- Очень рад за тебя.

- Оно и видно, - невозмутимо отзывается Брайан. – То-то ты так вцепился мне в руку. Очень убедительно.

- Я вцепился тебе в руку, - они уворачиваются от какого фрика на скейте, Джастин изо всех сил старается побороть дрожь, - потому что мне невыносимо здесь находиться.

- Ну-ну, Санни-бой, мы уже почти всю Либерти-авеню прошли, а ты еще ни разу на меня не блеванул. Это прямо-таки успех по сравнению с тем, что было вчера.

- Я же извинился!

- Толку-то, все равно те брюки теперь вечно будут вонять Особым Розовым Блюдом.

Когда они добираются до машины, Брайан открывает дверцу, и Джастин тут же ныряет внутрь, закрывает глаза и принимается жадно глотать воздух.

Брайан трогается с места, а Джастин пытается размять напряженную руку – массирует пальцами мышцы, впивается ногтями в кожу.

- Просто скажи мне, ладно? – просит он. – Скажи, когда соберешься уезжать.

Брайан, закурив, отвечает:

- С чего бы мне об этом молчать?

И Джастин пожимает плечами.

- Я не помню, как ты уехал в прошлый раз, - говорит он, сам не зная зачем. В машине повисает тяжелое молчание, и он поясняет. – Когда я очнулся, оказалось, что у меня из головы стерся почти весь последний месяц, и я не знал, что ты уехал. Просто, ну… вроде как забыл об этом.

Если его слова и действуют как-то на Брайана, то со стороны это совершенно незаметно. Он лишь чуть склоняет голову, с сигареты падает столбик пепла.

- И потом я все время снова и снова об этом забывал, - продолжает Джастин. – Даже дома уже, после выписки, я все равно постоянно об этом забывал. И, когда становилось невмоготу, убегал в лофт искать тебя. Полным дебилом себя чувствовал.

Брайан ничего не отвечает.

- Со временем некоторые воспоминания стали возвращаться. Но они все шли вперемешку, и я … все равно продолжал забывать… - Джастин поднимает глаза на Брайана и добавляет, – … что ты уехал.

Брайан входит в крутой поворот – наклонившись к рулю и прикусив губы.

Джастин вздыхает. Теперь между ними словно выросла стена, кажется, ее можно потрогать пальцами в темноте. И Джастин мог бы поискать в ней дверь или попытаться ее обойти, но он там, по другую сторону, уже был и отлично знает, чем это заканчивается.

И потому он просто смотрит на дорогу и говорит скорее себе, чем Брайану.

- Я, наверное, раз сто об этом забывал.

Что он на самом деле пытается сказать – прилагает все силы, чтобы выговорить, - так это то, что ему пришлось раз сто узнавать об этом заново. И поначалу он не слишком хорошо с этим справлялся – комок в горле, глаза на мокром месте, стиснутые зубы. Нелегко было каждый день получать новый удар под дых. И каждый раз собирать по кускам разорванные фотографии только для того, чтобы они снова и снова складывались все в ту же картину, тоже было непросто.

Но со временем он научился. Вот как с кафе – научился же он выходить из-за стойки и принимать заказы в зале. Или как с прикосновениями – теперь, когда Брайан его трогает, внутри у него уже не громыхают сталкивающиеся автомобили, так только, чуть-чуть шумит что-то.

Ему столько раз приходилось заново узнавать, что Брайан уехал, сколько никому и не снилось. И да, может быть, пройти одному по Либерти-авеню ему пока не под силу, но выслушать известие о том, что Брайан уезжает? Да он на этом собаку съел.

- В общем, ты должен сказать мне, когда соберешься уезжать, - заключает он.

***

В тот день Брайан не уезжает. Не уезжает и завтра, и послезавтра, и потом.

Днем Джастин работает в кафе, иногда, набравшись смелости, даже обслуживает столики в зале, а вечером, прижавшись к боку Брайана, примерно час гуляет по Либерти-авеню. Потом он отправляется домой, съедает то, что дал ему с собой Сэл – чаще всего, это Особое Розовое Блюдо, и прежде, чем лечь спать, просовывает ножку стула в дверную ручку. А просыпается обычно от того, что дверь, которую он дергает, безуспешно пытаясь распахнуть, бьется о косяк. Тогда он включает телевизор и постепенно задремывает под него, а утром снова просыпается, встает, одевается и принимает слоновью дозу лекарств.

