Лейтенант остановился, резко повернулся к курсантам:

- Слушайте, вы. Я не знаю какие уж вы там лётчики, но скоты, похоже, порядочные. Я помощи не просил, Карпов вмешался, а тут вы припёрлись. Я бы со своими девчонками всё сделал сам.

- Ну и делал бы сам ...

- Теперь уже поздно. Значит так, товарищи курсанты, если не хотите ещё больших неприятностей, заткнитесь и шире шаг.

- Я так понимаю, что мы переходим на официальный тон?

- Вы правильно понимаете.

Они вышли на стадион. За стадионом - дорога, за ней - рабочее поле аэродрома. На дороге стояла большая крытая машина с кучей антенн и каких-то флюгеров и вертушек на крыше, - автономная, мобильная метеостанция, - вотчина лейтенанта Поведайко. Теперь было понятно, куда они идут. Футбольное поле пересекли кратчайшим путём. Поведайко открыл заднюю дверцу огромной, как дом, будки метеостанции, и скрылся внутри. Было слышно, как он передвигает по полу что-то тяжёлое. Дверь распахнулась пошире и курсанты увидели на пороге незнакомый агрегат, покрашенный серебрянкой. Это была карбидная пушка. Внешне она была похожа на передвижной генератор или что-то в этом роде. Какие-то трубки, бачки, манометры и всё это на массивных металлических полозках. В неё заправлялись карбид кальция и вода, задавались настройки и пушка автономно работала несколько часов, через определённые промежутки времени издавая серию громких хлопков и тем самым распугивая птиц.

Поведайко жестом пригласил курсантов взять пушку и опустить на землю, предупредив:

- Ноги берегите, тяжёлая.

- А сколько таких там у тебя?

- Пока две. Одна будет стоять здесь, вторая на другом конце посадочной полосы, а между ними чучела. Так будет по всему периметру. Пушки надо углубить в окопчик и сделать капонир, по всем правилам фортификации.

- Зачем?

- Что б ты не скучал. И ещё для сохранности государственного имущества. Вторую пушку отнесём вон туда, где грибок оцепления.

- Отнесём? Я не ослышался? А отвезти нельзя? Вот же машина.

- В машине мало бензина. А вдруг ночью тревога, и что делать? Это подрыв боевой готовности, - подсудное дело... Придётся нести.

- Лейтенант, не выделывайся.

- Ладно. Посмотрю, как эту окопаете, может и отвезём.

- Ну-ну.

Майор Карпов в это самое время вышел из продовольственного склада, там у него тоже были какие-то дела. Он решил, что на сегодня хватит, пора отдыхать и направился к общежитию лётного состава. Перед общежитием была курилка, в центре которой в землю был вкопан диск от колеса грузового автомобиля и там разрешалось разводить огонь. Каждый вечер там горел костерок и лётчики отдыхали, разговаривая о том, о сём. Туда и направился начальник штаба, в надежде увидеть кого-нибудь из руководящего состава четвёртой эскадрильи.

Сегодня к костру пришёл доктор, майор медицинской службы Мартиросян. Образованный и интеллигентный человек, кавказец, знавший множество тостов и анекдотов и, что немаловажно, умевший их рассказывать. В петлицах и на погонах у него, как и у всех военных медиков, была эмблема его службы: огромная рюмка, над которой, обвив хвостом ручку, склонилась змея. На полевой форме эмблема была защитного цвета. Мартиросян утверждал, что это и есть тот самый "зелёный змий".

В курилке время от времени раздавался громкий смех. Карпов ещё на подходе, увидел заместителя командира четвёртой эскадрильи, майора Гордиенко, прошёл к нему, протянул руку, поздоровался и сел рядом. Гордиенко прекратил ворошить прутиком угольки в костре и вопросительно посмотрел на Карпова.

- Я двоих ваших оболтусов застукал у женского общежития. Синоптикам помощь нужна, чучела ставить, пусть поработают. Они в распоряжении Поведайко.

- Фамилии?..

- Фамилий не знаю. Знаю, что ваши, с четвёртой.

- Точно наши?

- Точно. Про петлю им рассказывал...

- Чего-чего?

- Да так, - отмахнулся Карпов.

