— Прошу прощения, Ваше Величество, — снова склонил голову Миррисав. — Дороги сейчас не в лучшем состоянии.

Король раздраженно вскинул руку, как будто отметая все оправдания.

— Ну? — нетерпеливо спросил он.

Господин Дерси, верно уловив желание своего сюзерена, шагнул к столу и протянул приготовленную папку с документами. Его Величество предпочитал знакомиться с материалами самостоятельно, а не заслушивать устный доклад.

Время тянулось медленно. Естественно, присесть королевскому секретарю никто не предложил, поэтому он просто стоял посередине кабинета, рассеянно скользя взглядом по обстановке комнаты, предусмотрительно минуя ее хозяина. Король не любил, когда его пристально рассматривали. Сердце билось слишком часто, реагируя на внутреннее напряжение. Следующие несколько минут будут решающими. Внезапно тишина была нарушена громким фырканьем Его Величества, и столь тщательно подготовленные Миррисавом бумаги были брошены в его сторону одним раздраженным движением руки. Господин Дерси с чувством сожаления, но внешне бесстрастно наблюдал, как белоснежные, теперь уже немного помятые листы мягко опускаются на пол, размышляя, не лучше ли было использовать менее дорогую бумагу.

— Это ваша недоработка, — жестко сказал король. — Вас и вашего отца. За что я вам деньги плачу, в конце концов? Чтобы вы следили за моими делами и докладывали о таких вот случаях, как с Митади! Кто тот олух, из-за которого до меня не дошла эта расписка? Я так просто этого не оставлю.

Последние слова он почти прорычал. Миррисав осторожно ответил:

— Прошу прощения, Ваше Величество, но тот писарь пять лет назад скончался от воспаления легких. Видимо, после оглашения приговора Митади, это показалось уже неважным. Ведь мало кто был в курсе сути обвинений…

— А вы куда смотрели!? — перебил король. — Я повторяю — это ваша недоработка. И не надейтесь теперь, что получите хотя бы треть жалования в этом квартале, я прослежу.

Миррисав благоразумно промолчал, ожидая, когда Его Величество немного успокоится. Тот еще несколько минут распекал своего секретаря, при этом в глазах короля явно проскальзывало удовольствие от устроенного разноса. Наконец, выдохшись, Онар Гирийский уже более спокойным тоном продолжил:

— Хотя это не меняет дела. Никто не имеет права действовать за моей спиной, — он с видимым сожалением вздохнул. — Но югийский принц…

Король задумчиво побарабанил длинными жилистыми пальцами по столу.

— Этот парень, сын Ширина, точно ушел из Икарского Университета? Надеюсь, вы понимаете, что это недопустимая компания для наследника?

— Я лично проследил за этим. Исс Митади забрал документы и уехал вместе с отцом из фосской столицы за пару дней до моего отъезда.

— Почему не поставили меня в известность?

— Простите, Ваше Величество. Я решил, что сам привезу эту информацию быстрее, чем дойдет письмо.

— Решил он. Не дай бог кому-нибудь из Митади снова оказаться в пределах ста метров от моего сына, — угрожающе прищурился король.

Господин Дерси мысленно понадеялся на благоразумность опального советника.

— Ладно, указ о казни Митади мы отменим, — задумчиво проговорил Его Величество. — Не дело это, чтобы родственнику принца Юги был вынесен такой приговор в Лигории. Но вот заменять его на оправдательный, это уже перебор…так что пусть будет пожизненная высылка из страны.

Он с явным недовольством посмотрел на королевского секретаря, почти навытяжку стоящего перед ним.

— Подготовьте все документы. Но обойдемся без официального оглашения.

— Слушаюсь, Ваше Величество, — учтиво склонил голову Миррисав.

Однако король, кажется, был не удовлетворен разговором. Внезапно его тонкие губы растянулись в довольной улыбке, заставившей Сава напрячься.

— К завтрашнему дню мне нужен подробный отчет о новом соляном месторождении, — сказал Его Величество. — Онори так и не подготовил его для меня. Ваши родственники совсем распоясались, должен заметить. Хотя, чего еще ожидать от вашей семьи, если вспомнить все те ошибки, что допустили вы и ваш отец?

