Пригибаясь к земле, я крадучись подползла к сборному месту у Упавшего Дерева, зажав в зубах только что пойманного теплого и обмякшего зайца; мои задние лапы подрагивали от напряжения. Волки Быстрой Реки, готовясь к утренней охоте, терлись носами и тихо переговаривались между собой. Неяркий утренний свет клочьями пробивался сквозь ветви двух высоких дубов, стоявших, как стража, на краю поляны, неровно окрашивая лежавшую посреди Упавшую Ель, делившую пополам самое большое место сбора моей стаи.

Нет, это была не моя стая. Я уже не была волком Быстрой Реки, и Упавшее Дерево перестало быть моим домом. Здесь я узнала, что значит быть волком, здесь научилась охотиться и громко петь песнь стаи, но сейчас я не знала, примут ли меня здесь. Я выбрала долг перед моей семьей, и мои бывшие товарищи по стае могли и прогнать, и принять меня. Меня пронзило страстное желание поджать хвост и убежать, но ведь всего несколько часов назад я видела убитых волков стаи, уцелела в бою с человеком, разодравшим мне бок, и с трудом выбралась из западни, из которой почти невозможно было выбраться. Я не поведу себя как последний трус, не брошу в беде волков, воспитавших меня. Это был мой последний шанс заставить их выслушать меня, и, если я не сумею этого сделать, они погибнут.

Тихое сопение привлекло мое внимание к кучке мха у края места сбора. Я взглянула на человеческое дитя, на мирно спавшую девочку Тали. Она лежала на мху, подтянув ноги к подбородку. Девочка дрожала, скрючившись под звериной шкурой, по обычаю людей, носивших шкуры для защиты от холода. Эту девочку я любила, как собственного щенка. Когда мне самой было всего четыре луны, я спасла ее из ненасытных волн Быстрой Реки. Я сохранила ей жизнь, но нарушила священный закон волков. Наши легенды и не прощающие проступков верховные волки, правившие нами, запретили волкам Широкой Долины общаться с людьми, и я была обязана оставить Тали на верную смерть. Но я не смогла этого сделать, заглянув в ее темные глаза и вдохнув ее дымный запах. В тот момент я поняла, что не сумею бросить ее.

Сон девочки охранял темно-серый волк. Его уши нервно подрагивали, внимательные глаза поблескивали серебром. Аззуен был моим лучшим другом и самым умным волком из всех, кого я знала. С ним Тали была в такой же безопасности, как и со мной.

Девочка пошевелилась, и густой мех ее головы разметался, обнажив глубокую рану на лбу. Когда я увидела эту рану, в моей груди вскипел страшный гнев. Я должна была защитить Тали, но не смогла. Человеческий самец Давриан ударил девочку после того, как ранил меня. Он хотел сделать Тали своей спутницей, спариться с ней, а когда она отказала, пришел в ярость. Он убил моего товарища по стае Тревегга и бабушку Тали и ранил меня. Я с трудом сдержалась, чтобы не зарычать от бессильной злобы. Надо было увести Тали в безопасное место, но я не могла бросить стаю на произвол судьбы.

Опустив уши и хвост – так принято приветствовать старших волков, – я повернула в сторону места сбора и потрусила по поляне, покрытой мягким мхом. Я положила кролика на землю и тихонько зарычала, давая знать о своем появлении. Минн, худой волк с острой, как у ласки, мордой увидел меня первым. Он был на год старше и никогда не любил меня – впрочем, это было взаимно. Потом меня заметила Веррна, второй волк – воин стаи. Рууко и Рисса, вожаки стаи, проследили за ее взглядом. Рууко насупился, но Рисса обнажила зубы в приветливой улыбке. Запах дуба и ели, исходивший от нее, напомнил мне о первой охоте, о беге по угодьям стаи, о теплом молоке и надежном логове.

– Каала! – сказала она, заметив кролика. – Тебе не надо носить дары волкам Быстрой Реки. Мы всегда рады тебя видеть, – с этими словами она в знак приветствия склонила покрытую белым мехом голову. – Ты все-таки решила остаться с нами?

В ее голосе прозвучала такая надежда, что у меня сдавило горло. Она очень хотела, чтобы я осталась. Но я не могла этого сделать.

