– Когда ты лизнула меня в первый раз, – вспомнила Тали, – я подумала, что ты хочешь меня съесть.

– С самого начала ты была для меня членом моей стаи, – призналась я.

Почему-то для меня было очень важно сказать ей это именно теперь. Я раньше не думала, что мне вообще когда-нибудь удастся с ней поговорить. Мне хотелось продлить это драгоценное мгновение, говорить и говорить с Тали. Но времени у нас не было. Я уже не чувствовала ног и почти отморозила нос.

– Я хочу сказать тебе о маленьких волках, – заговорила я. – Это очень странные волки. Они останутся с людьми вместо нас. – Я быстро, насколько смогла, рассказала Тали все, что знала о недоволках и людях, о том, как эти не вполне волки помогут людям сохранить Равновесие, помогут им защитить и сохранить частицу дикой природы.

– Частицу, которую люди будут любить, но не будут бояться, – уточнила Тали. Умом она не уступала Аззуену.

– Ни я, ни ты не можем долго здесь оставаться, – заметила я, видя, что Тали отчаянно дрожит от холода. Мне захотелось обнять ее, но от этого ей стало бы еще холоднее. – Вам с Бреланом нельзя идти в Лаан, – торопливо добавила я. – Давриан говорит всем, что это из-за вас сгорел Каар. В Лаане вас убьют. Люди Лаана уже напали на ваш след. Вам – тебе и Брелану – надо пойти с нами. Потом, уйдя от опасности, вы найдете других крианов или начнете учить новых. Вы должны сохранить истории и легенды о дикой природе, о том, что человек – это ее часть.

– Ты поможешь мне? – спросила Тали.

В ответ я лизнула ей руку. Конечно, я помогу. Я начала говорить ей о своей любви, о том, что эта любовь принесла мне ни с чем не сравнимое счастье, но одних слов было недостаточно. Я всегда думала, что нашему взаимопониманию мешает неумение говорить друг с другом, но теперь мне хотелось просто прижаться к Тали, как я всегда делала в мире живых.

– Нам пора, волчонок, – сказал Тлитоо. Он вскочил на плечо Тали, и они исчезли.

Холод проник мне в грудь, сковав дыхание, я попыталась заскулить, позвать Тлитоо, чтобы он поскорее вернулся за мной, но из моей пасти не вырвалось ни одного звука. В один страшный миг я вдруг ощутила, что мое сердце перестало биться. Голова заболела так, что показалось, череп вот-вот лопнет. Но потом по телу разлилось приятное тепло. Грудь согрелась, нос оттаял, и сердце забилось ровнее. Море запахов затопило Инехалин. Вернулся Тлитоо. Сейчас он перенесет меня назад, подумала я, но ворон лишь не мигая смотрел на меня.

– Чего ты ждешь? – спросила я.

– Прости меня, волчонок, – ответил он, опустив голову между крыльями.

– Все хорошо, – сказала я, – отнеси же меня назад.

– Я не могу этого сделать, волчица, мы слишком долго пробыли здесь – сейчас и раньше. Смотри, – он опустил взгляд куда-то вниз.

Я посмотрела туда же. Каменный Пояс растворился, и я увидела внизу поляну, на которой столпились Тали, Брелан, Аззуен и недоволки. Все они смотрели на лежавшую на земле мертвую молодую волчицу с полумесяцем на груди. Я сразу поняла, о чем говорил Тлитоо. Я не вернусь. Я никогда больше не вернусь в мир живых.

Аззуен завыл. Это был страшный, тоскливый вой. Тали упала на колени рядом с мертвой волчицей. Вдали за деревьями показались жители Лаана. С ними шли Давриан и Инимин. Я предостерегающе залаяла.

– Они не слышат тебя, волчица, – произнес Тлитоо и исчез. Я увидела, как далеко внизу на спину Аззуену сел ворон. Тлитоо вцепился в его шерсть и сильно потянул. Аззуен посмотрел в чащу леса и схватил зубами тунику Тали. Девушка подняла залитое слезами лицо и что-то сказала Брелану, протянув руку в сторону Лаана.

Брелан наклонился и поднял с земли обмякшее тело волчицы. Я была рада, что они не оставили меня на месте. Люди и Аззуен быстро двинулись прочь от Лаана, а недоволки побежали навстречу деревенским жителям. Гаанин оглянулся, посмотрел на Брелана, несшего меня на руках, встряхнулся и последовал за своей стаей.

