А через пару дней пришло письмо от короля Лигории с требованием немедленно возвращаться. Верно оценив нервный тон послания, господин Дерси сорвался с места, буквально на следующий день отправившись в путешествие почтовыми каретами. Ректор был и рад этому обстоятельству, и в то же время зол. С одной стороны, он избавлялся от нелюбимого преподавателя, а с другой — учебный план был сорван в середине семестра. Впрочем, Миррисав особо не обратил внимания на его ворчание, занятый экстренным упаковыванием вещей, которых неожиданно оказалось многовато. Хотя королевский секретарь предпочитал путешествовать налегке, в Икаре он все же не устоял и купил несколько книг, а также пару подарков матери.

Уехать по-тихому, как он хотел, у господина Дерси все же не получилось. Сначала принц Алур отловил его в коридоре и в своей неподражаемой неуверенной манере попытался выяснить, не решил ли Сав все же рассказать королю о Митади. Кое-как замяв этот скользкий момент и пообещав даже напомнить Онару Гирийскому о просьбе наследника о переводе на другой факультет, королевский секретарь уже почти покинул стены Университета, когда наперерез ему устремилась Анарелла Лигови.

— Сав, подожди, — девушка запыхалась, пытаясь подстроиться под его быстрый шаг.

— Элла, у тебя, если не ошибаюсь, сейчас лекции должны идти? — как бы ни спешил господин Дерси, заставлять девушку буквально бежать за собой было невежливо, поэтому он остановился.

— Да бог с ними, — отмахнулась госпожа Лигови. — Держи.

Она протянула небольшой, аккуратно упакованный сверток.

— Что это? — машинально принимая его, спросил Миррисав.

— Подарок твоей матери. От меня. Там риолинская пряжа, она давно хотела связать тебе перчатки из нее, но в Лигории такой не купишь. Передавай ей привет и скажи, что я навещу ее, как только приеду на каникулы. Мы так давно не виделись.

— Хорошо, спасибо, — господин Дерси невольно улыбнулся.

Несмотря на развод, Анарелла продолжала поддерживать связь с его матерью, женщины часто обменивались маленькими презентами.

— И… Сав — Элла неуверенно посмотрела на Миррисава. — Ты же понимаешь, что герцог скоро захочет с тобой поговорить?

— У меня тоже найдется, что с ним обсудить, — недобро ухмыльнулся господин Дерси. — Не волнуйся, ты свою работу выполнила, дальше мы с ним сами разберемся.

— Прости еще раз, — виновато потупилась девушка.

Смотря на нее, не смеющую поднять глаза, королевский секретарь честно признался сам себе, что уже не сердится. К тому же, шансы на успешное разрешение данной проблемы были высоки. В конце концов, он приложил к этому немало сил, хотя впереди еще предстоял трудный разговор с королем. Но об этом он подумает чуть позже. Поэтому Сав поднял руку и мягко придержал запястье Анареллы, нервно теребящей прядь волос.

— Не надо, — покачал он головой на удивленный взгляд. — У тебя слишком красивые волосы, чтобы так безжалостно с ними обращаться.

Кивнув неуверенно улыбнувшейся на комплимент девушке, господин Дерси развернулся и покинул, наконец, Университет, чувствуя ее пристальный взгляд в спину, но ни разу не обернувшись.

Через несколько часов он уже трясся в душной карете под аккомпанемент звучного храпа одного из попутчиков, огромного, грузного мужчины с совершенно роскошными усами, свисающими почти до самой груди. Кирив и Монти сидели рядом, и если первому храп, кажется, совершенно не мешал мирно дремать, то Тараб периодически печально вздыхал и невидяще смотрел на монотонный пейзаж за окном. Миррисав только едва заметно улыбался такой эмоциональной реакции на их внезапный отъезд. Прощание Монти с той кухарочкой, а может и еще с кем, видимо вышло весьма бурным, так как к отъезжающей карете он явился в слегка помятом виде.

