Я не сразу поняла, что что-то не так. Сначала меня все чаще стало тревожить плохое самочувствие. Сперва я списывала это на нервы и перемену климата. Затем к нему добавилась легкая тошнота. Алкоголь, даже в тех небольших количествах, что часто употреблялся за ужином с Ганнибалом, заставлял мой желудок сжиматься. Я наивно полагала, что дело в том, что изменился рацион питания — итальянская кухня была весьма своеобразной и непривычной. Ганнибал как-то заметил, что я чересчур бледна. Обычно он целыми днями пропадал на работе и не был свидетелем моего состояния. И только когда меня три дня подряд рвало свежеприготовленным завтраком, я заподозрила неладное. На отравление это не походило, температуры тоже не было. Когда я раздумывала над причинами непонятной болезни, меня вдруг поразила неожиданная догадка. Она была настолько же естественной, насколько и ужасной, что на несколько секунд лишила меня дара речи. А потом меня затрясло. Да так, что зубы стучали друг о друга, и я не могла это остановить эту дрожь. Потому что поняла, что уже почти три месяца у меня не случалось критических дней. Помню, как еще в Балтиморе я объяснила себе небольшую задержку стрессом по поводу поимки Ганнибала. События, развернувшиеся вскоре после этого, заставили меня напрочь забыть о таких мелочах. А последующий побег из страны, переезды и постоянный страх даже не за свою жизнь, а за то, что нас раскроют, окончательно задвинули мысли о здоровье на задний план. Это объясняло все мое недомогание: тошноту, слабость, легкая полноту, отвращение к спиртному.

Мне понадобился целый час, чтобы собраться с силами. Потом я пошла в свою комнату переодеться. Я внимательно изучила свое тело в зеркале — грудь слегка увеличилась и была болезненна, что снова вписывалось в симптомы. Стараясь больше ничего не предполагать, пока не буду знать точно, я одела первое, что попалось под руку, и направилась в аптеку, на сей раз не замечая взглядов в мою сторону. Три теста были куплены мной, но следовало подождать до утра следующего дня, чтобы получить верный результат. Это оказалось самым сложным. Вечером я отказалась от ужина, чем вызвала недоумение Ганнибала. Но он ничего не сказал, когда я ушла спать слишком рано, лишь проводил меня внимательным взглядом. Слишком внимательным. Стоит ли говорить, что я провела бессонную ночь. Утром, едва дождавшись его ухода, я использовала первый тест. Две полоски были такими четкими, что не оставляли сомнений в результате. На несколько минут я застыла, обхватив голову руками и простонав: «О Боже, нет!» Затем использовала два оставшихся теста, с глупой надеждой, как и у любой женщины на моем месте, что они покажут другой результат. Напрасно! Все сходилось.

Остаток дня я просидела, глядя в окно. Мысли о еде вызывали даже не тошноту, просто неприятие. Я не сомневалась в том, что должна сделать, но до дрожи боялась предстоящего разговора с Ганнибалом. Мне следовало поставить его в известность, потому что провернуть такое дело одной в незнакомой стране, да еще так, чтобы он ничего не узнал, не представлялось возможным. Ганнибал лишь делал вид, что предоставил мне некоторую свободу. Я точно знала, что он держит меня в поле зрения постоянно, и на любое мое действие, которое выбьется из привычных рамок, тут же последует его реакция. Я решила поговорить с ним после ужина, во время которого буквально заставила себя поесть, потому что мне кусок не лез в горло. Когда Ганнибал собрался к себе, я остановила его.

- Нам нужно поговорить.

Казалось, он ничуть не удивился моим словам. Мы прошли в его кабинет, где сели, и он выжидающе уставился на меня. Не желая терять время, я сразу перешла к делу.

- Ганнибал, я беременна. И хочу сделать аборт.

Наступила гнетущая тишина. По его лицу я пыталась понять, как он отнесся к этой новости, но прочесть на нем что-то было невозможно. Я видела в своем решении единственный выход из сложившейся ситуации. Я никогда не хотела детей, и Ганнибал был в курсе моих взглядов на данный аспект жизни. Кажется, он и сам не горел желанием оставить потомство. А заводить их, будучи в бегах, и вовсе было бы непростительной глупостью. Но главная причина заключалась, разумеется, в другом. И Ганнибал безошибочно выделил ее среди прочих.