Гордиенко вздохнул, встал и пошёл к казарме курсантов. Выяснить кого нет в расположении было делом нескольких минут. Замкомэска вернулся к курилке и поманил к себе худенького, глазастого лётчика. Это был командир второго звена капитан Бельков. Гордиенко что-то ему сказал и они пошли к стоянке личного автотранспорта. Через минуту из курилки увидели, как лихо развернувшись, в направлении выезда из лагеря покатил мотоцикл "Урал", за рулём которого сидел, крепко сжав губы, майор Гордиенко, а в коляске, придерживая фуражку, капитан Бельков.

К месту, где сейчас находились Поведайко с двумя курсантами быстрее было дойти, чем доехать. Гордиенко с Бельковым не знали точно, где их искать и вынуждены были сделать изрядный крюк, объезжая аэродром вокруг. Дело в том, что на рабочее поле аэродрома запрещено выезжать любым транспортным средствам, кроме специальных.

Грунтовый аэродром только с виду напоминает обычный луг. Это сложный инженерный объект, требующий к себе особого отношения и особого внимания. Причём специалистам аэродромной службы грунтовой аэродром доставляет гораздо больше хлопот, чем стационарный, бетонный. Нужно постоянно следить за плотностью грунта, бороться с эрозией почвы, заботиться о сохранении дернового покрытия, которое выжигают реактивные двигатели. Все рабочие площади, рулёжные дорожки, взлётные и посадочные полосы, места стоянок и заправочные линии не должны иметь неровностей, ям и кочек. Не должно быть трещин и выбоин, что бы монолитная поверхность не распадалась на камни. Это всё отнимает много времени и сил. После сильного дождя, грунт размокает. Если не принять квалифицированных мер, можно вывести аэродром из строя на длительное время. В то же время при грамотном подходе, даже сильно размокший грунт можно быстро восстановить до необходимой плотности. Обычно это делается частями. Эксплуатируется не вся площадь аэродрома. Часть грунтового покрытия находится в резерве. За всем этим следит аэродромная рота. Состоянием аэродрома постоянно озабочен и руководящий лётный состав, потому что от этого напрямую зависит решение государственной задачи - подготовки лётных кадров для военно-воздушных сил Советского Союза.

Если кто проедет по взлётной или посадочной полосе на обычном автомобиле или, упаси боже, на велосипеде или мотоцикле, а грунт в это время будет не достаточно плотным и на нём останется след, то этот человек рискует стать личным врагом начальника лагеря, что равнозначно самоубийству.

Идеально подходил для передвижения по аэродрому трактор Т-150. Колёса большого диаметра, низкое давление в шинах и относительно небольшой вес трактора позволяли ездить даже по размокшему грунту, не нанося дерновому покрытию никакого вреда.

Подполковник Алимов сам лично каждое утро проверял состояние взлётно-посадочной полосы. Он освоил " технику пилотирования" трактора и, в нелётные дни, проснувшись утром, звонил в автопарк:

- Тачку к подъезду!

После осмотра аэродрома, трактор весь день оставался в распоряжении Алимова, он использовал его как личный транспорт и ездил на нём по своим делам. Если производились полёты, трактор находился на своём штатном месте в качестве тягача фургона наземной поисково-спасательной команды. Этот оранжевый трактор называли "Алимовец", и знали его не только в лагере, знаком он был и жителям районного центра Новопавловка.

Однажды, накануне Дня победы, Алимову нужно было согласовать планы мероприятий с поселковыми властями. Он приехал к главе администрации и привычно оставил трактор у здания, напротив памятника В.И. Ленину. По центру посёлка правилами дорожного движения разрешалось движение только легковых автомобилей, а выезд на площадь был вообще запрещён. Но Алимов считал, что его это не касается. В тот день в посёлке проводили рейд по безопасности движения сотрудники областного ГАИ. Они сразу заметили трактор на площади, подъехали к нему и стали ждать, когда придёт его водитель. Алимов вскоре пришёл. В честь праздника он выпил в кабинете главы администрации рюмочку коньяку, чем сильно порадовал сотрудников госавтоинспекции. Был составлен протокол. Через несколько дней на имя командира полка на базовом аэродроме пришло официальное уведомление, что Алимов лишён права управления транспортным средством соответствующей категории на шесть месяцев. Все это расценили как анекдот. У Алимова никогда не было прав на управление автомобилем или трактором. Этот случай долго служил предметом шуток. Даже генерал, начальник училища через шесть месяцев, в телефонном разговоре спросил у Алимова не забыл ли он, что срок вышел, пора в ГАИ требовать возвращения водительского удостоверения.