- Тогда я думал, что, по крайней мере, она отличалась, - признался Дразус Рэнциус.

- Она слишком здорова, слишком переполнена жизненной энергией, слишком возбуждающе выглядит, чтобы быть другой, - пожал плечами Паблиус.

Я стояла на коленях на широкой ступеньке, смущенно придерживая шелк, слегка прикрывавший моё тело. На этой же самой ступеньке, и на полу ниже её, и на поверхности самого возвышения, перед длинным, низким столом, меня несколько енов назад заставили извиваться под музыку, а потом приказали замереть с полусогнутыми коленями, и держа руки прижатыми к затылку. Вот в этот момент они и приказали проходившему мимо солдату, испытать меня. Я дернулась и чуть не закричала от его прикосновения. А мужчина лишь расхохотавшись, понюхал свою руку.

- Ты прав, - признал Дразус Рэнциус, обращаясь к Паблиусу. - Рабыня, да ещё и прирождённая.

- Это точно, - ответил Паблиус.

Я раздражённо опустила голову, и принялась изучать рисунок на ковре, постеленном на ступеньке. Конечно же, я и без их напоминания знала, что была прирождённой рабыней, поняв это ещё несколько месяцев назад. Женщине нетрудно узнать это. Понимание своей сущности может быть ясно показано ей самыми разными способами, например, снами и фантазиями, внезапными желаниями, страстями и потребностями. Но одно дело, когда женщины сама знает о своём внутреннем рабстве, и конечно, и совсем другое, когда это выставляется на всеобщее обозрение.

- Видишь? - засмеялся Паблиус, - разве я не об этом Тебе говорил?

- Да, - уже добродушно признал Дразус Рэнциус.

Я смотрела себе под ноги, глотая слёзы, испытанная прирожденная рабыня. Как же низко я пала в глазах Дразуса Рэнциуса!

- Я могу уйти, Господа? – с надеждой спросила я.

- Нет, - отрезал Паблиус. - Продолжай служить нам, Шейла.

- Да, Господин, - вздохнула я, вставая и снова приступая к своим обязанностям.

Я продолжала прислуживать мужчинам, принося им еду и напитки, делая вид, как будто ничего не произошло. А произошло то, что началось ещё в то время, когда я была свободной женщиной, и Дразус Рэнциус организовал для меня экскурсию в работорговый дом Клиоменеса. Там в кабинете Паблиуса то предложил Дразусу пари, в тот самый момент, когда я стояла на коленях на полу в пятне солнечного света. И мой телохранитель, столь неосторожно, принял его.

- Пирожные, Господа? – предложила я, становясь на колени подле них, протягивая поднос в их сторону.

- Да, - согласился Дразус.

- Давай, - сказал Паблиус.

Ни у Дразуса Рэнциуса, ни у Паблиуса в Аргентуме не было собственных рабынь. Майлсом из Аргентума гостеприимно предложил нас со Сьюзан им в пользование. Лёгким движением пальца Паблиус отослал меня от их стола, и вернувшись к служебному столу я поставила на него поднос с крохотными пирожными.

Тем временем уже Сьюзан приблизилась к гостям.

- Чёрное вино, Господа? – спросила рабыня, имея в виду кофе, на что и Дразус Рэнциус, и Паблиус ответили согласием.

Сьюзан, повернувшись ко мне и щёлкнув пальцами, позвала:

- Шейла!

- Да, Госпожа, - отозвалась я, уже поднимая сосуд с чёрным вином с чаши, наполненной нагретым песком.

Сосуд я установила на поднос, среди крошечных чашечек, чайничка со сливками и сахарницы, плошек со специями, салфеток и ложек. Аккуратно подхватив поднос, с горячим парящим чёрным вином, я устремилась к столу, и поставила его там. Сьюзан, как «первая рабыня», выяснила, кому, с чем подать кофе и принялась отмерять и смешивать ингредиенты, мне же, как «второй рабыне», досталось разливать напиток. Позже я, возвратив поднос на служебный столу, а сосуд с чёрным вином на нагретый песок, присоединилась к Сьюзан, уже стоящей там на коленях.

- Когда придёт время подавать ликёры, - сказала мне Сьюзан, - На Тебе те, что из Ара и с Коса, я на мне из Турии.

- Да, Госпожа, - кивнула я.

