На это рыцарь не отвечает тоже, но пристальнее вглядывается лицо девушки - будто стараясь высмотреть в нём что-то другое, чужое, или надеясь, что она исчезнет вместе с дымом; как смотрел он на следы драконьих когтей, вспоровших камень. У него не выходит.

Она действительно так молода.

Лидия оборачивается, услышав что-то, и рыцарь не слышит, но знает - это скрежет когтей и драконий рык. Она трясет его за плечо, сбиваясь, и в глазах её достаточно настоящего страха.

Касания её ледяные и невесомые, отравой рвущиеся под кожу.

- Дракон возвращается! Скорее, мне нужно идти.

- Иди, чего же ты ждешь? - безразлично спрашивает рыцарь.

Словно вовсе не хочет её спасти.

---

Дракон приходит и в эту ночь.

Помимо следов и сломанных веток, утром они не досчитываются трех лошадей - веревки разорваны, и след крови тянется вдаль, исчезая в жухлой траве. Расчерченный круг разорван клочком обуглившейся черной земли, и рыцарь долго растирает её между пальцев, нюхает и не говорит ни слова. Никто не видел дракона и не слышал лошадиного крика.

Больше никто не смеётся над его вечерним ритуалом, и их отряд едет в тишине.

Рыцарь больше не цепляется с насмешками к принцу, стража не перебрасывается скабрезными анекдотами и свежими сплетнями, а Грег едет рядом с Хансом - так близко, как позволяют шаги коней. Его рука лежит на рукояти меча почти неотрывно, и взгляд смотрит в небо.

Небо светло.

Ханс решается объяснить.

- Я полюбил её с первого взгляда, - говорит Ханс, и рыцарь хмыкает на этой фразе.

Он слышал её около трехсот раз.

Ханс слышит его смешок, ловит насмешку во взгляде, но продолжает - потому что ему очень важно сказать. Грег уже знает эту историю.

- Королю нужна жена, а я был будущим королем.

Рыцарь не смеётся - не смеётся, на самом деле, понимая больше, чем хочет показать, и Ханс говорит. Словами редко выбалтывается прощение.

- Принцессы, овдовевшие королевы, совсем юные девочки и их отцы - они уже знали, кто рано или поздно станет следующим королем Северного предела. Нет королевства богаче нашего.

Охрана медленно подтягивается к началу отряда - на звуки голоса посреди замолкшей степи.

Они тоже знают историю; её знает каждый в их королевстве.

- Отец был не стар и не болен. Мне некуда было спешить, я мог выбирать годами.

Историю знает даже рыцарь, хотя никогда не слышал - её легко угадать.

- И я выбирал. Годами. Признаться честно, мне совсем не хотелось жениться. Меня всегда больше увлекали книги и музыка, чем любовные игры. Но я увидел её и полюбил так сильно, как даже в песнях принцы не любят принцесс.

Ханс смущается с каждым словом, и на губах его появляется рассеянная, мягкая улыбка - с головой выдавая ласку. Его голова полна её мягким голосом.

- Её владение совсем крошечное - размером с деревеньку у самой границы. Слышал о таком? Думаю, нет. Маленькое и настолько бедное, что даже портрет, который она прислала, был написан самым бездарным из художников.

Ханс смеётся, качая головой, и сейчас, в грязи, это светлое воспоминание.

- По портрету было сложно разобрать, женщина это вообще или мужчина. Но она прислала свой локон.

Всполох рыжих волос, отражение пламени, и рыцарь уже знает, что случилось дальше.

Нельзя было их принимать.

- Я знаю, что ты скажешь. Так делают только в песнях, но...

Принц осекается, сглатывает, опуская глаза, и теребит поводья.

- Я сбежал к ней той же ночью. Один, сам собрав припасы. Я скакал два дня без отдыха, меняя лошадей в попутных деревнях.

Он и сам знает, что не так в этой истории, и рыцарь готов поспорить на свой старый меч - никто их тех, кто знал принца раньше, не поверил бы, что он может поступить так. Особенно отец.

Мягкий домашний Ханс оказался способен на дикое сумасбродство.

- Когда мы встретились, она была именно такой, как я представлял. До самой мельчайшей черточки, с тем же прекрасным запахом и рыжими волосами, - голос Ханса срывается, и он любит каждое из воспоминаний. - Она ждала меня, как будто знала, что я приеду.

"Конечно, она знала", но этого рыцарь не говорит.

- Она жила в самом обычном деревенском доме, пропахшем травами, совсем не похожая на других принцесс. Она пустила меня в свой дом и оставила на ночь, - Ханс смущается на секунду и прочищает горло. - К утру я уже выбрал жену.

Лицо принца заливает краска, и это не только смущение - это и ярость, и грусть.

- Отец сначала был против, но смирился, в итоге. Он всегда был добр со мной.

- Король Экберт был добр, - соглашается рыцарь.

Даже такие как он добрым словом поминают старого короля.

- Жаль, что он не дожил до свадьбы, - добавляет Грег, смягчаясь.

- Очень жаль, - соглашается рыцарь, и жестким становится его взгляд.

Ханс кивает, утирает лицо и молчит всю дорогу до ночного привала.

Никто не отвечает ему ничего на его историю.

Тут нечего отвечать.

Ночь - время драконов, и лишенные суеверий стражники всё же стараются держаться поближе друг к другу и не забывают подкладывать дрова в и без того жаркий костер.

Этой ночью дракон уносит первого часового.

5.

Башня появляется на горизонте к вечеру седьмого дня.

Никто уже не смеётся над тем, как рыцарь спешивается, ловит раскрытой ладонью ветер и прислушивается к шепоту низкой травы. Видимые ему одному приметы ведут их вперед, выбирая дорогу на север среди тысяч других - так безобидное нелепое сумасшествие оборачивается смертью. Очертания башни не приносят ни радости, ни предвкушения, ни азарта.

Пропавшего первым парня звали Олаф, ему было всего на пару зим больше принца.

Сын кухарки, он был старшим братом большой осиротевшей семьи, и даже принц частенько смеялся его шуткам, а начальник стражи хвалил за усердие. Олаф вызвался сам.

На службе в королевской страже платят отличные деньги.

Он не был последним.

Оставшиеся стражники едут ближе друг к другу и то и дело оглядываются, осматривая степь. Степь пуста, на многие мили вокруг - ровным сереющим полем. Дракон приходит ночами, из ниоткуда, и они учатся страху, как учатся ходить дети. Иди - или тебя столкнут со скалы.

Стражники говорят теперь шепотом, не потому, что щадят благородные уши принца - по десятку других причин. Им нужно понять, что сказать, и на десятый день один из отряда отделяется и подъезжает к начальнику стражи. Самый смелый - или самый трусливый - это как посмотреть.

Он о чем-то долго беседует с Грегом, полушепотом, бросая на принца осторожные взгляды. Ханс не обращает внимания на их разговоры - наследник короля, слишком привыкший делегировать каждое из полномочий. Грег отвечает резко, коротко и хлестко, обрывая не начавшийся разговор.

Его слова будут иметь силу еще дня два; потом их станет недостаточно, и троих не хватит против десятка. Рыцарю легко догадаться, о чем они говорят.

К северу от границы многие годы не было войн.

Ханс смотрит на башню, и вместе со страхом на дне его глаз живет теплая, восторженная надежда. В отличие от остальных, он знает, ради чего рискует жизнью.

В отличие от остальных, он выбрал это сам.

После разговора Грег отстает и едет позади - между принцем и остальным отрядом - защищая не только от неба, степи и башни, но и того, что произойдет. Всех его сил не хватит.

Рыцарь подъезжает к принцу и спрашивает, делая одно из самых добрых своих дел.

- Ты уверен, что не хочешь повернуть назад? Найти другую принцессу?

- Смеётесь?

- Да, - соглашается рыцарь невесело. - Да, смеюсь.

Башня приближается ощущением беды.

---

Принцесса приходит к нему во сне, и рыцарю легко отличить сон от яви.

Во сне весь небольшой отряд спит, устроившись поближе к костру, хотя которую ночь ни один из стражников не может надолго сомкнуть глаз. От трех десятков людей, выехавших за ворота замка, осталось чуть меньше двух, и ночь больше сладостью не смыкает веки. Она тревожит драконьим рыком, и мурашки крадясь пробираются даже в сны.