Когда мотоциклист, нажав какой-то рычажок, обогнал их, Никита заметил проплешину на его затылке.

— Так это же Митька! — Никита даже подпрыгнул на сиденье.

Но Митька уже пропал за пеленой пыли.

— Эх, мне бы такой мотоцикл! — воскликнул Никита. Вырвалось это просто так, без надежды, что отец всерьез отнесется к его словам.

Однако результат получился самый неожиданный.

— Мотоцикл купить не проблема, — сказал Андрей Матвеевич. — Будет мотоцикл. Только прежде мотор изучи, а то недолго он тебе прослужит.

— Ой, папка! — воскликнул Никита, не веря возможному счастью. — Купишь, если изучу?

— Конечно. Здесь, брат, в степи без машины плохо. Просторы вон какие, пешком не освоишь!

До сих пор Никиту не очень интересовала обыкновенная техника. Его внимание привлекали только схемы устройств ракет и космических кораблей в журналах. Но когда на полевом стане он увидел, что Митька Дубровин, сменив своего старшего брата, повел громадный гусеничный трактор, он прямо затосковал от зависти.

Андрей Матвеевич оставил его на тракторе с Митькой, и вчерашний мечтатель-космонавт решил немедленно стать трактористом.

Митька не отличался особой разговорчивостью. Еще вчера Никита отметил про себя это его качество. На тракторе же он вообще молчал. Когда Никита спрашивал о чем-нибудь, он отвечал «да», «нет» или просто мотал головой. Вцепившись в железные рукоятки, он смотрел вперед с таким напряжением, точно вел трактор не по краю борозды, а по краю обрыва. Время от времени останавливал машину, вылезал из кабины, трогал рукой мотор, озабоченно ходил около плугов.

— В чем дело? — недоумевал Никита.

— Прицепщик у Ивана ногу зашиб, приходится самим следить за глубиной вспашки. — И добавил что-то насчет перегрева мотора.

Никита не понял, но допытываться не стал, боясь выглядеть тупицей. Ему и так сдавалось, что Митька относится к нему с пренебрежением. Надо было что-то предпринять, чтобы заставить уважать себя.

Ни о чем больше не расспрашивая, он начал внимательно следить за каждым движением тракториста.

Часа через два он уже приметил, как поворачивать трактор, как останавливать и пускать в ход. Все выглядело очень просто.

После очередной остановки Никита попросил:

— Дай я проеду.

Митька испытующе глянул на него:

— Умеешь водить?

— Подумаешь, премудрость!

— Это точно, если знаешь, — согласился тракторист. — С какими марками знаком?

Никита расценил этот странный вопрос как попытку завести разговор о филателизме и отделаться от его просьбы.

— Со всякими знаком, — решительно заявил он. — У нас в школе даже кружок был… Ну, можно, что ли?

Тракторист уступил ему свое место.

— Смотри, не забывай про муфту сцепления, — предупредил он, — помягче отпускай.

Никита не знал, что это за муфта сцепления, про которую нельзя забывать, однако был уверен, что сумеет в точности повторить все, как делал Митька, управляя трактором.

Невыразимо сладостное волнение охватило его, когда руки коснулись железных рычагов. Мотор работал. Следовало теперь нажать на педаль, толкнуть вперед рукоятку справа, потом снять ногу с педали и потянуть к себе маленький рычажок. Мысленно Никита уже проделывал это, сидя рядом с Дубровиным. Когда же сам оказался на его месте, все почему-то сразу усложнилось. После включения скорости он забыл отпустить педаль. Митька дернул за штанину, Никита поспешно отнял ногу, и трактор, вздрогнув, тронулся вперед.

Это было самое прекрасное мгновение за все тринадцать с половиной лет Никитиной жизни. Настоящая большая машина взаправду подчинялась ему. Он мог повернуть ее в любую сторону.

От сознания, что ему подчиняется такая силища, он сам как будто мгновенно вырос в могучего богатыря.

— Газу! Газу прибавь! — крикнул Митька, порываясь достать что-то рукой.

Пока Никита лихорадочно соображал, что он еще забыл сделать, трактор, тяжело, с натугой попыхтев, смолк.

— Ты пень! — с досадой выпалил Митька. — Дроссельную заслонку мало открыл. И чему вас в городе только учат!

Никита признался, что не знает никакой дроссельной заслонки.

