Первым побуждением Лунева было выскочить из засады, схватить лжебританцев за шкирки и притащить их прямиком в актовый зал, откуда они улизнули. Выставить мерзавцев на всеобщее обозрение, да еще парой тумаков наградить. Но это было бы настоящим шоком для несчастной детворы. Слепые малыши верили, что взрослые способны о них позаботиться, доверяли им. Что будет с их сердечками, когда они узнают правду о проходимцах, представившихся миссис и мистером Хопкинс? И как это скажется на репутации «Паруса»? Обрадуется ли Клара Карповна прилюдной расправе над Ларой и Рафиком?

Дождавшись, пока эти двое ширнутся и уберутся из туалета, Лунев вернулся на свой пост. Поразмыслив немного, он решил не поднимать скандала, не вызывать полицию, а обратиться прямо к Мягковой. Пусть ее бодигарды скрутят жуликов без свидетелей, допросят и доставят куда следует. И пусть она сама решит, как объяснить случившееся Костику и Аллочке, обманутым в их лучших ожиданиях.

Лунев терпеливо сидел на месте, пока в зале наверху рассказывали стихи, пели и хлопали. Он не шелохнулся, когда мимо него прошли Лара и Рафик, обмениваясь английскими репликами, адресованными не столько друг другу, сколько окружающим. Кем они были в иной, прежней жизни, эти наркоманы и аферисты? Преподавателями английского? Переводчиками? Журналистами? Теперь это не имело значения. Теперь они были теми, кем стали: двумя невменяемыми наркоманами, подонками, решившими завладеть детьми для каких-то своих темных целей. Собирались ли они просто позабавиться? Или намеревались продать Костю и Аллу другим подонкам? Это не имело значения. Таких, как «супруги Хопкинс», нельзя было подпускать к детскому дому на пушечный выстрел.

Озабоченный Лунев не сразу заметил Клару Карповну, приблизившуюся к его кабинке.

– Андрей, – укоризненно произнесла она, – я заметила вас в зале во время церемонии. Конечно, я понимаю, как это интересно, как трогательно, но оставлять пост…

Мимо деловито прошла Мягкова в сопровождении двух охранников. Вестибюль наполнился провожающими, стало шумно.

– Что? – спросил Андрей, глядя на захлопнувшуюся входную дверь.

– О чем вы думаете? – рассердилась Клара Карповна. – Я говорю, что нельзя покидать рабочее место во время дежурства. А если бы к нам кто-то проник?

– Не проникнут, Клара Карповна.

– Не ожидала от вас такой безответственности!

– Извините. Я сейчас…

Оставив потрясенную Шубскую хлопать глазами, Лунев вскочил и выбежал на улицу в одном свитере. Он увидел, как Мягкова в распахнутой шубе направлялась к машине. Бим, словно верный пес, стоял у открытой двери в ожидании своей хозяйки. Бом следовал позади, прикрывая Мягкову со спины.

– Ангелина Эдуардовна! – окликнул Лунев, выпуская клубы пара на морозном воздухе.

Он хотел догнать ее, но тут же перед ним, как гора, вырос Бом.

– Стоять!

Желая остановить Лунева, он грубо толкнул его в грудь. Дальнейшее произошло автоматически. Включились бойцовские инстинкты. Перехватив руку противника, Лунев швырнул его через себя.

Кто-то вскрикнул.

Описав в воздухе нелепую дугу, Бом упал в сугроб, наваленный вдоль дорожки. Его ноги несколько раз дернулись, прежде чем он сумел сесть.

– С-с-с-сука! – выдохнул он, вставая. – Да кто ты такой?

Его физиономия, облепленная снегом, выглядела забавно, как у персонажа дешевой комедии, в которого швырнули торт, но он не был расположен шутить. Увидев, что рука телохранителя лезет за пазуху, чтобы извлечь оттуда явно не паспорт и не телефон, Лунев наградил его точным ударом в челюсть. Бома словно ветром сдуло, и он отправился в сугроб по другую сторону дорожки.

– Андрей! – звонко крикнула Клара Карповна. – Лунев!

Мягкова, не успевшая сесть в машину, потрясенно следила за расправой над своим охранником. Пар валил из ее открытого рта с ярко-красными губами. Возможно, она отдала приказ Биму, а может, тот проявил инициативу, но в следующее мгновение все решили, что Луневу пришел конец. Разогнавшись, Бим оттолкнулся от земли и, подобно снаряду, устремился на возмутителя спокойствия. Его левая нога была подогнута, а правая выпрямлена и развернута так, чтобы нанести удар каблуком массивного ботинка.

