Мидда поправила белочку.

- Так, как все его иголки выпадают, может, лучше назовем его лысым шишкозадом. Хи-хи-хи!

Безумный смешок Сухобрюха прервал потеху. Откуда-то поблизости, он окликнул их.

- Ха-аха-ха! Может пора закончить шуметь и успокоиться. Завтра вы начнёте строить мой новый дом!

Мгновенно прекратив шуметь, они лежали, закрыв глаза, пока не услышали, что сумасшедший ёж скрылся.

Джиддл открыл один глаз и махнул лапой в его сторону.

- Спокойной ночи... лысый шишкозад!

Сдавленный смех продолжался, пока они, наконец, не уснули.

Соболья Королева Вилайя медленно пришла в себя; в её левом боку пылало от боли. Горностаиха Глив наклонилась над ней, чтобы что-то сделать.

- Лежи спокойно, Вилайя. Твоя рана должна быть запечатана, или ты умрешь от потери крови. Сейчас будет больно.

Глив вынула наконечник копья из сооруженного ею костра. Вилайя завизжала в агонии, когда раскалённое острие прижалось к подрёберной ране от палаша. Заклубился дым. Воздух наполнился вонью от паленой плоти и меха. Взглянув поближе, горностаиха проверила свою работу.

- Это сделало свое дело. Теперь всё, что ты должна делать, это жить и выздоравливать. Я не лекарь, так что у меня нет ни одного зелья или примочки, чтобы дать тебе.

Соболья Королева наблюдала, как Глив перевязала рану лентами, вырванными из её шелкового плаща. Вилайя была озадачена поведением горностаихи.

- Я знаю тебя. Я видела, как ты шепталась со Звилтом. Ты одна из его шпионов, не так ли?

Глив кивнула, как только надежно завязала повязку.

- Да, я была одной из тех, кто делал за него грязную работу.

Вилайя задала вопрос.

- Тогда почему ты помогаешь мне сейчас? Тебе, наверное, я даже не нравлюсь. Как тебя зовут?

Горностаиха подняла голову соболихи, поднеся кубок с водой к её губам.

- Пей, но медленно. Меня зовут Глив. Я не люблю тебя, Вилайя, но у меня есть причина помогать тебе. Звилт думает, что убил тебя. Я остановила его, когда он собрался отрубить твою голову, сказав ему, что похороню тебя на радость червям и насекомым. И я так и сделаю, если ты не оправишься от этой раны.

Соболиха оттолкнула кубок прочь.

- Не волнуйся — я буду жить. Итак, каким образом Звилт обидел тебя, Глив?

Взгляд горностаихи погрузился в раздумья.

- Он послал на смерть моего мужа Балду. Балда верно служил ему. Звилт никогда не должен был посылать его в воду сражаться с гигантским угрём. Это Звилт виноват. Я обвиняю его в гибели Балды. Он был верным, большим, здоровым горностаем, моим мужем. Я его любила.

Соболиха поморщилась, она легла на спину и расслабилась.

- И что ты хочешь, чтобы я сделала?

Глив уставилась в мерцающий огонь.

- Ты собираешься убить Звилта как только тебе станет лучше. Я видела, как ты используешь отравленный кинжал, и я знаю, что ты хочешь, чтобы он умер сейчас. У тебя есть свои причины, а у меня - свои. Мне плевать, сколько придется прожить, чтобы услышать предсмертный хрип из горла Звилта Серой Тени! Это будет моя благодарность от меня для сохранения твоей жизни, Вилайя.

Раненая заговорила властно:

Вилайя – это мое имя, но для таких, как ты, я Соболья Королева, так что обращайся ко мне «Ваше Величество»!

Глив презрительно скривила губы.

- Ха, ты сейчас для меня королева ничего. Когда ты убьёшь Звилта и будешь снова возглавлять Разрушителей, то я буду называть тебя Ваше Величество. Но сейчас ты просто зверь, выполняющий мои указания, чтобы остаться в живых!

Глив обратила внимание, как лапа Вилайи потянулась в сторону маленькой вещицы, которую она держала подвязанной к шее. Хитрая горностаиха подняла маленький отравленный кинжал в хрустальных ножнах. Повесив его как ожерелье, она насмешливо покачала головой.

- Нет, ты этого не сделаешь, Вилайя. Я позабочусь об этой маленькой игрушке, пока не придёт время.

Кривая улыбка застыла на губах Вилайи.

- Ну и ну! А ты хитрая горностаиха!