— Тогда что ж ты мне голову морочил: «Разные марки знаю»?

— А то нет? При чем тут марки?

Оказалось, Митька имел в виду не почтовые марки, а типы машин.

— На тракторе я первый раз в жизни, — вздохнул Никита.

— Правда?.. От жук! — Митька рассмеялся, вместо того чтобы разозлиться. — Ладно, трактор мы сейчас заведем, лишь бы Иван не услышал. Он такой: спит, пока мотор работает. Как заглох — сразу просыпается.

И в самом деле, пока они заводили капризничавший движок-пускач, на мотоцикле подкатил старший брат Митьки Иван, костлявый широкоплечий парень лет двадцати. На щеках его, покрытых темным пушком, были видны свежие розовые полоски от сена.

— Эй, орлы, что тут у вас? Почему трактор стал?

— Завод кончился, — отшутился Митька.

Ребят на трактор Иван больше не пустил — сам сел за рычаги. Занятие по тракторному делу пришлось заменить изучением мотоцикла под руководством Митьки.

Взялся Никита за это с таким энтузиазмом, что к обеду придирчивый учитель доверил ему самостоятельно проехать на первой скорости. Никита умел кататься на велосипеде, поэтому управлять рулем мотоцикла не составило особого труда.

В тот же день случай помог приобрести ему и более солидный опыт вождения.

У тракторов кончилось горючее. Надо было найти застрявшего где-то с бочками на дороге Яшку Мухортова.

Митька посадил Никиту сзади себя на багажник мотоцикла, к которому была привязана охапка травы, и они помчались.

Вы, конечно, ездили на легковых автомашинах, на скорых поездах, может быть, даже на самолете летали. Но если вам не доводилось прокатиться на мотоцикле по гладкой безлюдной степной дороге, то вы не испытали, что такое настоящая скорость… Стрелка спидометра качнулась за «80». Ветер, дувший в спину, бьет теперь упругой струей в лицо, выжимая слезы из глаз. Вблизи по сторонам ничего не разглядеть — сплошное мелькание. Но не зевай, смотри в оба. Не заметишь вовремя рытвину, выбитую в непогожий день буксовавшим грузовиком, или борозду, пропаханную невзначай трактористами, так тряхнет — даже екнет все внутри! Хорошо еще, если в седле удержишься, а то, бывает, вылетишь и метров десять — юзом, гладишь дорогу своими боками. Всяк случается…

Трусу быстро не ездить, а смелый сядет на мотоцикл — словно наденет сказочные башмаки-скороходы. Далекое близким становится. Лес, что синел, чуть видный по взгорью, через две-три минуты мелькнет мимо, оказавшись лесной полосой. Одним духом перемахиваешь через целое хлебное море. И мотор не реактивный, а летишь, как на ракете.

Ребята побывали у самой центральной усадьбы совхоза. Автомашину Мухортова не встретили. Митька разыскал ее на обратном пути в густом березняке у дороги.

Под кустом смородины спали три парня, среди которых Никита тотчас узнал припухшую физиономию Мухортова. Рядом валялись пустые бутылки из-под водки, яичная скорлупа и обрывки газеты.

— Во паразиты-алкоголики! — обозлился Митька. — Их там ждут, трактора скоро станут, а они…

Обойдя вокруг старенького грузовика, он вернулся на дорогу, к мотоциклу.

— Ну, я им устрою! — в серых спокойных глазах под ветровыми очками мелькнуло по чертику. — А тебе сейчас будет практическая езда на мотоцикле, — сказал он Никите. — На дороге ни души. Держи руль. Заводи мотор.

Никита послушно выполнил его приказание. Он начал догадываться о плане товарища.

— Угнать грузовик хочешь?

— Ага! Ключ зажигания в замке. Километров двадцать протопают, паразиты, пешком — отрезвятся.

— А я справлюсь с мотоциклом без тебя? — заволновался Никита.

— Должон. Что я, на тебя зря время тратил? Только про муфту сцепления помни — шестерни не покроши.

С замиранием сердца сел Никита в седло и включил скорость. Мотоцикл, как сильный выезженный конь, послушно рванулся вперед.

И опять, как недавно на тракторе, Никиту захватило ни с чем не сравнимое счастье владения машиной. Оно было такое настоящее, осязаемое, что, казалось, его можно набрать в охапку, словно огромный букет цветов.