- Уверен, ты хорошо все обдумала, но все же я нахожу твое решение поспешным…

- Мы живем в чужой стране, по поддельным документам, заняв место других людей. Нас могут раскрыть в любой момент. И ты полагаешь, что завести ребенка в такой ситуации будет уместно? - перебила я его.

- Истинная причина ведь в другом, не так ли?

- Ты знаешь, какова она, - резко ответила я. Он что, собирается меня отговаривать?

- Разумеется. Ты беспокоишься за наследственность. Не каждая захочет иметь ребенка от серийного убийцы, маньяка-каннибала.

О да, Ганнибал умел назвать вещи своими именами, без скидок на вежливость. Говоря это, он поднялся и подошел ко мне. Мне стало не по себе, несмотря на его ровный и спокойный тон голоса. В нем звучала твердость, что свидетельствовало о его несогласии с моим решением.

- У меня нет психического заболевания. И каких-либо отклонений в этой сфере.

- Но что тогда с тобой случилось?- не смогла я удержаться от вопроса.

- Ничего со мной не случилось. Я случился.

- Если бы это было единственной причиной, - с горечью сказала я.

- Какой срок? - спросил он после небольшой паузы.

- Десять недель.

Вновь наступило молчание. С арифметикой у Ганнибала все было в порядке, поэтому уже спустя секунду он посмотрел на меня.

- Теперь ты понимаешь, - полувопросительно сказала я.

- Ты была не против.

- Но я не готова к таким последствиям, - повысила я голос, потеряв терпение и выходя из себя. - Я ведь даже не могу быть уверена, кто его отец!

Я вскочила и отошла к окну, лишь бы не смотреть в его сторону. На этот раз пауза длилась слишком долго. Но когда Ганнибал наконец заговорил, то его слова заставили меня буквально потерять почву под ногами.

- Вообще-то, можешь.

- Что? - я ощутила, как закружилась голова. Что за бред он несет?

- Той ночью, ты была несколько… увлечена происходящим, - вновь заговорил Ганнибал, и было заметно, как осторожно он подбирает слова. - Но я никогда не теряю над собой контроль. Я предохранялся.

Я глядела на него и, несмотря на головокружение, в мозгу прокручивались мысли. И воспоминания. Слишком неуместные в данной ситуации, но необходимые. Я отвела взгляд. Я действительно повела себя неосмотрительно тогда, а Уилл и вовсе не задумывался о последствиях, что так свойственно почти всем мужчинам. Но не Ганнибалу. Я воскресила в памяти все, что смогла — каждое прикосновение, которое могло иметь значение, каждую ласку, каждый взгляд. С замиранием сердца я припомнила, что перед тем, как входил в меня Ганнибал всегда была небольшая заминка. Он прав. Ганнибал опять прав, будь он проклят!

- Ты… Ты все это продумал заранее! Все рассчитал! Ты использовал меня! Нас обоих! Ты больной ублюдок! - закричала я, не помня себя от ярости и бросилась на него.

Я успела залепить ему пощечину и несколько раз ударить сжатыми кулаками в грудь, прежде чем он остановил меня.

- Алана, ты сейчас не в себе. Тебе нужно успокоиться и подумать.

Внезапно мое настоящее имя из уст Ганнибала произвело отрезвляющее действие. Столько раз за последние два месяца меня называли Лидией или миссис Фелл или сеньорой Фелл, что я уже стала забывать, кем была. Я вырвалась из его рук и убежала в свою комнату. Заперев ее изнутри, я просто соскользнула по двери на пол, да так и осталась там. Рыдания душили меня. Подумать только, ребенок Уилла! Конечно, всегда оставалась малая вероятность того, что Ганнибал лжет, но все, что я знала и помнила, говорило о его правоте. Как я могла избавиться от этого ребенка, ведь его отец был мне по-настоящему дорог! Однако его рождение означало постоянный поток воспоминаний, совсем не нужных в этой новой жизни. Шаг вперед и шаг назад одновременно. Слезы струились по моим щекам, но я уже знала, как поступлю.