Во сне есть только он и принцесса.

Принцесса мнит себя хитрой - Лидия с рыжими волосами - она не зовет, не спрашивает и больше не плачет, отчаявшись найти жалость в его грубом сердце.

У него есть сердце - ведь рыцарь всё еще жив.

Она танцует в всполохах пламени, взметая ногами искры, и её танец похож на огонь - жаркий и жалящий; злой, безжалостный и совершенно беззубый, если не трогать руками.

Рыцарь смотрит на принцессу устало. В нём не осталось похоти.

Лидия подходит ближе, замирает, и следы её тянутся от костра черными полосами угля - как следы драконьего пламени. Она смотрит с мольбой, и слова застывают между её потрескавшимися губами. Ей нужно его разрешение.

- Ну давай, расскажи и ты мне свою историю, - хмыкает рыцарь.

Она все равно не уйдет, пока за ней не придет дракон.

Принцесса садится рядом, взметнув снопы искр, и ноги её черны от золы и руки.

Как и должно быть, как было всегда.

Она не рассказывает, она заглядывает в его глаза с улыбкой, и рыцарь отводит взгляд.

Даже ему не стоит смотреть подолгу.

- Дай угадаю. Ты бедная принцесса, которую дракон украл в день свадьбы?

- Конечно, меня украл дракон, - воркует она снисходительно, всем известную истину. - Разве это не то, что делают драконы? Крадут принцесс.

Рыцарь знавал драконов.

- Не совсем, - отвечает он, и говорит с упреком. - Не совсем.

Она тянется к его щеке губами - не касаясь, но само дыхание её - ядовито.

Рыцарь не подается ласке, но и не пытается отстраниться. Он знает - нет ничего вернее, чем ждать. Может, она и хитра, но так молода - так молода, как кажется.

Она не выносит долго.

Принцесса наклоняется к рыцарю близко - так близко, как не положено ни одной из принцесс, и спрашивает - хотя голос её еще не привык к приказам.

- Как мне спастись от него?

- Никак, - пожимает плечами рыцарь. - Ты сама его позвала.

Девушка отдергивается, застигнутая врасплох, и на дне её глаз вспыхивает пламя. Страх сильный, как страх дракона - он утихает, когда становится ясно, что это не может её угрожать.

- Откуда ты знаешь?

Рыцарь не отвечает потому, что ответ не важен, а еще потому, что успел забыть.

Просто знает, очевидную истину, как узнает в ветре драконьи следы.

- Теперь его можно только убить, - говорит он невесело, как о старом, обезумевшем друге.

- Так убей его! Ты же рыцарь. За этим тебя взял с собой принц.

Принц спит у костра, и алые блики танцуют на его светлом лице. Лицо мальчишки, оно осунулось, раненое невзгодами, и рыцарь готов поспорить - он еще никогда не был в пути так долго. Успев найти принцессу и отправиться в путь, он еще не успел повзрослеть как следует.

Не стоило королю умирать.

Рыцарь смотрит на принца задумчиво, и тени вместе с отсветами пламени гаснут в его глазах - словно он уже успел пожалеть о выборе. Принцесса наклоняется, силясь разобрать решение, но не успевает. Её стерегут надежно, исполняя надуманный долг.

- Он здесь! - шипит принцесса, вскакивая,

И рыцарю приходится проснуться.

---

Дракон появляется сам, воочию, и рыцарь вспоминает блеск чешуи и скрежет когтей.

Рык звучит для него, как музыка - самой прекрасной из старых симфоний. Огромное тело заслоняет степные звезды, и крылья ветром мнут сухую траву. Пламя его обжигает, но не льется пожаром, и вместо звезд - ярче - рыцарь видит его глаза.

Стража пытается выстроиться кругом, как учил их рыцарь - выставив копья и закрыв щитами уязвимые части. Грег первым поднимает копье и первым защищает принца от удара. Битва длится недолго - потому что каждый предпочел бы её не вести.

Следуя негласному правилу, дракон забирает лишь одного, разбив ряд щитов, мечей и копий.

Он растворяется, как и пришел - во тьме, и рыцарь еще долго лежит,

Вспоминая звук его крыльев.

6.

Ночами дракон приходит из тьмы.

