Я проплакала, должно быть, целый час, как вдруг услышала, что дверь открывают снаружи. Конечно, у Ганнибала был ключ от моей спальни. Он вошел, когда я продолжала всхлипывать, лежа на диване. Подошел и сел рядом. Эмоции на его лице было невозможно понять.
- Ты уверена в своем решении? - только и спросил он.
В этот момент я ненавидела его сильнее, чем когда-либо. Сильнее, чем когда пыталась выстрелить в него. Ганнибал прекрасно знал, какое решение я приму, узнав новую информацию. Я бы хотела сказать ему многое, но волновало меня только одно. То ли гормоны, меняющиеся вследствие беременности уже влияли на мое поведение, то ли стресс сказался - я всего лишь обреченно произнесла, садясь и поднимая на него заплаканное лицо:
- Зачем тебе это? Ты не будешь его любить. Ты и меня не любишь.
Глупые, наивные слова. Что, черт возьми, я хотела услышать в ответ на это? Но услышала я ни больше и не меньше того, на что могла рассчитывать.
- Большинство обывателей понимают любовь в примитивном и ограниченном смысле. На самом деле это чувство имеет тысячи граней, познать даже малую часть которых дано лишь немногим. Любить его будешь ты. А я позабочусь о вас обоих.
С этими словами он обнял меня за плечи и протянул свой платок, чтобы я вытерла слезы. А затем потянулся ко мне, медленно, словно неуверенно.
- Ты позволишь?
Я во все глаза глядела на Ганнибала, пораженная до глубины души. Даже слезы уже почти высохли. Он осторожно положил руку на мой пока еще почти плоский живот и погладил его. Какая женщина смогла бы устоять перед таким жестом?
- Я принесу успокоительное. Завтра запишу тебя на прием к врачу.
Потом он поцеловал меня в лоб. Ганнибал вышел из комнаты, а я осталась, испытывая совершенно непонятную уверенность в том, что все будет в порядке. Я никогда не хотела быть матерью, но всегда думала, что, если волею обстоятельств все же стану ею, то у меня это хорошо получится. При всей моей симпатии, страсти, одержимости, наконец, любви к Ганнибалу, у него не должно остаться наследия. Но Уилл… Он совершил многое, что ужаснуло меня и заставило думать, что я совсем его не знаю. Но ничего, что нельзя было бы понять или оправдать. Я вошла во тьму в обществе Ганнибала вместо него, таким образом оставив Уилла в одиночестве. Уилл Грэм заслуживал того, чтобы жизнь, которую он дал, появилась на свет. Даже если он сам об этом никогда не узнает.
========== Глава 37. ==========
Как ни странно, все действительно складывалось хорошо. Настолько, насколько это было возможно. И далеко не последнюю роль играл Ганнибал. Миллионы женщин во всем мире отдали бы все за такого мужа, а мне он достался просто так. Он вел себя без преувеличения идеально. Не считая постоянного контроля за моим физическим состоянием, которое далеко не всегда являлось удовлетворительным, Ганнибал терпеливо выносил все мои капризы, придирки и перепады настроения. Делал мне массаж, когда меня начали одолевать отеки, готовил блюда, которые мне вдруг захотелось отведать, покупал разные деликатесы, вкус к которым внезапно появлялся у меня, чтобы бесследно исчезнуть на следующий же день. Он прислушивался ко мне, именно это было даже важнее всего вышеперечисленного. Когда я поделилась с ним своим страхом родов, Ганнибал без малейших колебаний рекомендовал мне прибегнуть к кесареву сечению. Он же и занялся поисками квалифицированного акушера-хирурга, и я могла быть уверена, что он выберет настоящего профессионала, не допускающего ошибок. Впрочем, никакой чужой профессионализм не мешал ему тщательно анализировать все рекомендации врача, который наблюдал мою беременность. И при необходимости корректировать их на свое усмотрение. Поначалу я с сомнением отнеслась к этому, но замечания Ганнибала помогали мне несколько лучше, поэтому впоследствии я доверяла им безусловно.