И так день за днем. Пони бегает по кругу.

Интересно, насколько не бесконечны каникулы?

***

Брайан объявляется у него на пороге в пятницу вечером. Кажется, он сердит. Джастин понимает это по тонким линиям по обеим сторонам его рта – когда Брайан слишком часто хмурится, там появляются временные морщинки. Ну и, конечно, кое о чем говорит тот факт, что вместо приветствия он заявляет:

- Эммет хочет, чтобы мы пошли в «Вуди», и мне насрать, что ты думаешь по этому поводу.

Джастин оглядывается по сторонам и пожимает плечами:

- Хорошо.

Брайана, похоже, нисколько не удивляет и не радует то, что он так легко сдался. В ответ он только буркает:

- Превосходно!

Вот как-то так они и оказываются в квартире у Эммета. Потому что, во-первых, Джастин успел соскучиться по этому пламенеющему засранцу. А во-вторых, из одежды формата «потусить в «Вуди» у него найдутся разве что карго-штаны цвета хаки и толстовки с капюшоном. И, в общем-то, он в этих шмотках сам себе нравится, - но, конечно, не тогда, когда рядом с ним стоит Брайан Кинни.

Эммет вытаскивает из шкафа рубашку, держит ее перед собой на вытянутых руках и хмыкает:

- Милый, если ты в ближайшее время хоть немного не подзагоришь, мне придется начать одевать тебя в пастельные тона. Против которых я, как правило, ничего не имею, вот только это совсем не твой стиль, - он хмурится, откидывает рубашку в сторону и постановляет. – Думаю, в черном будет… терпимо.

Брайан, который все это время сидит на диване и рассеянно листает «Men’s Health», интересуется:

- С каких это пор самая знаменитая принцесса в городе руководствуется словом «терпимо»?

Ох, лучше бы он об этом не спрашивал.

Эммет находится довольно быстро:

- С тех пор, как пытается дать нашей спящей красавице шанс с кем-нибудь переспать.

У Джастина от неожиданности вырывается смешок.

- Ох, Эм, это ты выше головы прыгнул. Прямо-таки закон всемирного тяготения преодолел.

- Однако же, - Эммет радостно ухмыляется и протягивает ему футболку, которая сейчас явно не по сезону, – с недавних пор стало очевидно, что это не так уж нереально. Ах, детка, сколько возможностей теперь перед тобой открывается…

- Не так уж много, - возражает Джастин, натягивая футболку с дурацким низким вырезом.

Он одергивает ее спереди и поворачивается не к зеркалу, а к Брайану и вопросительно вскидывает бровь.

А Брайан, не поднимая глаз от журнала, говорит:

- Ты в этой штуке соски себе отморозишь.

Джастин сует руки в рукава куртки и говорит Эммету.

- Все не так просто. Я не могу… Ну, понимаешь, не могу просто взять и… сделать это, - объясняет он, рукой указывая себе на промежность. – Как делаю все остальное. Я пока не понял, как.

Эммет закидывает ногу на ногу, кладет руки себе на колени и доверительно сообщает:

- Видишь ли, детка, когда человек понимает, что очень сильно влюбился… в задницу другого человека…

- Эм, я представляю себе, как люди занимаются сексом.

- Это точно, - со скучающим выражением лица изрекает Брайан, вздыхает, но от журнала так и не отрывается. – Он ведь в тот раз верно ответил на вопросы быстрого тестирования.

Джастин, не обращая на него внимания, продолжает:

- Просто теперь все иначе. И я пока не понял, как… ну… действовать в процессе. Все уже не так, как раньше. Иначе работает. В общем, как-то так.

- Ох, Иисус Сладчайший, - охает Эммет. – Только не говори мне, что наш милый пупсик превратился в мерзкого грязного натурала!

- Ну, на Джонни Деппа у меня все еще гарантированно встает, - заверяет Джастин. – Просто… – он трет пальцами висок, страстно желая, чтобы этот разговор, наконец, прекратился, – у меня не особо получается что-то с этим сделать. Ну… После того, как…

Брайан, наконец, отбрасывает журнал, поднимает глаза на Джастина и спрашивает: