— Где вы были, Арнольд?

— Как где? — искренне удивился Арнольд. — Пошел с утра в экскурсию, вернулся из нее раньше, чем предполагал. Вы лучше мне объясните, откуда столько народу сегодня?

Сослуживец покачал соболезнующе головой и, не сказав ни слова, ушел. Обидевшись, Арнольд вошел в канцелярию. Подойдя к своему письменному столу, он, машинально бросив взгляд на календарь, замер от удивления. Он пробыл в отсутствии не несколько часов, как был уверен, а целых два дня. На столе лежали несколько писем. Его внимание привлекли два из них. На одном был так хорошо знакомый ему герб; конверты же двух других были написаны хотя и различными, но характерными женскими почерками. Перед тем, как начать чтение, Арнольд вынул из портфеля карту. Ее поля были испещрены записями. Не было главной — обозначения места, где был найден им труп собаки. Арнольд нахмурился. Кто-то стер его заметку. Кто же?

— Мафия, — подсказал ему внутренний голос. — Она продержала тебя у себя больше суток.

Арнольд горько усмехнулся.

— Один в поле не воин, — прошептал он и взял в руки письмо с инициалами Джильотти.

В нем была угроза. Арнольд, не дочитав, разорвал письмо.

— Не пошел и не пойду на твои балы, — упрямо сказал он.

Затем, подумав мгновение, добавил:

— Скорее перейду к мафии, чем сделаюсь твоим агентом.

Другое письмо было от Лили. Оно было коротко и загадочно.

«Я, Бэби и Вальден ждем вас на квартире у Бэби. Ваш неприход для Бэби сможет иметь трагические последствия».

Арнольд заволновался: что с ней? больна? арестована? Для очистки совести, думая только о Бэби, он вскрыл третье письмо. Оно было от балерины, официальной любовницы Джильотти. — Час от часу не легче, тяжело вздохнув, подумал Арнольд. — Она-то что от меня хочет? — Сказав это, он принялся читать письмо. Читая, он постепенно менялся в лице.

— Вот так здорово, — произнес он, закончив чтение, — молодец женщина, здорово разыграла всесильного и всемогущего владыку.

В письме женщина с змеиными глазами сообщала, что была десять лет его любовницей, так как это был единственный путь фонировать все его тайные распоряжения. — Желает мне и Бэби счастья. Клубок начинает разматываться, — радостно подумал Арнольд. — Значит, мафия совсем не мафия, а просто-напросто агентура наших соседей, которых так ненавидит Джильотти. А кто же Вальден?

Было поздно; чтобы вовремя попасть к Бэби, нужно было заехать еще домой переодеться. Арнольд на крыше небоскреба сел в хектолиоптер, чтобы добраться скорее до дома. В воздушном автобусе, вопреки обыкновению, все пассажиры были очень общительны, говорили громко вещи, о которых еще вчера боялись даже подумать. Они оживленно обменивались мнениями о событиях. Влево от Арнольда тучная женщина рассказывала жадно слушавшим ее соседям про жизнь любовницы Джильотти. Арнольд внимательно слушал, стараясь не пропустить ни одного слова.

— Ангел она, а не женщина, — говорила убежденно толстуха.

— А он? — спросила ее соседка.

Женщина вздохнула:

— И не спрашивайте, — проговорила она. — Не человек он, — многозначительно произнеся слово «он», — а чудовище, — закончила женщина.

— Откуда у вас, сударыня, такая странная информация?

— Почему странная? — обиженно произнесла женщина, — информация моя из первых рук, от моей племянницы, которая там служит.

— Так, так, — поддакнул неопределенно желчный господин, задавший вопрос. — Вы меня извините, — продолжал он, — но я был до сих пор уверен, что ангелы ни блудом, ни кражами не промышляют.

— Как вы можете явно за глаза так говорить о женщине? — Вспылил Арнольд.

Презрительно посмотрев на него, господин сухо сказал:

— Могу, молодой человек.

— Почему? По какому праву? — бросил в его сторону вызывающе Арнольд.

Господин, выдержав длинную паузу, отчеканивая каждое слово, сказал:

— Могу, так как за поимку этой женщины расписана сегодня награда.

— В чем дело? — послышалось со всех сторон.

— В том, господа, что она сегодня улетела, унеся с собой документы, деньги и брильянты, принадлежавшие тайному фонду.

— Неужели? — радостно вырвалось у Арнольда.

Пассажиры начали переглядываться. Арнольд осекся.

Он понял, что перешагнул через грань дозволенного. Разговор в автобусе как-то сам по себе завял. Каждый начал задумываться над тем, что не сболтнул ли и он лишнее. Желчный господин, пошептавшись с кондуктором, попросил Арнольда назвать себя. Он оказался советником департамента общественной безопасности. Арнольд молча подал ему визитную карточку. Прочтя ее, господин изменился в лице.

— Простите, — забормотал он растерянно, — великодушно простите меня, старика, за глупость. Я же с лучшими намерениями завел этот разговор.

Через минуту весь автобус знал, что с ними едет племянник злогласного Джильотти.

Адмирала начало клонить ко сну. Откинувшись на спинку кресла, он зевнул раз, другой… Вспомнив, что время вскрыть конверт, он, не открывая глаз, пошарил рукой по столу. Пальцы руки беспомощно разжались, не донеся до него конверта. Голова склонилась на грудь и он заснул глубоким сном. Когда адмирал проснулся, было темно и тихо. Его поразило, что не было слышно обычного гудения машины. Взглянув на светящийся циферблат часов, он пришел в ужас. Часы на руке показывали восемь.

«Проспал, — с досадой подумал он. — Заснул в самый последний момент. А этот негодяй, картежник и пьяница заигрался, наверное, в карты».

Протянув перед собой руку в поисках сигнала, адмирал увидел, что перед ним нет стола.

— Что за чертовщина? — удивился адмирал. — Не пьян ли я случайно?

Чтобы проверить себя, он встал. Ощупывая предметы около себя, он вполголоса испускал проклятия. Ничего, кроме камня, шероховатого или гладкого, его пальцы не нащупали.

— Наваждение какое-то, глупый сон и только, — шептал в недоумении адмирал.

Не зная, что делать, адмирал водворился обратно в кресло.

Перед ним промелькнуло все то, что предшествовало моменту, когда он заснул. Он отчетливо помнил, как в полдень сошел с мостика и прошел в свою каюту. Флагманский корабль, на котором был поднят его флаг, вел, рассекая эфир, Армаду. Куда лежал их путь, он еще не знал. В 12 часов 10 минут он должен был раскрыть конверт, переданный ему лично Джильотти. Машины на всех кораблях вели себя безупречно. Сегодня даже пресловутый 917 подтянулся и не отставал ни на ярд. На душе было легко и радостно. Все говорило про скорый успех. Он помнил, что в 12 часов сошел в свою кабину. Как сейчас, он помнил, что в 12 часов и 9 минут, зажмурив глаза, протянул руку за пакетом. Больше адмирал ничего не мог вспомнить. Что же случилось? — теряя самообладание, занервничал адмирал. Где Армада? Где люди? Камень, окружавший адмирала, не отвечал на его вопросы. В отчаянии адмирал закричал диким пронзительным голосом. Набрякли на шее жилы, стало багровым лицо. А адмирал все кричал, пока крик не перешел в хрип и на губах не появилась пена. Где-то далеко за толщей каменных стен услышали крик адмирала. Зазвучали голоса. Сначала где-то вдали, затем все ближе начали раздаваться шаги и голоса. Снаружи донесся стук отодвигаемых засовов и в комнату, вместе со снопом света, ворвались несколько человек.

— Экселенция здесь, жива?

Адмирал выпрямился, сделал строгое лицо и, одернув привычным жестом сюртук, спросил:

— Где Лунеско?

Из темноты коридора шагнул вперед адъютант. За Лунеско вошли еще несколько человек. Вскоре весь коридор и вся комната до отказа оказались набитыми чинами Армады. Все были налицо. Никто не получил даже царапины. Про судьбу же кораблей никто ничего не знал.

— А население? — задал вопрос адмирал. — Приведите кого-нибудь сюда, может быть, от них что-либо сможем узнать.

— Их нет, экселенция, — вмешался Лунеско. — Они тоже исчезли.

Уныло пропустив вперед адмирала со штабом, чины Армады разбрелись по долине. Все здесь было для них новым.