Ликёры Турии обычно ценятся, как лучшие, но мне кажется, что всё в значительной степени зависит от вкуса каждого человека. Ликёры, производимые на Косе, или в Аре, да и в определенных других городах, как минимум не хуже. Лично у меня не было сомнений, что Дразус Рэнциус из Ара, как и Паблиус, по крайней мере, некогда бывший гражданином Ара, предпочтёт таковые из их собственного города. Я заподозрила, что Сьюзан зная о моих чувствах к Дразусу, решила сделать мне одолжение, поручая мне подавать ликёр, который почти наверняка должен был бы выбрать именно он. Но, с другой стороны, неужели она не знает, что я едва могла стоять перед ним от стыда, после того как всего несколько енов назад, показывала ему то, что являюсь прирождённой рабыней!

- Ты больше не свободная женщина, - зашептала мне Сьюзан. – Заруби себе на носу, что мужчины смотрят на тебя именно с этой стороны. И держи колени разведёнными!

- Да, Госпожа.

Хотя Сьюзан была моложе и меньше меня, но она, имея старшинство надо мной среди женщин Майлса из Аргентума, имела полное право командовать мной, как своей рабыней. Мне в свою очередь не оставалось ничего, кроме как повиноваться ей, как если бы я принадлежала ей, как если бы она была моей Госпожой. Такими способами рабовладельцы поддерживают порядок среди своих рабынь. Подобные методы находятся в полном соответствии с совершенством гореанской дисциплины.

А мужчины всё никак не призывали нас подавать ликёры. Зато ещё дважды, оны беседуя и прикладываясь к своим чашкам, требовали от нас чёрного вина, и оба раза две рабыни, Сьюзан и Шейла, обслуживали их.

Уже вечерело, но мужчины, отпустив музыкантов, тем не менее, продолжили свою неторопливую беседу, сопровождая её крепким кофе.

- Ты чего плачешь? – обеспокоенно спросила меня Сьюзан.

- Так, ничего, пустяки, - отмахнулась я.

Я дышала с трудом, отчаянно сдерживая рыдания, и стараясь поскорее смахивать слёзы с глаз уголком рабского шёлка, надеясь, что никто не заметит этого. Перед мужчиной, которого я любила, я оказалась раздетой не только внешне, но была обнажена моя душа. То, что прежде я искренне пыталась скрыть от него, единственного среди всех других мужчин, вдруг было продемонстрировано ему во всей своей неприглядности. Моя тайна была раскрыта перед ним. То, что скрывалось в самой глубине моего сердца, было небрежно вскрыто и выложено перед ним, для его рассмотрения. Я была публично исследована, перед мужчиной, которого я любила, чтобы показать ему каким совершенным ничтожеством я оказалась. Ему прилюдно доказали, что я была прирождённой рабыней!

- Кажется, они готовы к подаче ликёров, - прошептала Сьюзан.

Мы принесли их на двух маленьких подносах.

- Ликёры, Господа? - предложила Сьюзан.

- Ликёры, Господа? – эхом повторила я.

- Да, - кивнул Дразус Рэнциус.

- Пожалуй, да, - сказал Паблиус.

Паблиус, к моему удивлению, указал на бутылку из Турии.

- Ликёры из Турии признаны лучшими, - улыбаясь, сказал он Дразусу, как будто даже извиняющимся тоном.

- Возможно, - несколько натянуто улыбнулся Дразус Рэнциус, - но я предпочитаю напиток из Ара.

- В обсуждении ликёров, - сказал Паблиус, - патриотизм неуместен.

- А я никогда и не смешивал объективность с гордостью за свой город, - ответил Дразус Рэнциус.

- Возможно, - протянул Паблиус. - Но Ты также был уверен, что эта Женщина не была прирождённой рабыней.

- Это верно, - засмеялся Дразус.

Старалась не смотреть в сторону Дразуса Рэнциуса, я разглядывала стол. На глаза мне попался серебряный тарск, маслянисто поблёскивавший на столе около Паблиуса. Монета казалась очень большой и увесистой. Когда на неё падал свет, то на её поверхности как будто вспыхивали лучики, а на столе под ней возникала тёмная, похожая на полумесяц тень. Работорговец почему-то ещё не убрал в кошель, свой законный выигрыш.

- Смотри на меня, рабыня, - приказал Дразус Рэнциус.

С огромным трудом, как непомерно тяжёлую ношу, я подняла голову, и встретилась с его пристальным взглядом. Не в силах выдержать этот ещё более тяжёлый взгляд, чем моя голова, я вновь уставилась на серебряный тарск. Мне было невыносимо стыдно смотреть в его глаза.