Брелан положил меня на берегу ручья, в тени деревьев той части леса, которую пощадил пожар. Брелан, Тали и Аззуен пробыли там со мной до захода солнца, дождавшись восхода луны. Затем Брелан взял Тали за руку и повел ее прочь. Аззуен зарылся носом в мой мех, потом встал и медленно побрел за своим человеком. Как мне хотелось идти рядом с ним! Но теперь я никогда не смогу этого сделать.

Когда луна скрылась за горизонтом, я оставила метку на самом большом камне Инехалина, чтобы Аззуен нашел меня, когда окончится срок его земной жизни. Как хотелось мне прислониться к его густому меху, как хотелось прижаться носом к влажной коже Тали… Как не хватало мне дыма, людей и их костров. От тоски невыносимо заныло в груди. Я не могла быть с Тали и Аззуеном, но они будут жить и исполнять Обет. Я же стану помогать им, насколько могут помогать духи живым существам. Я долго смотрела вслед остаткам моей стаи. Волк, два человека и ворон направлялись к видневшимся вдали холмам.

Тали исполнит свою часть Обета, а дикие волки – свою. Недоволки же попытают счастья с людьми.

Они, как и я, могут, наверное, потерпеть неудачу. Недоволки не могли, конечно, принудить людей принять их, заставить их примириться с дикостью, которая составляет такую же часть человеческого существа, как и его умные орудия. Единственное, что в силах сделать недоволки, – это дать людям шанс. Дать возможность полюбить тех, кто не будет внушать им страха. Что из этого получится, зависит только от людей.

Люди целеустремленно шли через лес. Рядом с ними, опустив хвосты и прижав уши, трусили маленькие волки.

Наступили теплые дни.

Стало так тепло, что, как гласят легенды, растаял лед на вершине и на дне мира, и жившие на вершине великие медведи пустились в плавание по безграничному морю в тщетных поисках клочка суши. Они плыли до тех пор, пока не иссякла их сила, а потом погрузились на дно моря. Леса стали пустынями, и существа, жизнь которых зависела от ручьев и рек, в изнеможении падали на землю, не в силах больше двигаться. Океан восстал, сметая в пучину тех, кто жил на его берегах. Яростные штормы обрушились на сушу.

В один из жарких летних дней, вскоре после того как сгорели последние леса, маленький мальчик вышел из дома, чтобы побросать красный резиновый мяч. Он вспотел на солнце, но не прекращал игру. Он и не мог остановиться, ведь ему не давало это сделать маленькое существо у его ног. Оно порывисто дышало, глядя на мальчика, вывалив из пасти розовый язык, и всем своим видом молило: еще один бросок, еще один миг веселой игры!

Откуда-то издалека раздался печальный, надрывающий душу вой. Мать рассказывала мальчику, что когда-то по земле всюду бродили волки. Потом, однако, их почти всех истребили, как бизонов и тигров. Говорили, что волков осталось очень мало. Мальчик снова бросил мяч, и товарищ по игре принес его назад, задорно задрав хвост. Мальчик подумал, что не хочет жить в мире, в котором не будет такого воя. Он взглянул в сторону пустынных холмов, и вой повторился, уже громче. Существо у ног мальчика тихо заскулило в ответ.

Мальчик посмотрел в коричневые глаза, светившиеся бескорыстной любовью, и улыбнулся. Когда издали снова донесся вой, он поднял голову и ответил.

Сила этой волчицы, как, впрочем, и всех других волков, заключена в ее стае. Эта книга никогда не была бы написана без верной стаи замечательных людей. Я не найду подходящих слов, чтобы выразить благодарность моей чудесной семье и друзьям. Мне посчастливилось прикоснуться к сокровищнице нашей семьи, откуда я черпала любовь папы, брата и сестры. Их мудрость и деятельная забота позволили мне воплотить замысел «Духа волков». Мама стала моим сотоварищем в писательском мастерстве; ее влияние чувствуется в каждой строчке книги, включая и сцену невольного купания Каалы. Выражаю сердечную благодарность всем другим членам моей семьи и друзьям – дорогим друзьям, которые любят меня, как любят волки членов своей стаи. Я бы не справилась с книгой без вашей помощи, без вашего участия.