Миррисав внутренне вздрогнул от незаслуженного упрека, в груди что-то болезненно сжалось. Никогда и никто не мог сказать, что род Дерси выполняет свои обязанности спустя рукава. И никому бы он не позволил так отзываться о своем отце, но возразить королю…Упрямо молча, Сав чувствовал себя предающим память покойного родителя.

— Да, то ли вчера, то ли сегодня должны были приехать послы Розании, — продолжил король, довольный, что сумел задеть его. — Узнайте, что им нужно. А в пятницу на балу, устраиваемом Ее Величеством, мне нужно поговорить с главой рода Ларини. Организуйте. И передайте повару, что мне надоели пересоленные блюда. Если он не хочет смены главного рода, пусть думает о еде, а не о черт знает чем, когда готовит.

Его Величество небрежно подтолкнул к господину Дерси внушительную стопку писем на своем столе.

— Разберите это и подготовьте ответы. Если будет что-то, заслуживающее моего внимания, я должен знать это до полудня. Потом у меня встреча с главным лекарем.

Король помолчал немного, прикидывая, видимо, что бы еще поручить секретарю. Но идеи, кажется, иссякли, поэтому он сказал:

— Вы мне надоели. Свободны.

Миррисав поклонился и вышел, переведя про себя дух. Ну, могло быть и хуже, хотя этот короткий разговор его серьезно вымотал. Иногда казалось, что Его Величество буквально выпивает силы своих собеседников. Стража в коридоре проводила его почти сочувственными взглядами, из-за чего господин Дерси даже немного развеселился.

У лестницы он столкнулся с королевой в сопровождении трех фрейлин. Кирив тут же исчез из поля зрения, прекрасно зная, что Ее Величество не будет терпеть безродного рядом с собой. Королева была все еще красива, несмотря на взрослого сына, которого она родила, уже будучи зрелой женщиной. Невысокий рост, белокурые волосы, тонкие черты лица и хорошо сохранившаяся изящная фигура создавали ощущение фарфоровой хрупкости. Лаура Гирийская почти терялась на фоне своего царственного супруга, но назвать ее просто красивой витриной никто бы не решился. Потерявшие ее расположение надолго при дворе не задерживались, причем, непонятно было, как Ее Величество умудрялась влиять на короля, который не считал обязательным вообще выслушивать мнение своей жены. Однако же неосознанно подстраивался под ее желания, взять хотя бы тот же вопрос с королевскими фаворитками. За все время их брака Онар Гирийский так и не решился в открытую пренебречь правилами приличия, ревностной поборницей которых была королева, и поселить своих любовниц во дворце хотя бы без видимости прикрытия. Господин Дерси иногда задумывался, как эта умная женщина относится к подчас странным распоряжениям короля. Внешне она принимала все с холодным достоинством и никогда на людях не перечила мужу. Единственный раз, когда Ее Величество вступила в открытую конфронтацию с королем, это когда он захотел отдалить принца от матери, едва тому исполнилось десять лет. Дворец тогда пережил своеобразную войну в миниатюре, победителем из которой вышла все-таки королева. Алур продолжил хотя бы раз в день навещать покои Лауры. Сав честно признавался сам себе, что своей королевой он может гордиться. Но, также как и его отец, предпочитал держаться подальше.

— Доброе утро, Ваше Величество, — поздоровался Миррисав, поклонившись.

Королева окинула королевского секретаря холодным взглядом и небрежно кивнула.

— Вы уже вернулись?

Она спросила это так, как будто господин Дерси покидал Лигорию всего на пару дней, и, не дожидаясь ответа, направилась прочь. Миррисав проводил ее взглядом и продолжил путь, размышляя, что в этот раз реакция королевы ему чем-то не понравилась. Обостренные после разговора с Его Величеством чувства говорили, что в ней было какое-то беспокойство наряду с глубокой задумчивостью. Как будто она чего-то ждала.

— Я отойду ненадолго? Хочу осмотреться, кажется, здесь многое изменилось за время нашего отсутствия, — отвлек господина Дерси Кирив, снова пристроившийся за ним.