За всеми этими хлопотами я почти не задумывалась над двумя вещами. Первой из них был Уилл — отец моего ребенка. Мы больше никогда не возвращались к этой теме, а поведение Ганнибала порой даже заставляло меня забыть о том, что он имеет к моей беременности не самое прямое отношение. Он вел себя как отец. Очень уверенный в себе и хладнокровный. Такое поведение прекрасно уравновешивало мое собственное беспокойство. Вторая вещь, над которой я не думала, это полное отсутствие сексуальных отношений между мной и Ганнибалом. Собственно, мой последний секс случился давно, еще в Балтиморе, с Ганнибалом и Уиллом одновременно. С тех пор прошло уже довольно много времени, но Ганнибал не предпринимал абсолютно никаких попыток оказаться со мной в постели. Мы по-прежнему спали в разных спальнях. Не то чтобы меня это беспокоило, скорее удивляло. Я была слишком занята своими переживаниями по поводу предстоящих родов, чтобы испытывать желание. Иногда я ненадолго задумывалась, что же будет потом, однако быстро гнала прочь от себя эти пустые размышления. Слишком важное событие ждало меня впереди, чтобы отвлекаться на мысли о сексе.
Таким образом, стараниями Ганнибала моя беременность протекала не идеально, но вполне сносно. Он прислушивался к каждому моему слову, принимал к сведению мое мнение по всем вопросам. Только в одном он сразу же высказал вслух свое решение. Когда на УЗИ выяснился пол будущего ребенка, мне показалось, что Ганнибал обрадовался.
- Мы назовем ее Миша, - заявил он.
Я поняла, что с этим лучше не спорить. Мишей звали покойную сестру Ганнибала. Он категорически отказывался говорить о том, при каких обстоятельствах она умерла, хотя я не раз пыталась выяснить это. Похоже, с ней была связана какая-то тайна, и учитывая его стойкое нежелание обсуждать эту тему, я решила, что, наверно, мне лучше не знать подробностей. Я тоже была рада тому, что родится девочка. А про себя подумала: а радовался бы Уилл? Почему-то мне казалось, что ему больше хотелось бы иметь сына. Впрочем, я не настолько хорошо знала его, чтобы что-то утверждать. Скорее всего, он никогда не увидит своего ребенка. При этой мысли мне становилось очень грустно. Но такое настроение не длилось долго.
Несмотря на Ганнибала, который окружил меня потрясающей заботой, когда начались схватки, я ощутила, казалось бы, забытый страх. Он успокоил меня, как это удавалось только ему. Ганнибал, отложив все дела, сразу же отвез меня в клинику. Потом я просто заснула под наркозом, а проснувшись уже могла держать дочь на руках. Ровно с этого момента я перестала чувствовать, что Ганнибал имеет какое-то отношение к ней. Так как Уилл находился далеко, то единственным, кто действительно был близок девочке, была я. Моя дочь. Было так странно понимать, что теперь я являюсь матерью. Как бы банально это ни звучало, но нежность переполняла меня при каждом взгляде на нее. Я осознавала, что вряд ли так любила девочку, будь ее отцом Ганнибал. Словно угадав мое настроение, он удвоил свою заботу, порой просто целыми днями не отходя от малышки. А я испытывала страх, глядя на это. Конечно, он ни за что бы не причинил вред младенцу, да и речь в общем-то шла не о физическом вреде. Она еще не могла понимать речь, но я внимательно следила за тем, как Ганнибал общается с ней. И вроде бы не замечала ничего подозрительного, но беспокойство не оставляло меня.
Миша росла на удивление спокойным ребенком, что удивляло, если вспомнить о далеком от стабильности психическом состоянии Уилла. Да и я сама никогда не отличалась спокойствием. Как раз в этом отношении она будто была настоящей дочерью Ганнибала. И порой меня посещали сомнения, однако внешность Миши развеивала их без следа. Это становилось все более явно со временем. Недавно ей исполнилось полгода, также прошел уже год нашего пребывания во Флоренции. Дочь не доставляла особых хлопот, хорошо ела, крепко спала, гармонично развивалась, а я наконец пришла в форму после родов. Ганнибал пристально следил за моим питанием и во время, и после беременности, поэтому проблема лишнего веса обошла меня стороной. Я выглядела почти так же, как и раньше, разве что чуть более зрелой. И в глазах появилась некая новая мудрость. Впрочем, она не мешала мне продолжать вести себя очень глупо время от времени.
