесть на землю попарно, спина к спине, не разговаривать.

— Скоро расстреляем, — сказал он.

— Духом не падайте, — шепнул Бодров. — Нас выручат.

Оставшиеся без вожаков шесть бандитов явно не знали, что предпринять, смотрели друг на друга, на задержанных, вытягивая шеи, прислушивались к тому, что творилось за кустарником, но неизвестность от этого нисколько не рассеивалась. Они уселись кружком поодаль, оживленно жестикулируя, вполголоса обсуждали сложившуюся ситуацию. В развалинах уже слышались голоса автоматчиков, лес был отрезан. Ни назад, ни вперед.

Прислонившись спиной к командиру первой роты, Сергей шепнул:

— Попытайся развязать меня.

Тот нащупал узел, потянул за конец веревки, и затяжка на запястьях сразу ослабла. Теперь Бодров проделал ту же работу. Затем он достал из рукава револьвер, встал. Вскочил один из бандитов, схватившись за автомат, но выстрел в лицо отбросил его навзничь. Остальные бандиты с раскрытыми от неожиданности ртами уставились на руку стрелявшего, в которой само оружие едва просматривалось. Шок бандитов тут же был использован освобожденным от веревок офицером. Через мгновенье в его руках оказался немецкий автомат.

— Власть, как видите, поменялась. Встать! — подал Бодров бандитам команду.

Подошли автомашины. Перевязали избитого красноармейца, залили йодом разбитые губы Сергея.

Бодров приказал задержанным отрыть яму, побросали туда убитых. Николай Дмитриевич обнял сына, поцеловал:

— Думал, больше не увижу.

— Тебе спасибо за помощь.

— А как иначе?

Сергей побеседовал с перепуганными задержанными, сидевшими на холмике могилы только что похороненных бандитов.

— От кого стало известно, что командир полка должен прибыть сюда?

— Об этом знал роевой, его убили первым.

— Где находится человек, который давал вашим командирам информацию?

— Нам это неизвестно.

— Знаете, как поступают с бандитами в военное время?

— Мы не бандиты. Мы повстанцы, патриоты.

— Негодяями вас надо величать, а не патриотами.

— Мы за свободу!

— За свободу от кого? От своих братьев по крови и по духу? В угоду националистам? Не в бою, а по наводке напали на выполнявших свои служебные обязанности офицеров и красноармейцев, не имевших к вам отношения. В чем здесь патриотизм?

— Пан майор, — осмелился один из задержанных, — мы ведь действительно не знали, кого следовало задержать. Нам сказали захватить и доставить к командиру четы всех, кто прибудет к мельнице.

— Что потом с нами было бы?

— Для поднятия собственного авторитета планировали повесить командира полка, остальных расстрелять.

— Это же бандитские выходки, а не повстанческие дела.

Обратный путь оказался долгим. Накоротке выглянуло яркое, теплое солнце, и земля начала быстро оттаивать.

Бойцам и задержанным пришлось неоднократно толкать машины. Американские «студебекеры» более или менее справлялись с задачей, немецкие тупорылые могли лишь помогать при буксировании. Ближе к вечеру выбрались на грейдер. Николай Дмитриевич намеревался поехать за трофеями на следующий день, но командир полка не разрешил.

— Подсохнет земля, тогда посмотрим.

Погода тем не менее изменилась к худшему. Пошел дождь, сильнее развезло.

Колонна прибыла в «Рощу» затемно. Едва Бодров вошел в свою землянку, следом прямо-таки ворвалась Тамара. Она всплеснула руками, взяла ладонями побитое лицо, повернула к свету, ахнула. Покопалась в медицинской сумке, а когда вновь посмотрела на Сергея, ее глаза были наполнены слезами.

— Чего ради?

— Не понимаете вы ничего!