Его дыхание раскрывает небо, гася уцелевшие звезды, и каждый боится и ждет его пламени.

Копоть ожогами остается на сухой земле, и в выжженных узорах рыцарь видит грядущее.

Как и принц - многие из стражников мальчишки.

Для раненых сооружают носилки из плащей и копий, и тела их волочатся по серой траве. Лошадей не хватает, и стоны раненых вместо разговоров и песен едут с отрядом. Ночами стоны прекращаются, и рыцарь пока не придумал, как хоронить тех, кто с ними умрет.

Грег старается защищать принца, окружая его рядом копий, как зимами лошади прячут в табуне жеребят. То, что кажется разумным в присяге, выглядит иначе в бою, и даже принц не требует такой верности. Когда приходит дракон, Ханс берет в руки меч.

Вряд ли он умеет с ним обращаться.

Дракон чует принца, как чует принцесс - запахом высокородной добычи, и каждый стражник сжимает щит и копье, и у каждого дрожат ноги. Они слабеют с каждой ночью, и рыцарь знает - совсем скоро никто даже не попытается поднять копья.

Пожар бушует, и табун бежит в ужасе, оставляя в огне единственного жеребенка.

Рыцарь не пытается победить дракона.

Грега дракон откидывает в сторону неуклюжим, случайным движением крыла, и начальник стражи летит, как соломенное чучело, неслышно ударяясь о землю. Его стоны не слышны в панических лошадиных криках, в стонах людей и реве пламени. Никто из стражи не бросается перед драконом, грудью защищая мальчишку - нелепым выбором ставя жизнь выше прихотей принцев или принцесс. Перед драконом и принцем стоит только рыцарь, и он не отходит, но и не поднимает меча для удара.

Дракон смотрит на рыцаря, а рыцарь смотрит в дракона.

Дракон молод и стар, юн и опытен, жесток и полон сочувствия - всё сразу; одновременно, и рыцарь узнает дракона, видя впервые, как узнают истину, как знает путь. Они одной крови - безнадежно вышедшие из моды обрывки древних легенд. Они чувствуют это оба. Раскрыв пасть, дракон не кусает, подняв лапу - не наносит удара. Не щадя, ведь драконы не чувствуют жалости.

Время рыцаря еще не пришло.

Законом жанра, даже более сильным, чем законы природы - их схватка будет последней.

В ту ночь дракон утаскивает троих раненых и несколько лошадей.

- Почему ты не сражался с ним? - спрашивает потом Ханс с упреком.

Принц не испачкал штаны, но не выпустил из рук меч даже с рассветом.

Без раненых им будет проще дойти.

- Всё просто, - отвечает рыцарь. - Это бесполезно.

- Невозможно убить дракона? - спрашивает Грег, и ему больше принца нужны ответы.

Ни один из начальников стражи за последнее столетие не терял столько людей.

Левая рука его висит плетью, нога волочится за телом, но сила его не в руке и не в ударе.

Грег руководит сборами, укладывая выживших и перераспределяя коней. Лошадей осталось шесть, они нужны раненым и припасам, и с этого дня даже принц будет идти пешком.

Его слушаются - слушаются пока.

Рыцарь отвечает не ему - рыцарь отвечает принцу.

- Твоя принцесса ждет в башне. Дракон умрет только там.

Грег пытается ударить его - но рыцарь ждал и успевает перехватить его руку.

- Принц позвал меня, чтобы спасти принцессу. Как в сказках. Разве в сказках убивают дракона на полпути? - он усмехается, горько и жалко, как смеялся бы сумасшедший. - Я хорошо выполняю работу.

Живые стражники смотрят на рыцаря по-другому.

Они начинают ненавидеть его всерьез.

---

Последний конь падает в двух днях пути от башни.

Его измученное тело заваливается набок, погребенное под тяжестью оружия и припасов, и не может больше идти. Конь лежит, придавив поклажу, и тяжело дышит, глядя перед собой. В глазах его усталость и облегчение, и каждому стыдно смотреть.

Грег ковыляет до коня, подволакивая ногу, и сам перерезает ему горло.

Лошадиные ноги бьют по земле, взрывая сухую траву, и на многие мили вокруг слышен лишь этот хрип. Принц отворачивается, жмурясь, но когда конь умирает - он не велит повернуть назад.