– Я пришла, чтобы кое-что сообщить вам, – ответила я.

– Мы уже знаем о Тревегге, – прорычал Рууко, – и о старухе тоже.

– Есть и еще одна вещь, – сказала я. Мне хотелось посмотреть в глаза Риссе, чтобы убедить, что принесла очень важную весть, но не может годовалый волк глядеть в глаза вожаку стаи, и я посмотрела на ее левое плечо. – Вы должны вместе со мной уйти из долины.

Нам нужно было уходить отсюда как можно скорее. Когда я воспротивилась воле стаи и нарушила заветы верховных волков, чтобы остаться с Тали, я поняла, что наши легенды – ложь, и узнала истинный Завет волков Широкой Долины: мы должны быть хранителями людей и не покидать их. Ибо, предоставленные самим себе, они решат, что им позволено все, и тогда они уничтожат лес, благодаря которому только и могут жить. Лишь мы можем уберечь их от этого. В давние времена один волк по имени Индру поклялся Древним, что мы убедим людей принять нас в свои стаи и, таким образом, принять окружающий мир. Верховные волки знали об этом, но лгали нам, потому что хотели сохранить свою власть над людьми.

Когда я обнаружила эту ложь, вся ответственность за соблюдение Завета легла на меня. Однако я не смогла справиться с заданием, и теперь, если не исправлю свою ошибку, верховные волки убьют меня и моих близких, если, конечно, люди не сделают этого раньше.

– Почему мы должны покинуть наш дом? – прищурив обведенные темными кругами глаза, Рууко пристально взглянул на меня. Каждый раз, когда он так на меня смотрел, я чувствовала себя щенком. Я перевела дыхание.

Это был последний шанс сохранить мир между волками и людьми. Рууко изгнал мою мать из долины, когда я только начала выползать из логова. Всего луну назад мать прислала ко мне одного волка с вестью: я должна была встретиться с ней на огромной скале неподалеку от долины. Эта встреча очень важна для будущего волчьего рода. Мне было велено ничего не говорить ни Рууко, ни Риссе. Эту весть мать прислала мне, потому что знала ответ на Обеты. Пока я не узнаю этот ответ, волки Быстрой Реки будут в опасности.

– Давриан обвинил нас в убийстве бабушки Тали, – сообщила я Рууко. – Он говорит другим людям, что все волки злодеи и им надо как можно скорее избавиться от нас, пока мы их всех не убили. Они не поверили Тали, когда она сказала, что это ложь. Они уже идут по нашему следу.

Рууко зарычал, а Рисса ошеломленно молчала. Я не знала, чего ждать. Может, у них был свой план, как уйти из долины? Я надеялась, они подскажут мне, что делать, но они смотрели на меня так, словно я одна знала ответ. Как будто это я была взрослой, а они – молодыми волками.

– Верховные волки уберегут нас от людей, – произнесла наконец Рисса. – Они обещали.

Так говорила ей Милсиндра, верховная волчица, которая хотела убить меня. Это была ее очередная ложь.

– Они не помогут, – возразила я. – Если люди начнут уничтожать волков, верховные скажут, что мы нарушили Обет, и тоже станут убивать нас. Они хотят убить каждого волка, в котором течет моя кровь. – Рисса приходилась сестрой моей матери, а значит, все волки Быстрой Реки были моими сородичами.

– Они говорили, что не тронут нас, – упрямо повторила Рисса. – Они пообещали, что ты сможешь беспрепятственно покинуть долину.

– Они лгут, как всегда! Вы все в большой опасности.

– Мы сможем защититься сами, – заявил Рууко. – Мы станем драться с людьми, если они придут к нам, и не будем думать об Обете. Пусть они сначала найдут нас своими слабыми носами и глухими ушами. – Он презрительно усмехнулся. – Мы остаемся.

– Тебе тоже незачем уходить, – поддержала его Веррна, взглянув на меня горящим взглядом. – Через одну луну у Риссы появятся волчата, и надо будет помочь их выкормить.

Значит, есть еще одна причина уйти. Щенки сделают нас более уязвимыми.

Я сделала еще одну попытку:

– Верховные волки не помогут. Они вас убьют.

Рууко поднял с земли кролика и пошел прочь.