Лунев не стал приседать или уворачиваться. Вместо этого он поймал нацеленную в него ногу за щиколотку, а затем дернул ее на себя и чуть вверх. Фигура, зависшая в воздухе, легко перевернулась. Издав невнятный возглас, Бим ударился об утоптанный снег затылком и плечами. Получилось шумно и эффектно. Зрители одновременно вскрикнули.

– Андрей! – вновь раздался голос Клары Карповны.

– Велите им угомониться, Ангелина Эдуардовна, – попросил Лунев, прерывисто дыша. – Я должен сообщить вам нечто крайне важное.

Надо отдать должное Мягковой: она даже бровью не повела, а громко распорядилась:

– Любимов! Абросимов! Не возникать!

Бим и Бом, вознамерившиеся снова атаковать Лунева, застыли, как дрессированные псы, услышавшие команду «стоять».

– Эти Хопкинсы, – сказал Лунев, указывая на «ауди», в которой сидели Лара и Рафик, – никакие не Хопкинсы. Англичане из них, как из меня дипломат.

– Да, на дипломата вы не похожи, – согласилась Мягкова. – Могли бы вы изложить суть своих претензий конкретно?

– Они обычные наркоманы. Его зовут Рафик, она – Лара. Когда я… Черт!

Лунев приготовился бежать, но было поздно: «ауди» сорвалась с места и, оставляя за собой снежную пыль вперемешку с едкой бензиновой гарью, помчалась к воротам.

– Ушли, – досадливо сказал Лунев.

– Точнее, уехали, – поправила его Мягкова. – Теперь вы можете сосредоточиться на своем рассказе. Так что приключилось? Подробно, но без лишних мелочей, пожалуйста.

По мере того как Лунев рассказывал о том, что увидел и услышал в туалете, лицо Мягковой каменело все больше, а телохранители подходили все ближе. Их глаза были полны ненависти, но ослушаться свою хозяйку они не осмеливались.

– Вот такие дела, – закончил Лунев, поглядывая то на Мягкову, то вокруг себя.

Несмотря на мороз, зрители не спешили расходиться. Они топтались на месте, подпрыгивали, чтобы согреться, и терли руки, но никто не думал возвращаться в здание. Словно они боялись, что стоит им уйти, как произойдет что-то невероятное. Из окон детского дома во двор смотрели десятки глаз, зрячих и слепых. Все замерли, как перед экраном телевизора, по которому показывали захватывающий триллер. И зрелище в самом деле было впечатляющим, напоминавшим съемки фильма, в котором были и разоблачение, и эффектная драка, и побег негодяев. Дети в нетерпении дергали взрослых за руки, пытаясь выяснить, что случилось. Но воспитатели сами толком ничего не понимали. И, если бы можно было, они сами дергали бы кого-то за руки, чтобы узнать, из-за чего весь сыр-бор.

Телохранители Мягковой чистились от снега и бросали на Лунева взгляды, казалось, способные прожечь дыры в его свитере. Их хозяйка, сохранившая завидную невозмутимость, стояла возле машины с таким видом, будто все это ее мало касалось.

– Спасибо за бдительность, – произнесла она снисходительно. – Я так понимаю, вы здесь новенький. Как вас зовут?

Лунев посмотрел ей в глаза.

– Лунев, – ответил он и добавил: – Андрей.

– Что ж, Андрей, – смерила его холодным оценивающим взглядом Мягкова, – вы спасли по крайней мере две невинные детские жизни. Если бы сотрудники этого учреждения относились к своей работе ответственней…

Замолчав на мгновение, Мягкова бросила неодобрительный взгляд в сторону сотрудников во главе с Кларой Карповной, которые тут же притихли, как нашалившие дети.

– Думаю, здесь нет их вины! – торопливо сказал Лунев. – Это были настоящие аферисты, которых так просто не раскусить.

– Что ж, ваша корпоративная солидарность похвальна. – Мягкова едва заметно улыбнулась. – Но мое мнение в корне отличается от вашего, Андрей. Я считаю, что сотрудники проявили халатность в работе и недостаточно тщательно изучили документы жуликов. Да и моя служба безопасности сплоховала. – Она бросила испепеляющий взгляд на своих телохранителей, которые, прихрамывая, подошли ближе. – А что касается вас… – Мягкова перевела на Лунева свои голубые глаза. – То мне нужны такие люди, как вы. Решительные, бдительные и сильные.