Глив кивнула.

- Да, а ты опасная соболиха, и мы достойная пара, чтобы решить эту задачу. А теперь поспи немного, потому что, когда ты снова сможешь стоять, не падая, мы пойдём по следу Звилта Серой Тени.

На берегу потока, в лесной ночи, догорал маленький костерок. Два существа погружались в сон, и каждое мечтало о смертельной мести.

Наступило пасмурное и хмурое утро, с дождём, приглушившим птичье пение. Это не имело никакого значения для Сердцедуба Сухой Колючки, которому нужно было следить за безопасностью аббатства Рэдволл. Надев старый плащ и накинув широкополую шляпу поверх капюшона, упитанный ёж взобрался по ступенькам на Западные ворота. Плетясь вдоль зубчатого парапета, он смотрел то влево, то вправо. Сдув дождевую каплю с кончика носа, ёж недовольно фыркнул на свинцовое небо.

- Фи! Ни единого зверя на посту. Куда, во имя иголок и бирюлек,  они подевались?

Он вышагивал по крепостной стене совершенно возмущенный, сшибая бесхозные плащи, которые были нанизаны на столбики, чтобы создать видимость усиленной охраной аббатства.

Летописец Гранви вышел из сторожки, натянув плащ с капюшоном. Он крикнул главе семейства Сухой Колючки.

- Что, во имя сезонов, ты там делаешь в такую погоду? Спускайся сюда, пока ещё не промок!

Сердцедуб сделал в его сторону театральный жест:

- Здесь наверху нет никого из проклятой охраны. Куда все они ушли, я могу спросить?

Гранви пустился по залитой дождём лужайке.

- Любое существо, у которого есть хоть капля здравого смысла, там - завтракает внутри аббатства. Идём!

Большой Зал уютно освещался бесчисленными свечами и светом фонарей. Воздух благоухал и был полон весёлыми звуками завтракающих рэдволльцев. Брат Сугам и его помощники суетились средь длинных столов, разливая горячую овсянку и мёд. Свежие фрукты, хлеб из печи с золотой корочкой, горячий мятный чай — множество различных лакомств, готовых удовлетворить даже самых заядлых гурманов, украшали столы. Аббатиса Майоран сидела с двумя диббунами, устроившимися у неё на коленях, и пыталась научить их элементарным манерам.

- Нет, нет. Опусти стакан. Ты не можешь есть и пить одновременно — сперва дожуй то, что у тебя во рту.

Она увидела зашедшего Сердцедуба, который сбросил свой мокрый плащ.

- Ты выглядишь промокшим, Дуби. Подходи, съешь немного горячей еды!

Ёж вытряхнул воду из своей шляпы.

- Горячая еда, да, мэм? Как я могу пачкать свои послушные долгу уста горячей едой, когда у меня стынет кровь при мысли обо всех тех дезертирах!

Кротоначальник Дарби обмакнул овсяную булку в миску с плавленым сыром. Он наморщил нос на Сердцедуба.

- Диззертирры, сэрр? Что вы, это самое, имеете в виду?

Полный ёж встряхнул влажной лапой по кругу, обозначая наружные стены.

- Наши часовые, мой дорогой сэр. Все те добровольцы, что должны были в этот самый момент защищать всё, чем мы дорожим, от нападения хищников! Я сделал своей утренней обязанностью проверку стен, и вы знаете - мной там не было обнаружено ни одного защитника!

Сестра Фамбрил весело заметила:

- Дуби, благослови твои иголки, неужели там снаружи происходит нападение хищников? Никто не сообщал нам об этом!

Волна смеха эхом разнеслась среди обитателей. Сердцедуб прервал её, стуча лапой по столу.

- В этом-то и проблема, разве вы не видите, мэм? Там могла быть атака хищников, как раз когда вы шутите об этом. И где бы мы тогда оказались, а?

Аббатиса Майоран серьёзно кивнула.

- Твоя точка зрения понятна, мистер Сухая Колючка. Ты совершенно прав! Внимание, всем. Все те, кто должен быть сейчас на стене, оставьте то, что делали, и вернитесь обратно в караул немедленно, пожалуйста!

Малыш Дабдаб махал намазанной мёдом лапой, повторяя за Майоран.

- Иммедленно, пожалуйста, иммедленно!

Молодой Рамбукулус хмуро встал:

- Но снаружи дождь. Разве мы не можем подождать, пока он не закончится?

Его сестра Трагедия вскочила, декламируя: