Так было везде, но только не у Алимова. Он признавал на пьедестале только одно место - первое; вторая и третья ступеньки для него не существовали. Его лётчики, отправив курсантов, уезжали в отпуск и успевали застать на море бархатный сезон. Для лётного состава других учебных полков это было из области фантастики, обычно они уходили в отпуск в "...-бре" месяце.

Командира полка успешная работа третьей и четвёртой эскадрилий во многом устраивала, но в то же время и беспокоила. Каждый день он связывался со своим заместителем, требовал ужесточения контроля в целях обеспечения безопасности. Если где-то усматривал элементы спешки, наказывал нещадно.

Никто не сомневался, что Алимов выполнит любую, поставленную перед ним задачу, и никто не припомнит случая, что бы у него что-то не получилось. Настойчивый характер, организационный талант этому способствовали. К тому же он был баловнем судьбы, ему очень часто улыбалась удача. Неоднократно он без последствий выкручивался из практически безвыходных ситуаций.

Несколько лет назад в Н-ске проводилось первенство ВВС округа по высшему пилотажу на реактивных самолётах . Перед началом соревнований для жителей города традиционно организовали показательные выступления. Сейчас это называется авиашоу. Чиканов , Алимов и Губанов, три мастера спорта, в рамках этого мероприятия, должны были показать групповой пилотаж в составе тройки в плотном строю на малой высоте. Они делали это не в первый раз и всё у них было отработано. Никто не ожидал сбоя и подобного развития событий.

То ли двигатель самолёта Алимова был изношен сильнее, чем у ведомых, то ли сыграло роль, то, что отрабатывали они этот элемент утром по прохладе, а показывать пришлось в полдень, в жару, когда и аэродинамические характеристики и тяга двигателя резко ухудшаются - не известно. После эффектного прохода над зрителями тройка самолётов перешла в набор высоты, чтобы, сделав петлю, опять вернуться к трибунам. Самолёту Алимова не хватило скорости и он завис неподвижно. Ведомые, плавно обогнав его, разошлись в стороны. Это было красиво. На трибунах кто-то из зрителей крикнул: "Колокол!" и все захлопали в ладоши. Самолёт падал хвостом вперёд, было слышно как помпажирует компрессор, чихает, глотая дым от своей же турбины.

Все, кто понимал в этом деле, лишились дара речи, катастрофа была неминуема: двигатель сейчас остановится, а для того, что бы опустить нос и разогнать скорость, высоты уже не хватает. Самолёт, заваливаясь на левое крыло, скрылся за деревьями лесопосадки. Но взрыва не последовало, через несколько мгновений самолёт со свистом, чуть в стороне, выскочил из-за деревьев, прошёл над зрителями, стреляя вверх разноцветные сигнальные ракеты.

За этой лесопосадкой раньше было озеро, а этой весной паводком сорвало плотину и вода ушла, остался очень глубокий и длинный овраг. Вот этот овраг и дал возможность Алимову, практически под землёй, разогнать машину до необходимой скорости.

Со стороны всё выглядело очень эффектно. Зрители устроили овацию. Алимов, проруливая мимо, как ни в чём не бывало, махал рукой и улыбался. Только те, кто его хорошо знал, заметили, что его лицо бледнее обычного.

Когда он вышел из кабины, техник подал журнал подготовки самолёта. Алимов расписался. К самолёту подошли несколько лётчиков, среди них, Бельков, Чиканов, ещё кто-то. Бельков протянул ещё один журнал и ручку, - подпиши. Алимов вопросительно посмотрел на него, - что за ерунда? Бельков объяснил, что это журнал регистрационного комитета. Надо срочно, пока не украли, запатентовать новую фигуру пилотажа и начал объяснять, помогая жестикуляцией:

- Вот эта фигура - это "Кобра Пугачёва"; а вот эта, что мы сейчас видели - это "Гадюка Алимова"...

Договорить ему не удалось, потому что получил по голове журналом регистрационного комитета.

Всё это знал командир полка, полковник Ремизов. А так же он абсолютно точно знал, что не может везение продолжаться бесконечно. И если в каком-то предприятии брать в расчёт удачу - недалеко до беды. Ремизову не нравилось, что очень уж гладко всё идёт, без сучка и задоринки. Он всё закручивал гайки, сдерживая подчинённых, что бы не наломать дров на завершающем этапе.

Алимов же, напротив, был абсолютно уверен, что всё идёт как надо, всё под контролем. Когда подошёл лейтенант Поведайко и пытался обратить внимание на синоптическую карту, он отмахнулся, - потом. Лейтенант зашёл вечером. Заглянул в дверь:

- Разрешите? - в руках у него была свёрнутая в рулон всё та же карта.

- Опять ты. Ну, ладно, заходи.

Поведайко вошёл, расстелил на столе карту, придавил углы, что б не загибались, ткнул пальцем в один из нарисованных значков:

- Это циклон.

- Поздравляю. Что дальше.

- Не нравится он мне.

- Не нравится, не ешь.

- Я серьёзно. Не забывайте, сейчас август. Посмотрите, что вокруг него... Если столько осадков выпадет, у нас будут проблемы...

- Это точно, у вас будут проблемы...Ты мне пытаешься впарить результаты расчётов или свои домыслы?

- Это интуиция. Делать расчёты сейчас рано. Через два дня смогу рассчитать точно.

- Хм... Интуиция у него. Второй год работает и уже интуиция... Я пятнадцать лет ваши бредни слушаю и знаю цену вашей интуиции. Я больше доверяю своей интуиции. Думаю, ещё недели три погода продержится. А свои интуитивные соображения доложи начальнику метеослужбы, посоветуйтесь, в бубен постучите и всё такое. Когда будешь знать точно - доложишь.

Поведайко ушёл. Через полчаса зазвонил телефон. Алимов поднял трубку и услышал голос командира полка:

- Добрый вечер. Что делаешь?

- Да так, ничего...

- Понятно. Мне сейчас звонил начальник метеослужбы, он обеспокоен. Циклон там какой-то. Говорит, если завернёт к нам, то накроет надолго. Я ещё не вникал, но ты там на всякий случай, давай разрабатывай план перелёта на базу.

- Командир, это Поведайко ему напел. Я видел карту, ничего там страшного. Улететь всегда успеем, тревогу объявим и всё. Не может быть в августе затяжных дождей. Ну, прольёт немного и что? Через день полоса просохнет и летай. Рано перелетать. Мы через две недели закончим. А с одного аэродрома четырьмя эскадрильями мы будем делать то же самое три месяца, до белых мух.

- Да на бетоне цвет мух не имеет значения, пусть хоть зелёные летают. Куда нам спешить? А Поведайко синоптик молодой, но толковый, работу свою знает.

- Командир, я тоже работу свою знаю. У нас одиннадцать лётчиков третьего класса, прибавьте шесть лейтенантов, что осенью придут. Если мы закончим в августе, то к февралю я из этих семнадцати половину доведу до уровня второго класса. А если мы всю зиму с этими курсантами будем валандаться, то весной других курсантов возить будет некому.

- До следующей весны ещё дожить надо. А если застрянем на грунте, что тогда?

- Да не застрянем мы никак!!! Каждый год синоптикам в конце лета мегациклоны мерещатся, камни с неба пачками сыплются. Фигня это всё, командир, перестраховка. В любом случае в августе и сентябре солнечных дней больше, чем дождливых.

- Твои бы слова, да богу в уши... Ладно, завтра зайду на метео, проанализируем, подумаем.

- Командир, да не тратьте Вы время, доверьтесь мне. Всё будет нормально.

- Всё, спокойной ночи. До связи.

В одном Алимов оказался прав: интуиция подвела лейтенанта Поведайко. Он обещал через два дня рассчитать более точный прогноз относительно перемещения циклона, а циклон уже на следующий день был над Новопавловкой.

Надо сказать, что такой поворот событий стал неожиданностью для всех. Ночью поднялся ураганный ветер, а на рассвете пошёл сильный дождь и продолжался, не переставая, весь день. Утром, мокрый до нитки, дежурный по лагерю, передал Алимову срочную телефонограмму из штаба ВВС округа, предупреждающую о возможном ухудшении метеоусловий. Далее следовал ряд указаний, которые начинались словами: обеспечить, предусмотреть, не допустить, предотвратить. Дождь шёл три дня. Затем вроде прекратился, но влажность была очень высокая. Ещё через день небо заволокло низкой облачностью и дождь возобновился, - затяжной, моросящий.