Длинное путешествие давало возможность немного подумать. Вынужденное бездействие заставляло мысли течь медленно и как-то лениво. Господин Дерси в своем воображении репетировал разговор с королем и продумывал варианты его развития. И задумался, наконец, о своей реакции на попытку шантажа со стороны герцога (то, что шантажировала его фактически Анарелла, подсознание мягко опустило). Собственное лицемерие несколько удручало. Столько лет он пресекал любые попытки пошатнуть королевскую власть и с высокомерным неодобрением смотрел на тех, кто покрывал смутьянов и интриганов, а сейчас сам оказался на их месте. Ведь он не собирался рассказывать своему королю ни о попытке шантажа со стороны герцога, ни даже о тех изменениях, что сейчас происходили с принцем Алуром. Более того, господин Дерси был намерен предоставить Его Величеству заведомо ложную информацию. На душе скребли кошки. Конечно, с одной стороны, герцог всегда что-то затевает, а о Митади, дай бог, он больше не услышит. Но то, что Миррисав собирался нарушить собственные принципы, лишь только дело коснулось непосредственно него — все это заставляло чувствовать себя неуютно. И только нежелание плясать под дудку Торквийских немного смягчало муки совести. Как бы то ни было, к концу пути, несколько отупев от монотонности движения кареты, господин Дерси достиг почти просветленного состояния. Он просто решил плыть по течению и решать проблемы по мере их поступления.

Париса встретила королевского секретаря с помощниками привычной суетой и гомоном, чему не помешала даже вступающая в свои права ночь. В сущности, все столицы мира похожи, жизнь также бьет ключом, горожане и приезжие бегут по своим делам, и никому нет ни до кого дела. Добравшись до улицы Фиолетовых роз, господин Дерси велел вознице наемного экипажа остановиться в соседнем проулке, предусмотрительно решив зайти в свой дом с черного хода. Совершенно не хотелось быть замеченным любопытными соседями и особенно королевским гонцом, который вполне может оказаться где-то неподалеку с приказом срочно явиться во дворец. Это могло подождать и до завтра, а на сегодняшний вечер, а может, и ночь, у него еще были планы.

Черный ход столичного особняка Дерси вел на кухню, которая в отличие от остального практически неосвещенного уже спящего дома встретила хозяина приветливым потрескиванием огня в печи и вкусными запахами съестного. На скрип открывающейся двери от разделочного стола обернулась сухонькая невысокая женщина с заправленными под белую косынку волосами, тронутыми сединой.

— Ох, господин, вы вернулись, — всплеснула она руками и принялась снимать запыленный мукой фартук. — А мы вас только завтра утром ждали.

— Хочешь сказать, Марта, что нежданного хозяина кормить никто не будет? — негромко засмеялся Миррисав, опуская вещи на пол.

Женщина укоризненно посмотрела на него.

— Как вы могли такое подумать? Сейчас я быстренько все разогрею, правда, уж не обессудьте, все самое простое, что мы для себя готовили. Эх, а я пирог к вашему приезду затеяла, тесту хотела отлежаться дать. Теперь вот не успею.

— Ничего, завтра попробую. Ты просто перекусить нам сделай, на что-то большее нет времени — успокоил ее Сав, а потом обернулся к Кириву, собиравшемуся отнести их вещи наверх. — Постарайся не зажигать свет, нас ни для кого нет дома. Да, и найди мне Габриэля.

Лерок понятливо кивнул и вышел. Монти примостился за широким кухонным столом и попытался стащить кусочек сыра, что нарезала Марта, но получил по рукам.

— Не перебивай аппетит. На вот, порежь лучше, — ему была вручена большая краюха хлеба.

— Меня кто-нибудь искал сегодня? — спросил кухарку Миррисав, также устроившись за столом.

— Искали, как не искать? — не отвлекаясь от работы, ответила Марта. — Они ж вашего приезда с самого утра ждут, наверное. Торговцы были со счетами, принесли несколько писем, гонец королевский пару раз заходил.

— А матушка дома?

— Нет, госпожа уже неделю как во дворце живет. Ее Величество опять себя нехорошо чувствует и чтение госпожи Ракель ее очень успокаивает.

Сав согласно кивнул. У его матери был очень красивый мелодичный голос и хорошее чувство ритма, что позволяло ей замечательно рассказывать сказки сыну в детстве, так что мальчик с нетерпением ждал каждого вечера. Потом этот талант был по достоинству оценен королевой, которая нашла в своей фрейлине во всем устраивавшую ее сиделку на время своих довольно частых недомоганий.